— Ерунда всякая, — вздохнула Оля. — Ба, покажи.
Пожилая ведьма послушно склонилась над миской и коснулась водной поверхности натруженными пальцами. «Зеркало» зарябило, на миг затянулось молочно-белой дымкой и… сошло с ума. Пёстрые картинки, смутно проявлявшиеся сквозь туманную пелену, возникали и пропадали слишком быстро и неравномерно, чтобы можно было подробно их разглядеть. Макс недовольно цокнул языком, щурясь на смазанные, будто снимки на неверной выдержке, изображения, а через миг звонко хлопнул себя по лбу и полез за телефоном.
— Сейчас посмотрим поближе, — пробормотал он себе под нос, настраивая камеру.
Побольше кадров в секунду, повыше, сколько возможно, качество… Оля наблюдала за его манипуляциями с нескрываемым восторгом; несмотря на непростое положении вещей, Некрасова пробрала гордость. Ну-с, Александр Михайлович, вы будете довольны! Смекалка порой важнее высокой категории в удостоверении. Другое дело, что смекалка вместе с категорией ещё полезнее… Макс мельком глянул на время в углу экрана: пока суть да дело, перевалило за девять утра.
— Ну вот, достаточно, — рассудил Некрасов, отводя от миски глазок камеры. — Теперь немного технологической магии…
Оля, навалившись ему на плечо, любопытно уставилась в экран. Макс развернул телефон так, чтобы видно было обеим ведьмам. На экране расплывчато, но достаточно различимо виднелась желтоватая бревенчатая стена; на низкой деревянной кровати под пёстрым одеялом спала светловолосая девушка — надо думать, Ира. Некрасов полистал ещё кадры; на них менялось только положение тела спящей.
— Похоже, цела-невредима Иришка, — констатировал он, успокаивающе улыбаясь. — Это что за место такое? Можете опознать?
— Да не видно же ничего, — с сомнением пробормотала Оля, двигая пальцами картинку. — Вроде и правда всё хорошо… А чего нож тогда ржавый?
— Ну, — Макс крепко задумался, ища логичное обоснование. — Может, она переживает, что оказалась в незнакомом месте?
— Снадобье! — тихо ахнула Антонина Михайловна. — С собой-то всего ничего взяла…
Оля встревоженно наморщила лоб.
— Какое ещё снадобье?
— Укрепляющее, Олюшка, — пожилая ведьма близко поднесла к очкам телефон, всматриваясь в кадр. — Как же она без него?
— Продержится, — подбодрил её Макс. — Давайте лучше подумаем, где это может быть.
Бабушка и внучка, как по команде, очень похоже сдвинули брови. Оля отошла к окну, словно рассчитывала обнаружить там загадочную комнатку. Оставшийся не у дел Некрасов поснимал ещё затухающие изображения в «водяном зеркале», пока колдовство совсем не выдохлось; ничего нового не увидел. Действуя на нервы, отчётливо тикали на серванте старые механические часы.
— Кто это там? — вдруг спросила Оля, заглядывая за занавеску. — Ба, мы разве ждём кого? Машина какая-то незнакомая…
Макс оказался у окна быстрее нерасторопной Антонины Михайловны и тоже высунул любопытный нос между занавесок. Блестящий чёрный седан с московскими номерами мягко съехал с дороги рядом с домом Леднёвых; в отличие от Оли, вряд ли часто сталкивавшейся с государственными делами, Некрасов такие автомобили прекрасно знал.
— О, блин, — он озадаченно похлопал себя по карманам в поисках удостоверения. — По наши, что ли, души?
— Кто это, Макс? — Оля резко повернулась к нему. На хорошеньком личике написана была нешуточная тревога.
— Коллеги, не к ночи будь помянуты, — пробормотал Некрасов. — Давайте-ка я с ними сам сначала поговорю.
Он торопливо выскочил из дома, чтобы дать дамам время прибрать с глаз долой колдовские принадлежности. Если вдруг окажется, что заявившиеся сюда безопасники — нормальные ребята, да ещё с соответствующей категорией, можно и привлечь их к поискам. Максу в такое везение почему-то не очень верилось. Сам факт того, что московские коллеги лично сюда приехали, сулит непременные неприятности. Хорошо, что тридцать восьмой дом отсюда не виден, а внедорожник Верховского надёжно загнан во двор и прикрыт от солнца и любопытных взглядов раскидистыми кустами облепихи…
— День добрый, — Макс нахально оперся локтями о калитку, надёжно преграждая безопасникам путь. Их было трое: смутно знакомый капитан и его подручные в непонятных чинах, все — в штатском. — Офицер контроля Некрасов. Могу чем-то помочь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Безопасность, капитан Рудько, — без восторга отозвался рослый черноволосый молодчик. Он остановился в паре шагов от ограды; отличное расстояние для дуэли. Макс втихомолку размял пальцы. — Офицер Некрасов, мы не располагаем сведениями о вашем задании в этом регионе. Дайте, пожалуйста, пояснения.
