— Он ничего не сказал. Я же говорю, мы беседовали совсем чуть-чуть. Он не вдавался в подробности, все время зевал и говорил мне, какой у них там уже поздний час.
— А ты сообщила ему, что и у тебя час был весьма поздний?
— Да. Но мне же не пришлось таскать мешки с зерном, следовательно, с моей стороны это был просто эгоизм.
— Мерзавец, — с чувством сказала Айона.
— Не стану тебе врать — немного я о нем все-таки скучаю, — призналась Мэри, поворачивая в Гайд-Парк, где они оказались в хвосте еле двигающейся колонны машин. — Но длится это не больше минуты. Сейчас, зная, что он не вернется, я часто вспоминаю времена, когда нам было очень хорошо вместе. Правда, у нас ведь были не одни только проблемы и скандалы. Были еще и приятные мелочи, которых окружающие не замечают, например, как он дожидался меня, когда мы бегали вместе. А еще, знаешь, он великолепно пек лепешки. В конце концов, он все еще мой муж, так ведь? По крайней мере, пока что.
Айона промолчала.
Они ползли по парку медленно, как ленивая змея.
— Ты смотришь, как я обращаюсь со сцеплением? — спросила Мэри, указывая на свои ноги.
Айона кивнула и подумала, насколько удастся прозондировать почву, раз уж Мэри в таком расположении духа.
— И тебе совершенно не хочется поехать туда и присоединиться к нему? — спросила она вместо ответа. — Если бы он хотел, чтобы ты это сделала во имя спасения вашей семьи?
— Айона, если бы Ангус решил, что хочет поехать и открыть паб в Грозном, ты поехала бы с ним?
Айона задумалась.
— Да, думаю, поехала бы.
— Хорошо. Если бы Ангус сказал, что ты должна поехать с ним, и если ты не поедешь, это будет означать, что ты сознательно обделяешь население Грозного, оставив их без своей монументальной живописи, и что ты просто еще один представитель среднего класса, ненавидящий город Грозный, который не заслужил такого хорошего образования, как у тебя, ты бы все равно поехала?
— Не может быть! — Айона вспыхнула. — Это Крис тебе такое сказал?
Мэри молчала, сосредоточенно ожидая, когда появится возможность вписаться между машинами и повернуть на Бейсвотер Роуд.
Айона тоже молчала; она думала, что раз уж она любит Ангуса, то поехать за ним на край света — это нечто само собой разумеющееся, — а ведь Мэри это, судя по всему, даже в голову не приходило.
— И, что самое главное, если бы сразу после его отъезда, — внезапно заговорила Мэри снова, — тебя вдруг осенило, что ты уже не меньше года Ангуса ненавидишь, но сама не могла себе в этом признаться, потому что какой-то тип в венке из цветов сказал, что ты должна любить его вечно, хотя Ангус заставляет тебя чувствовать себя ползучей тварью, и хотя он явно считает, что спасать мир приятнее, чем иметь дело с тобой, а также с учетом того, что вот уже полтора года вы не занимались сексом, ты все же собрала бы вещи и отправилась бы вслед за ним?
— Мерзавец! — снова повторила Айона. — О Боже! Я думаю… — Она сильно покраснела и не могла найти слов, которыми можно было бы выразить сочувствие в такой ситуации. Ведь Мэри не выносила, когда ее жалели.
— Думаю, не стоит больше об этом говорить, — твердо заявила Мэри. — Сейчас я пойду подавать блюда современной британской кухни, и это мне поможет подготовить проект для учеников, что-нибудь о животных, выращиваемых на ферме, и о блюдах, которые из них готовят.
— Господи, Мэри, — сказала Айона и закрыла эту тему, испытывая облегчение, слегка омраченное чувством вины.
Глава 28
— Айоны нет? — спросил Джим и перегнулся через стойку бара, чтобы посмотреть, не прячется ли она за апельсиновым соком «Бритвик». Сока там не оказалось, Айоны тоже.
Тамара продолжала полировать кружку, которую держала в руке.
— Она готовит все, что понадобится для викторины. И она не в духе.
Джим поднял брови, когда мимо прошел Ангус с парой кружек «Гиннесса». Айона не в духе, — такое не часто бывает, а? По крайней мере, не у него одного бывают проблемы с женщинами.
— Да, а что случилось?
— В выходные она поняла, что «Лед Зеппелин» расстались, когда ей было всего восемь, и для нее это было тяжелым потрясением. — Ангус как бы невзначай показал ему кружки. Он наконец освоил искусство рисования листка клевера[75] из последней струйки пены и теперь делал это каждый раз, даже на светлом пиве. — Она говорит, что помнит, как услышала о том, что застрелили Джона Леннона, но не помнит, как распались Лед Зеп. Подвинься, Тамара. — Он взял у посетителя десять фунтов и пробил их в кассу. — Она говорила, что хочет посоветоваться с тобой насчет регрессии, — может, так она сможет разобраться, не отпечаталось ли у нее в подсознании что-нибудь из детских передач новостей на Би-би-си, но я сказал ей, что это глупости.
— Ну, регрессия, я понимаю, вещь нужная, потому что это замечательный способ познать себя, но все равно не понятно, почему она так огорчена, — удивилась Тамара. — Вряд ли у нее были бы шансы с ними познакомиться. Я вовсе не говорю, что разбираюсь в рок-музыке, но даже я знаю, что «Лед Зеппелин» не так уж часто выступали в Карлайле.
— Хотя групи там были весьма пылкие, как я понимаю, — бросил Ангус через плечо, наливая водку в бокал. — Много девушек с собаками, если ты понимаешь, о чем я.
— Правда? — удивился Джим. — Я бы и не подумал, что там…
— Не-е-ет, — сказал Ангус. — Практически нет.
— Я не верю, что Айоне могло даже прийти в голову стать групи, — фыркнула Тамара. Она поставила кружку на полку и провела рукой по длинным светлым волосам, заправляя их за свои хорошенькие ушки, в которых теперь красовались сережки-гвоздики с черепом и костями — подарок от Габриэла. — Она слишком умна для этого. Ну вы понимаете, групи спят с болванами-вышибалами, чтобы пробраться в гримерку, да? Фу. Так унизительно. Терпеть не могу весь этот онанизм от рок-музыки.
Джим сделал вид, что проверяет новую карту вин, и украдкой бросил на Тамару полный вожделения взгляд, — много лет в его фантазиях она появлялась в очках-«авиаторах», кожаной мини-юбке, с совершенно прямыми светлыми волосами, — все, даже блеск для губ, в духе стандартного прикида групи. А в последнее время она приходила в паб почти в таком виде, поскольку, судя по всему, на ее гардероб оказывал влияние либо Габриэл, либо стилист из мужского журнала.
— Ну, плохо же ты ее знаешь. — Ангус влил в водку тоника из бутылки и бросил туда парочку кубиков льда. — Кстати, это последний тоник «Слимлайн». Остается надеяться, что к вечеру к нам не прибежит толпа дамочек из бридж-клубов. Ты не сходишь попросить у Неда еще несколько лимонов, Там? У нас уже все закончились. Ну, а Нед говорит, что сейчас групи больше всего в Мерипорте. — И он скользнул на другой конец бара, как будто на роликах.
