на кухне.
Мы обе вышли из комнаты, но я задержалась в прихожей, решив подслушать, что скажет мама дяде Вику и Фрэнсис.
Мама старалась говорить тихо, но мне всё же удавалось разобрать её слова.
— Дело в том, Вик, что в понедельник я приступаю к работе. Я никак не могу этим заниматься и предоставляю это вам. Конечно, я постараюсь присутствовать на встречах призыва силы, но мне нужно сосредоточиться на том, чтобы заработать денег для своей семьи.
Фрэнсис проворковала:
— О моя дорогая, ты сделала достаточно для всех нас, будучи Стражем Портала и предоставив нам этот надёжный дом, где Филлис могла отсидеться. Теперь займись своей славной работкой, а Отродья оставь нам. Тот суд в Пендл-Хилл был давным-давно — должно быть, всё это уже позабыто. Фогги знает, что делает. Мы отыщем Филлис. Ты уж не волнуйся.
— Да, да, не беспокойся, Рэй, Фогги скоро вернётся. У нас всё под контролем. Геката сейчас на посту, так что не успеешь оглянуться, как порядок будет восстановлен. Пошли, Лоис, пусть Рэй займётся своими делами.
Я бросилась на кухню помогать Лоис накрывать на стол, пока они не вышли из гостиной.
Что это за Отродья и что за давний суд в Пендл-Хилл? И интересно, кто такая Геката? Всё это было для меня подтверждением, что Филлис действительно пропала. Кто её забрал и от кого она скрывалась? Может, как раз от Отродий, о которых упоминал дядя Вик? А тот человек в чёрном, который собирался захватить автобус, тоже был из этих Отродий?
Я не могла представить себе Филлис печальной или испуганной. Она была не такой сумасбродной, как Фрэнсис, но чудила по-своему. Она была мне другом. Она всегда очень внимательно выслушивала всё, что ты хотела рассказать, и у неё наготове было полно толковых советов. Иногда, правда, она воспринимала всё слишком буквально. Мама велела нам с Лоис быть очень аккуратными в словах, которые мы произносим при Филлис: например, не говорить: «Я умираю с голоду» (не то вас насильно накормят КУЧЕЙ еды, а потом вас всю ночь будет тошнить) или «Хорошо бы снег пошёл!» (был случай, она устроила затор на шоссе М62 из-за внезапного, аномально обильного снегопада).
Подозревать, что Филлис пропала, заплутала или попала в беду, была довольно жутко. Я не могла избавиться от мысли, что её исчезновение и возвращение тучи над папиной головой как-то связаны, а раз так, то мы с Эди точно должны проникнуть за стену, чтобы выяснить, что происходит НА САМОМ ДЕЛЕ. Если от того, что Филлис найдётся, папе тоже станет лучше, то мы просто ОБЯЗАНЫ это сделать.
Казалось, выходные тянутся та-а-а-а-к долго. Мама сильно нервничала — похоже, ей было трудно даже поесть. Думаю, она переживала из-за первого дня работы. Папа в субботу вёл себя просто идеально и свозил нас в бассейн, что отвлекло меня от пропажи Филлис.
Другое дело воскресенье. Папа почти весь день провёл за компьютером. Он ворчал, что мама оставила на полу кусочки зелёной бумаги, и почти ничего не говорил, кроме «Да, пожалуйста» или «Нет, спасибо». День был странный. Я спросила у мамы, не полнолуние ли сейчас, ведь говорят, что полная луна может погрузить человека в дурное настроение. Но она сказала, что полнолуния сейчас нет, и попросила не переживать. Папа просто устал. Так что я переключилась на то, что собирались сделать мы с Эди.
Наступил вечер воскресенья. Мне пора было ложиться спать, когда я нашла под входной дверью маленькую записку — она лежала в конверте, на котором было написано лишь одно слово: «Розмари». Записка была от Эди, и там чудным, небрежным почерком было нацарапано:
Телеграмма:
Хорошие новости тчк магия готова к бою тчк держись за шляпу как бы не снесло тчк Эди тчк
Шляпы у меня не было, да какая разница! У нас получилось!
9. Магия математики
Я проснулась рано и услышала, что внизу уже кто-то ходит, хотя на моих часах было всего 6:30. Ну конечно! Сегодня же мамин первый рабочий день! Вылезая из кровати, я с удивлением осознала, что почти забыла о записке Эди, которую получила вчера вечером.
Я добрела до кухни, и, как я и думала, мама уже слонялась внизу в своём халате — даже лицо накрашено, на губах вонючая помада «восемь часов стойкости». В последнее время мама красилась ею, только когда злилась на папу. Потому что, когда у неё на губах была эта штука, он всегда отказывался её целовать и говорил, что пахнет так, будто кого-то стошнило.
— Кто сегодня забирает нас из школы, мам? — я побаивалась услышать её ответ.
— Сегодня и завтра Фрэнсис, солнышко, а потом до конца недели, я думаю, дядя Вик.
Я доела круассан, ощущая в животе какое-то беспокойное трепыхание. Меня тревожил предстоящий день. Тревожила мысль о попытке проникнуть сквозь стену, которую собирались предпринять мы с Эди. Тревожила мама, чьи цвета были яркими, пульсирующими и издавали негромкие жужжащие звуки, будто на ней взлетали крошечные ракеты.
Я стала думать, как и когда мы с Эди можем попробовать пройти через портал. Это будет та ещё задачка — проделать такое после уроков, ведь рядом будет маячить Фрэнсис. К тому же Лоис наверняка захочется поиграть с нами, а я НИ ЗА ЧТО не собиралась брать с собой за стену младшую сестру.
Наверху послышалось движение. Вниз по лестнице, пыхтя, топала Лоис, а за ней папа — измученный и с тёмными кругами под глазами. Лоис, напротив, была полна энергии и с увлечением сосала пустышку, а папа старался её отобрать.
— Ну же, выньте эту затычку из своего рта, мадам. Вы же знаете, ей полагается оставаться наверху.
На пороге кухни появилась мама: было заметно, что она приложила все усилия, чтобы хорошо выглядеть.
Даже папа сказал:
— Дорогая, ты выглядишь прелестно. — Могу ручаться, что именно это он и имел в виду, потому что из его рта на выдохе вылетело белое облачко.
Он даже погладил её по руке, поднимаясь наверх, чтобы собраться.
— Удачи тебе, милая, у тебя всё прекрасно получится, я уверен.
Он наклонился, чтобы быстренько её поцеловать, и я знаю, что маме это было бы приятно.
— Фу, опять у тебя на губах эта пакость, — и он отпрянул назад, прежде чем она успела получить свой поцелуй.
Мама лишь с досадой закатила глаза и велела нам поторопиться
