Не может быть, чтобы это был тот самый подарок к свадьбе, о котором она рассказывала?
Ангус некоторое время глядел на картину, не отрываясь, и думал, не стоит ли ему уйти отсюда, пока он не увидел еще чего-нибудь, на что ему не следовало смотреть, но потом подошел поближе, осторожно, как к ядовитому растению.
Она была такая… мрачная. И злая. Он никогда не видел, чтобы Айона писала что-то подобное, даже когда она училась в художественной школе и рисовала всевозможную ерунду. Такое нельзя подарить на свадьбу, картина напоминала те полотна, которые пишут психующие рок-звезды, воображающие себя художниками, за несколько дней до того, как обратиться за помощью в реабилитационный центр и признать, что водились с самим Сатаной.
Что это вообще такое? Черный, фиолетовый и серый водоворотом переливались друг в друга, напоминая спиралеобразный расплывающийся синяк на коже. Картина казалась безумной, даже путающей. Ангус вдруг понял, что именно такое возникает у него в голове, когда он напивается и закрывает глаза. Как Айона могла такое нарисовать? Он бессознательно водил пальцами по потрескавшейся краске, лежавшей в несколько слоев; казалось, что ее размазывали, а не наносили мазками. Ангус никогда не изображал из себя знатока искусства, но и он ощутил те беспорядочные эмоции, которые выплеснулись на картину в этом сочетании оттенков. А еще там совсем не было света, и все как будто взрывалось у него на глазах. Непонятная картина, чувства, вышедшие из-под контроля.
Он отдернул руку. Пальцы пощипывало, как будто он обжегся. Заметит ли Айона, что он трогал картину? На кончиках пальцев остались следы краски, значит, она написала это совсем недавно.
Айона. В сердце его поднялась волна ужаса. Что же она чувствует, если пишет такие картины? Что с ней происходит? Почему она ничего не сказала ему?
— Я должен с ней поговорить, — произнес Ангус вслух, потрясенный тем, как его все это испугало.
Но как об этом заговорить, не признавшись, что заходил в сарай?
Он отправил этот вопрос в тот участок своего мозга, который отвечал за решение юридических проблем. Вернемся потом к этому. А пока он в этом не разберется, надо быть с ней особенно внимательным.
В груди Ангуса шевелилась тревога. Может быть, она переживает из-за теоретического экзамена, который скоро будет сдавать в автошколе? Она не захотела ему сказать, когда это будет. А может, она его даже уже и сдала. Может быть, ему нужно постараться дать ей больше выходных дней? Ей нужно много работать над этим заказом к свадьбе, да и вообще у нее так много дел, а наедине они в последнее время общаются не более десяти минут в сутки.
Наверное, на это и стоит им с Джимом потратить очередную кругленькую сумму, которую недавно выделил Мартин, — нанять работников в бар, на неполную занятость. И тогда у Айоны появятся свободные вечера. Ангусу слегка полегчало — он нашел решение проблемы. Дела налаживались, и если он и еще один человек проследят, чтобы не возникло никаких серьезных проблем, то…
Он снова посмотрел на черный вихрь и содрогнулся. Такое подошло бы для фильма «Доктор Кто». А что, если это и есть заказанная к свадьбе картина? Что скажут новобрачные, когда после очередной речи подружка невесты преподнесет вот это?
Лицо Ангуса окаменело. Что, если вот так Айона реагирует на мысли о браке?
Он почувствовал, как холодеет кровь в жилах, хотя сознание тут же усмехнулось над этим затасканным клише.
Не может быть. Наверно, дело в чем-то другом.
Но пришедшее ему в голову объяснение не собиралось сдавать позиции, — напротив, эта мысль разворачивалась все шире, запускала корни, которые пробивались все в новые уголки его сознания. Действительно, в последнее время она так раздражительна, а ведь он заставил ее пойти в автошколу, и до сих пор не сходил с ней в Музей Виктории и Альберта, как обещал, и…
— Прекрати! — сказал он вслух, силой заставив себя отвернуться от мольберта.
Звук собственного голоса в пустом сарае мгновенно вернул его к действительности. Так, разговариваю сам с собой. Очень хорошо. Еще чуть-чуть, и он превратится в Джима. Очень, очень хорошо.
Призвав все то, что много лет закладывалось в нем и в семье, и благодаря юридическому образованию, Ангус взял себя в руки. Невозможно разобраться с воображаемыми проблемами, — напомнил он себе слова профессора, читавшего курс по гражданским правонарушениям. Нужно работать с тем, что реально существует.
И тогда он пошел к полке, на которой Айона хранила свои вещи, — мольберт он обошел стороной, — и тут же нашел аэрозольный клей. У нее там было все, и все баночки расставлены по высоте, а на полках ни пылинки. Как странно. Тогда он вышел из сарая, запер его и поехал в паб, стараясь успеть как можно скорее, а по пути вышел у цветочного киоска возле метро, немного поторговавшись, купил на десять фунтов большой букет фрезий и твердо пообещал себе отправить Айону домой пораньше, сразу после викторины.
Основная идея, из-за которой они затеяли викторину, состояла в том, чтобы раз в неделю у Неда и ребят, работающих на кухне, был свободный вечер. Ангусу казалось, что есть какой-то закон Европейского Союза, ограничивающий количество рабочих часов, и он решил, что дешевле будет просто выделить им один выходной вечер, не нанимая на работу новых поваров, — «на нынешнем этапе». Айона знала, что под этими словами подразумевалось на самом деле «и навсегда». Поэтому Нед, Габриэл, Рик, Марк и мойщик посуды, поступивший к ним в рамках программы обучения молодежи[80], сегодня работали только утром, — они приготовили основные холодные блюда и закуски, чтобы посетителям было что кинуть в желудок перед тем, как заглотить ту огромную партию пива, которую заказал Ангус, после чего все повара отправились куда-то провести остаток дня. Айона смотрела им вслед и размышляла, куда это они направляются. Ну, куда поехал Габриэл, она знала, поскольку Тамара перенесла свой обеденный перерыв на полтретьего, а потом уехала с ним на мотоцикле, прихватив с собой с кухни дыню.
Но в шесть часов вся компания вернулась: Нед, Рик и Марк оккупировали столик в углу; сейчас они не были одеты в клетчатые штаны и выглядели пугающе нормально.
— Нам всем по «Кроненбергу», как только ты разберешься с делами, Айона, — нахально сказал Рик.
— Да ну тебя. За пивом можешь подойти и сам — тут у нас самообслуживание, — сказала Айона, почти не отрывая глаз от соковыжималки, — она делала апельсиновый сок. Джим все еще не вернулся из мелкооптового магазина, где должен был купить коктейли, и она была уверена, что вернется он не скоро. Тамара еще не появилась с того момента, как уехала на перерыв, а Ангус находился снаружи, где ножовкой перепиливал цепь, чтобы забрать скамейку. До сих пор так и пилил.
