территории, но он был невелик. Арабский легион захватил Старый город, однако это едва ли имело стратегическое значение. Египтяне закрепились в безлюдной пустыне Негев. Если перед началом войны у арабов существовало нечто вроде объединенного командования, то во время боевых действий оно никак не проявило себя. Например, когда сирийцы наступали на Самах, иракцы в шести милях к югу атаковали Гешер, но ни те ни другие не позаботились о координации действий. Во время затишья на фронтах начальник иракского штаба генерал Салах Саиб аль-Джабури представил своему правительству пространный доклад, в котором предупреждал, что за время перемирия евреи значительно укрепят свою армию, и требовал, чтобы арабы немедленно объединили силы.
Действительно, такая попытка была предпринята. По собственному почину иракцы предложили пост главнокомандующего генералу аль-Муави, возглавлявшему египетский экспедиционный корпус. Узнав об этом предложении, Абдаллах сразу же высказался против него. Причина заключалась в том, что хашимитский монарх в это время уже потерял интерес к войне и не хотел ее продолжать. Его армия понесла тяжелые потери. Надежд на территориальные приобретения в Палестине у короля почти не осталось. Как вспоминал Глабб, когда он попросил у правительства подкрепления, он получил резкий отказ. “Боевых действий больше не будет! — сказал мне [премьер-министр Тауфик-паша], грозя пальцем. — Больше не будет! Мы с Ноакраши-пашой [египетским премьер-министром] пришли к общему мнению, а раз уж мы договорились, остальным придется нас послушаться. Нет! Боевых действий больше не будет!” Комментируя эту речь, Глабб мрачно отмечает, что месячная передышка была упущена. Правда, другие арабские лидеры успешно воспользовались перемирием. Иракские силы в Палестине были увеличены до 10 тыс. человек, на фронт доставлено много нового снаряжения. Сирийцы и египтяне провели мобилизацию, в начале июля численность арабских регулярных войск в Палестине увеличилась с 32 до 45 тыс.
Перед окончанием перемирия в Каире состоялось заседание Политического комитета Арабской лиги. Во время этой встречи Тауфик-паша энергично возражал против возобновления военных действий. Хотя большинство арабских начальников штабов втайне были согласны с ним, его никто не поддержал. Решение принимали политики, а они полагали, вероятно, что, согласившись на продолжение перемирия, нанесут ущерб своей репутации. Египетский премьер-министр Ноакраши-паша опасался, что в этом случае его правительство потеряет власть. Однако события показали, что арабские государства, дав евреям передышку и возобновив после месяца перемирия военные действия, обрекли себя на поражение. “Эти правительства не сумели достойно ни вступить в войну, ни выйти из нее”, — ядовито заметил впоследствии Муса аль-Алами.
Евреям было легче решить, продолжать ли борьбу. К началу перемирия позиции их никак нельзя было назвать прочными. Правда, вражеские армии были остановлены, но более трети всей территории, отведенной по резолюции ООН Израилю (прежде всего, Негев), находилось в руках арабов. На Западном берегу Иордана сирийцы по-прежнему угрожали безопасности Галилеи, а в центре страны иракцы стояли всего в двенадцати милях от Средиземноморского побережья. Наконец, оставалась под угрозой узкая дорога на Иерусалим, и снабжение еврейского населения продовольствием, водой и лекарствами все еще находилось под ударом. Молодая израильская армия испытывала нехватку резервов и оружия. Катастрофа могла произойти на любом из направлений, где она держала оборону. Поскольку семьям солдат оказывалась лишь незначительная помощь, поступавшая нерегулярно, боевой дух войск оставлял желать лучшего.
Согласно условиям перемирия, обеим сторонам было запрещено формировать новые подразделения. В Иерусалим было позволено доставить продукты и воду в количестве, которого хватало лишь на месяц. Однако израильское командование не собиралось соблюдать эти ограничения, поскольку считало, что это равносильно самоубийству. В Иерусалим одна за другой прибывали транспортные колонны с продовольствием и лекарствами. Продолжалась и мобилизация, темпы которой резко увеличились в начале июля. На полную мощность работали оружейные мастерские, изготовлявшие патроны, гранаты и снаряды для мортир. На побережье тайно разгружались суда с боеприпасами. К этому моменту в Израиль начали поступать более крупные партии оружия. Еще до окончания мандата чехословацкое правительство выразило готовность продать евреям продукцию военных заводов “Шкода”. На это решение повлияли различные факторы — политические (поддержка Израиля Советским Союзом), гуманитарные (традиционное для Чехословакии сочувствие к беженцам) и экономические (поставки оплачивались в долларах). 20 мая чехи предоставили в распоряжение евреев военный аэродром, который превратился в центральную на территории Европы транзитную базу Израиля по перевозке оружия. Между двумя странами были налажены регулярные рейсы транспортных самолетов, доставлявших в Израиль детали для монтажа истребителей, орудия, а также стрелковое оружие и боеприпасы. Самолеты прибывали и из других стран. Ветераны военно-воздушных сил нелегально перегоняли из Англии и Соединенных Штатов бомбардировщики и истребители. На каждые два самолета, благополучно приземлившиеся в Израиле, приходилось по одному разбившемуся или задержанному по пути. В страну стали поступать тысячи тонн боеприпасов, военного оборудования и обмундирования. Часть поставок была куплена, часть — пожертвована евреями разных стран.
Французское правительство и в этот момент не оставило Израиль без помощи. Франция продавала евреям большое количество оружия. Это оружие хранилось на пустующих аэродромах французских ВВС и поблизости от французских арсеналов. Там же проводилась военная подготовка личного состава. Самолеты, летевшие в Израиль, заправлялись горючим на аэродромах Корсики. Премьер-министр Франции не мешал агентам Эцель проводить набор добровольцев и закупку оружия на территории страны. Именно благодаря этому Эцель приобрела американский транспортный корабль, пришедший в начале мая во Францию. Судно бросило якорь неподалеку от Марселя и приняло на борт сотни европейских и североафриканских евреев призывного возраста и большую партию оружия, которое после вмешательства премьер-министра Франции было передано израильтянам бесплатно. Начальник штаба французской армии генерал Руан и генеральный инспектор полиции Вейбо позаботились о том, чтобы в момент отплытия судна ему не чинили никаких препятствий. Планировалось, что корабль, названный “Альталена” (литературный псевдоним В. Жаботинского), совершит несколько рейсов между Францией и Израилем для перевозки добровольцев и оружия. 29 мая “Альталена” вышла из Марселя. На борту корабля находилось 500 человек, 5 тыс. винтовок, 450 пулеметов и патроны. Когда началось перемирие, “Альталена” еще была в море.
Бен-Гурион дал согласие на то, чтобы судно бросило якорь у израильского берега 20 июня. Конфликт возник из-за того, что Эцель потребовала передать 20 % оружия ее бойцам. Премьер-министр наотрез отказался поступиться авторитетом израильского правительства. Когда капитан “Альталены” попытался пристать к берегу к северу от Тель-Авива, на берегу между регулярными войсками и бойцами Эцель завязалась перестрелка, продолжавшаяся несколько часов. По кораблю с берега был открыт артиллерийский огонь. На “Альталене” вспыхнул пожар, 10 человек были ранены и 18 погибли (среди них был и Аврагам Ставский, которого судили в 1933 г. за убийство Арлозорова). Остатки корабля затонули. После этого поставки оружия из Франции прекратились. Кроме того, возобновилась ожесточенная борьба между
