Она кажется другом, но это не так. Рано или поздно она съедает того, кто к ней пришёл. А потом уходит, оставляя лишь кости и эти бесполезные камни.
По спине пробежал холодок. Девочка покачала головой, нет, с ней точно такого не случится. В конце концов, она не так глупа и не так слаба. "Просто-напросто не буду поворачиваться к ней спиной. А если что-то пойдёт не так, то вырублю её ближайшим деревом," — подумала Маара, горько усмехаясь.
Вернувшись в шатёр, девочка в изнеможении рухнула на свою лежанку. Только теперь она поняла, как сильно её вымотала эта вылазка. Но, вместе с тем, Маара ощущала прилив сил. Ей не хотелось просто лежать, хотелось продолжать что-то делать, пока тело не откажется её слушать. Небольшой костерок, горевший у входа, громко затрещал. Кольцо тёмного дыма взлетело вверх и исчезло в небольшом дымовом окне. Маара улыбнулась. Сколько впечатлений! Шатёр Верховной жрицы, змея, сундуки и, разумеется, шкатулки. Какие же они красивые! Бархатно-серые, из пористого камня, с ровными гранями и закруглёнными краями. Неужели существует что-то прекраснее? Девочка рассмеялась. Конечно, есть! Прекраснее простых шкатулок могут быть только шкатулки с рунами.
Девочка расстегнула фибулу плаща и, кое-как вытащив ткань из-под себя, откинула её в угол шатра, ближе к изголовью лежанки. В руках у неё осталась лишь шкатулка. Маара провела пальцем по аккуратным рунам. Вероятно, это было мёртвое наречие. Девочка видела его в книгах, там было написано, что именно оно легло в основу языка магов. Того самого, на котором произносились все заклинания. В обычной жизни этот язык не использовали, но по крайней мере он существовал в письменном виде. А вот мёртвое наречие лишилось даже его. Воспоминания об этом языке сохранились в редких книгах, но даже в них не содержалось достаточного количества данных для изучения. Изредка на мёртвом наречие читали молитвы. Но даже священники не всегда знали значение этих строк, что уж говорить о простых людях. Маара покрутила шкатулку в руках, пытаясь прикинуть, сколько же ей лет? Наверняка больше тысячи. Говорили, что в Эпоху Алмаза мёртвое наречие всё ещё использовалось. И не только во время молитв, но и в быту.
Маара повернула к себе шкатулку той стороной, где располагался ряд белых рун. Девочка, прикусила губу, интересно, как это работает? Она сдвинула боковой слой, разъединяя ряд. Руны погасли.
— Угу…
Она вернула всё на прежнее место, снова блеск. Как же красиво…
Немного поразмыслив, девочка начала крутить остальные ряды. Самым сложным оказалось при этом не разъединять первый. Вскоре с противоположной стороны вспыхнул ещё один белый ряд. Спустя несколько поворотов все белые руны оказались на одной грани. Теперь их разделяла всего одна чёрная тройка.
Другие руны не изменилась. Даже те, что находились совсем рядом с белыми, остались чёрными. Маара нахмурилась. Она не была до конца уверена, но ей казалось, что что-то пошло не так. Передвигая по кругу оба белых ряда разом, девочка проверяла каждую сторону, пока наконец между рядами не зажглась ещё одна руна. После этого колдунья впала в лёгкий ступор. Она понятия не имела, что следует делать дальше. Главной бедой являлась необходимость разъединить уже готовые ряды, чтобы дополнить оставшиеся. С тяжёлым сердцем, она сдвинула один. И начала крутить его во все стороны, выискивая недостающую руну.
Спустя полчаса напряжённой работы сторона собралась. Все руны горели белым огнём, который с каждой секундой словно усиливался. Однако кроме этого ничего не происходило. Мааре хотелось закричать: "И это всё?! Я столько мучилась ради этого?" Поджав губы, колдунья кинула шкатулку на плащ и, закрыв глаза, принялась массировать виски.
Вдруг раздался громкий треск. Девочка вздрогнула. Она приподнялась на локтях, осмотрелась по сторонам и прислушалась. Никто не закричал, не начался шум. Возможно, это кто-то колдует. Не только же ей ломать деревья. Скривившись, девочка опустила взгляд к шкатулке.
После чёрной гадюки девочке казалось, что никто и ничто её сегодня не шокирует. Однако теперь её уверенность пошатнулась. Шкатулка не открылась до конца, но в ней появилась щель. Белая грань приподнялась, давая возможность заглянуть внутрь.
Колдунья быстро схватила шкатулку и поднесла её к костру. Облизнув сухие губы, девочка откинула белую грань. Внутри что-то поблёскивало. С величайшей осторожностью Маара извлекла на свет небольшую подвеску. Девочка затаила дыхание, у неё получилось.
Подвеска состояла из двух остроконечных овалов из чёрного стекла. Свет огня заставлял их казаться багровыми. Стороны овалов имели по восемь идеально-ровных граней. Маара провела по ним пальцем, поражаясь качеству работы. В центре сторон находились гладкие камни ярко-красного цвета, напоминающие капли свежей крови. По низу большого овала шла тонкая линия, отделявшая маленький треугольник. Маара потянула его вниз и тот легко отцепился от остальной подвески. На руку девочке брызнула бордовая жидкость. На коже она громко зашипела и спустя секунду от неё начал исходить странный запах: нечто среднее между тухлым мясом и сандалом. Маара вернула треугольник на место и поморщилась. Какая дрянь!
Но всё же какая красота! Девочка поднесла подвеску к глазам и посмотрела через неё на огонь. Жидкость, заполнившая половину нижнего овала, выделялась на фоне пустоты верхнего. На свету девочке удалось заметить маленький куб. Он находился между овалами, ровно на пересечении. Убрав подвеску со света, колдунья обратила внимание на верёвочку, на которую та крепилась. Она состояла из десятка маленьких, сплетённых между собой, косичек. Недолго думая, Маара ослабила узел и надела подвеску себе на шею. Нужно будет срочно узнать, для чего она используется.
Спрятав подвеску под одежду, девочка подняла шкатулку и заглянула внутрь. Изнутри она была отделана белоснежным металлом, в свете огня казавшимся рыжим. Маара провела пальцами по внутренней отделке — гладкая, безупречно гладкая, без единой царапинки или впадинки, ещё лучше, чем грань. Огонь снова затрещал. От неожиданности Маара дёрнулась и случайно сместила нижний слой. К её сожалению, в облике шкатулки это ничего не изменило.
Девочка взяла крышку и приставила её на прежнее место. Неожиданно один ряд рун вспыхнул. Колдунья попыталась убрать крышку, но та не поддалась.
— Всё интересней и интересней… — протянула Маара.
Внезапно на неё навалилась страшная усталость. Кости заломило, руки и пальцы начало покалывать. Маара зевнула, потянулась и глупо улыбнулась. Спрятав новую шкатулку к предыдущей, она легла и закрыла глаза.
Раздался волчий вой. Долгий и протяжный, полный холода. Матвей как-то сказал, что волки — это слуги Хранителя, их вой — попытка предупредить живых о грядущем. “Интересно, — подумала девочка. — Говорят ли они, что я на правильном пути или советуют отступить?" Почему-то
