напугала.
— Мы не знаем, кто ещё живёт в этом лесу, — сказал Матвей. — Она древнее нас, и найти её невозможно. Но порой она приходит сама. Она дарит шкатулки и делает так, чтобы жертва сама искала её. Она кажется другом, но это не так. Рано или поздно она съедает того, кто к ней пришёл. А потом уходит, оставляя лишь кости и эти бесполезные камни.
Заглянув девочке в глаза, маг сжал её плечо:
— Маара, ты должна поклясться, что не пойдёшь к ней в лес.
— Конечно, — тут же кивнула девочка. — А зачем мне к ней ходить?
— Она тебе ничего не давала?
— Нет, — быстро ответила она.
Маара старалась говорить легко и спокойно, но внутри всё сжималось. Ей очень не хотелось врать наставнику. Но и рассказывать о шкатулке теперь стало как-то страшно. "В конце концов, — сказала она сама себе, когда они уже выходили уже из храма. — Я ведь не дура, чтобы идти в лес на верную смерть. Конечно, раньше я пыталась… Но ведь только потому, что я не знала истину. Теперь я буду осторожней."
Целый день Матвей не мог успокоиться. Мысль о том, что Маара не сказала ему про куб, не отпускала. Когда-то давно милитарианец уже видел подобное. Тот парень не пережил встречу с лесной девушкой. А ведь он был гораздо старше Маары.
Что же такого в этой лесной жительнице? Почему она так влияет на людей? И самое главное: почему Маара не отдала куб, даже узнав всю историю? Мужчина вздохнул и поднял глаза к небу. Уже стемнело, большинство милитарианцев разошлись по своим шатрам и готовились ко сну. И только Матвей сидел перед костром и думал. Ему совершенно не нравилась ситуация, он не понимал, что с ней делать.
Вспоминая своё детство, маг отчётливо видел не больше тридцати картинок. Самая первая: ему пять лет или около того, и он вместе с братом гуляет по лесу. Они стоят на небольшом пригорке, откуда открывается чудесный вид: Арлеон в рассветных лучах. Воздух чист, никакого шума, только красота.
Самая счастливая картинка — момент, когда Матвей впервые встретил Эсму. Она прибыла в их лагерь вместе с матерью, которая некогда была камерарием Эрики, и ещё несколькими магами, чтобы уладить какие-то вопросы между эрбианцами и милитарианцами. Уже после они часто виделись в тайне ото всех, но тогда всё прошло по-особенному. Так как они являлись ровесниками, Матвею поручили развлекать Эсму. Это случилось в месяц Совы, погода тогда стояла на редкость отвратительная, поэтому они не пошли гулять, а просидели целый день в шатре, где пили чай с вареньем и болтали. Прекрасное время…
Но не все воспоминания были весёлыми и спокойными, многие вызывали внутренний трепет, отголосок детского ужаса. Одно из таких: кости на берегу. Они принадлежали шестнадцатилетнему парню. Матвей знал его — на редкость весёлый и способный маг. Когда он однажды не вернулся в лагерь, никто не мог понять, что произошло. Говорили о драконах, бандитах и работорговцах. А потом нашли кости… Матвей хорошо помнил этот момент, хоть ему не позволили подойти близко. Миранда склонилась над останками, пытаясь разобраться, где кости и ошмётки плоти, а где одежда. Спустя несколько минут она что-то нашла. Сжав предмет, которым оказался аккуратный куб, Верховная жрица поднялась и процедила:
— Монстр…
Спустя несколько дней Матвею удалось узнать, кто это. Монстром звали неизвестную девушку, живущую в лесу. Никто не знал, сколько ей лет, откуда она взялась, куда пропадает, и можно ли её убить. Последний вопрос был самым важным, но ответить на него не представлялось возможным. Девушка каким-то непостижимым образом очаровывала людей. И они, забыв об осторожности, сами шли на верную гибель. Единственное, что объединяло все таинственные смерти — кубы. Их находили рядом со всеми жертвами. Жрицы прошлого полагали, что в них кроется разгадка Монстра, поэтому их и собирали. Вот только число кубов росло, а ответы так и не появлялись. Кроме всего прочего, не удалось выявить даже частоту появлений Монстра. Иногда она нападала несколько раз в год, а иногда пропадала на столетия. Этот монстр приходил из ниоткуда, а затем уходил в никуда. И никто не понимал, почему она это делает. А теперь в её сети попала Маара. Словно сами боги обрекли Матвея терять всех, кого он любит.
Заслышав скрип снега, маг оторвался от тлеющих углей. Он хмыкнул, ему казалось, тут горит огонь. По недавно выпавшему снегу шла Миранда. Мужчина покачал головой, а он-то успел понадеяться, что это Маара несёт шкатулку. Верховная жрица села на бревно:
— Ты пытаешь развести огонь взглядом?
Маг промолчал.
— Ты сидишь тут уже несколько часов, — сказала Миранда. — Не хочу, чтобы мой родственник и камерарий умер от переохлаждения.
Матвей молча кивнул, ему бы тоже этого не хотелось. Но ведь судьбу не выбирают. Не выбирают?
— Так и будешь молчать? Ладно… Тогда может расскажешь про Маару и ветер?
— А что не так? — встрепенулся мужчина.
— Милли рассказала, что вы вырвали с корнями дерево.
— Это случайность! — Матвей усмехнулся, вспоминая тот момент. — Просто Маара не всегда себя контролирует.
— Ей уже двенадцать.
— И что? Она ещё ребёнок.
— Ну-ну. Пожар, дерево… Что дальше?
— Пф!.. Ничего страшного не случится. Мы ведь маги, всплески силы бывают у всех.
— Не на этом уровне магии.
Матвей покачал головой и обернулся к жрице:
— Мы знали, что она может отличаться, — тихо сказал он.
Женщина поправила прядь волос:
— Я была даже готова, что она не будет магом.
Помолчав, Миранда обернулась на шатёр Маары и продолжила:
— С тех пор, как ты принёс её в лагерь… Не знаю, как объяснить, но я чувствую. Чувствую, что магия откликается в ней иначе, не так, как в тебе или во мне. Или в Эсме…
От упоминания эрбианки Матвей нахмурился. Миранда отвернулась от шатра. И пока её взгляд скользил по чёрным силуэтам шатров, ей показалось, что рядом с храмом кто-то стоит. Верховная жрица прищурилась.
— Что такое? — маг посмотрел в ту же сторону.
— Ничего… — она обернулась к Матвею и сказала. — Тебе стоит научить её контролю. Все восьмилетки это могут. К тому же, всплески опасны и для неё, и для нас.
Как только Миранда снова заговорила, Маара выдохнула. Она провела слишком много времени, ожидая, пока поляна опустеет, чтобы попасться именно сейчас. Девочка с растущей досадой наблюдала, как Миранда и Матвей продолжают о чём-то говорить. Неужели ей придётся ждать ещё дольше?
Внутри неё поднимался гнев. Верховная жрица и маг говорили так тихо, что со своего места Маара не