— Не могу, — натурально изобразив сожаление, пожал плечами Макс. Про командировку они точно знают, потому что шеф её оформил-таки задним числом, но вот цели, задачи и место назначения, разумеется, скрыты от надоедливых коллег. Вот в это и можно ткнуть их любопытными носами. — Информация для служебного пользования. Обращайтесь, пожалуйста, к моему руководству.
Капитан кивнул одному из подручных, плосколицему и лысоватому; тот сделал пометку в телефоне. Макс отнёсся к этому равнодушно. Добиваться объяснений от Верховского они могут хоть до посинения, получат только стерильно-вежливые отписки.
— А о вашем задании в этом регионе я могу поинтересоваться? — светским тоном спросил Некрасов, демонстративно поигрывая щеколдой на калитке.
— Оно не касается вашего подразделения, — нагло ответил Рудько. — Что вы делаете по этому адресу?
— Квартирую, — соврал Макс. — Видите ли, гостиниц здесь нет. А вы?
— Я должен поговорить с хозяевами, — сухо бросил капитан, смерив Макса равнодушным взглядом. — Конфиденциально.
— Нет, коллеги, так не пойдёт, — притворно вздохнул Некрасов. — При допросе должен присутствовать независимый свидетель. Дабы не нарушать седьмую статью, вам придётся подключить к делу меня.
Получи, фашист, гранату! Заодно и выяснится, знают ли безопасники о Щукине или слишком спешили, чтобы глубоко прощупывать почву. Рудько раздражённо пожевал губами и нехотя кивнул.
— Хорошо. Вы подпишете протокол. Пропустите нас в дом, пожалуйста.
Макс неохотно отступил от калитки и первым зашагал к крыльцу. Что этим чертям тут нужно? Может, лучше Антонину Михайловну куда-нибудь увести, пока суть да дело? Вдруг московские гости явились из-за Иры — и привезли плохие новости? Макс промешкал, прикидывая варианты, и совсем забыл подумать, как бы незаметно предупредить Леднёвых не слишком распространяться до поры до времени о случившемся. Миска, хлеб и ножик со стола исчезнуть успели, тревога с лиц бабушки и внучки — нет.
Рудько по-хозяйски расселся у стола, вытащил из сумки планшет с чистыми листами и застрекотал, как пулемёт, протокольными фразами. Примостившаяся на диване Антонина Михайловна то и дело беспокойно разглаживала на коленях передник, Оля, нахмурив брови, внимательно слушала. Один из подручных капитана записывал беседу на диктофон.
— Могу я увидеть Ирину Викторовну Шаповалову? — поинтересовался Рудько.
Макс едва сдержал вздох облегчения и тут же снова напрягся. Отсутствие новостей, конечно, может быть и хорошей новостью, но тогда какого лешего этим типам нужно от Иры?
— Нет, — промолвила побледневшая Антонина Михайловна. — Иринушка… Ирина вчера пропала.
Такой поворот явно стал для капитана сюрпризом, хоть он и пытался изо всех сил это скрыть. Рудько неуютно заёрзал на месте и оглянулся на застывших за его спиной коллег; на этот случай вопросов он, похоже, не припас.
— Поясните, пожалуйста, — буркнул он наконец.
Пояснять взялась Оля — от всего сердца, многословно и бестолково. Черника мешалась в её рассказе с детскими Ириными страхами, путаные объяснения маршрута — с описанием локального землетрясения, устроенного вчера беглецом-нелегалом. Макс изо всех сил сохранял бесстрастную мину. Он ничего не знает, а что знает — то засекречено. Хорошо будет или плохо, если безопасники Иру таки найдут?
— Орлов, отпиши в Управу, чтобы выделили поисковика, — мрачно велел Рудько. Ага, значит, с собой никого сильного они не приволокли… — Когда Ирина Викторовна сюда прибыла?
