соскользнула с лица Джереми, и Франсис едва удержалась от возгласа.
— Думаю, тебе лучше все рассказать, — спокойно заметила она.
Джереми тяжело вздохнул:
— Да, рано или поздно ты все равно узнаешь. — И, помолчав, произнес абсолютно неожиданную фразу: — Боюсь, Франсис, ты заключила неудачную сделку.
Она оставила без внимания непонятный намек — ее интересовали факты.
— Значит, дело в деньгах?
Франсис сама не знала, почему предположила это в первую очередь. Не было никаких признаков финансовых затруднений, помимо вполне естественных для нынешних времен. В конторе Джереми не хватало сотрудников, и они с трудом справлялись с делами, но такое происходило повсюду, а в прошлом месяце многие их служащие демобилизовались из армии. Конечно, Джереми мог скрывать какую-то болезнь — в последнее время он неважно выглядел и сильно уставал. Но инстинкт подсказывал Франсис, что причина в деньгах, и он ее не подвел.
Джереми молча кивнул.
— Ясно. — Франсис задумалась.
Для нее деньги не имели особого значения, но она знала, что Джереми был не способен это понять. Для него они означали стабильность, возможность выполнять обязательства, определенное место в жизни и положение в обществе.
Франсис же относилась к деньгам как к игрушке. Она родилась и росла в атмосфере финансовой неустойчивости. Бывали чудесные времена, когда лошади оправдывали ожидания, но бывали и периоды потруднее, когда торговцы отказывали в кредите и лорду Эдуарду приходилось унизительно экономить, дабы избежать визита судебных приставов. Однажды они целую неделю жили на хлебе и воде, рассчитали всех слуг. Как-то, когда Франсис была маленькой, пристав проторчал у них целых три недели. Ей он понравился — с ним было интересно играть и слушать рассказы о его маленькой дочурке…
Если нет денег, их можно попросить или взять в долг либо уехать за границу и пожить за счет друзей и родственников…
Но, глядя на мужа, Франсис понимала, что в мире Клоудов это не пройдет. У них не принято клянчить, одалживать или жить за чужой счет. (Соответственно, не ожидается, что деньги будут просить и у вас.)
Франсис чувствовала жалость к Джереми и стыд за свою невозмутимость. Как всегда, она подошла к делу практически:
— Нам придется все продать? Конторе грозит крах?
Джереми болезненно поморщился, и Франсис поняла, что переборщила.
— Расскажи мне все, дорогой, — попросила она. — Больше я не могу отгадывать.
— Два года назад мы перенесли тяжелый кризис, — с трудом вымолвил Джереми. — Ты ведь помнишь, что молодой Уильямс сбежал, прихватив деньги. Потом возникли затруднения в связи с положением на Дальнем Востоке после Сингапура…
— Причины не имеют значения, — прервала его Франсис. — Короче говоря, ты попал в передрягу. И не смог выбраться?
— Я рассчитывал на Гордона, — признался Джереми. — Он сумел бы все уладить.
— Конечно, — вздохнула Франсис. — Я не хочу порицать беднягу — в конце концов, мужчинам свойственно терять голову из-за хорошенькой женщины. Да и почему он не мог жениться снова, если захотел? Но беда в том, что он погиб от бомбы, не успев составить новое завещание и устроить свои дела. Никто никогда не верит, что убьют именно его, — каждый считает, что бомба угодит в кого-нибудь другого!
— Смерть Гордона была для меня тяжелой утратой — я очень любил его и гордился им, — говорил Джереми. — Но, помимо этого, она обернулась для меня катастрофой. Это случилось как раз в тот момент… — Он не окончил фразу.
— Значит, мы банкроты? — тихо спросила Франсис.
Во взгляде Джереми Клоуда мелькнуло отчаяние. Хотя его жена этого не понимала, ему было бы куда легче вынести ее страх и слезы. Холодный, практичный интерес обескуражил его полностью.
— Все обстоит куда хуже, — хрипло произнес он.
Джереми наблюдал, как Франсис размышляет над его словами. «Мне придется все ей рассказать, — думал он, — и она узнает, что я… Возможно, она этому не поверит».
Франсис вздохнула и выпрямилась в кресле.
— Понятно, — сказала она. — Растрата. Или что-нибудь вроде этого. Как в случае с молодым Уильямсом.
— Да, но на сей раз виноват я, потому что пользовался трастовыми фондами, оставленными под мою опеку. До сих пор мне удавалось заметать следы…
— Но теперь все выйдет наружу?
— Если только я не смогу быстро раздобыть деньги.
Никогда в жизни он не испытывал такого стыда. Как это воспримет Франсис? В данный момент она отнеслась ко всему абсолютно спокойно. Но ведь Франсис никогда не ругается и не устраивает сцен.
Она нахмурилась, подперев щеку ладонью.
— Как глупо, что у меня совсем нет своих денег.
— Тебе полагаются деньги по брачному контракту, но…
— Полагаю, и эти деньги также ушли, — рассеянно промолвила Франсис.
Несколько секунд Джереми молчал.
— Мне очень жаль, Франсис, — сказал он наконец. — Не могу выразить, как мне жаль. Ты заключила неудачную сделку.
Она бросила на него резкий взгляд:
— Я это уже слышала. Что ты имеешь в виду?
— Согласившись стать моей женой, ты имела право ожидать… ну, порядочного отношения и жизни, свободной от мелочных забот, — пояснил Джереми.
Франсис посмотрела на него с искренним удивлением:
— Как по-твоему, Джереми, почему я вышла за тебя замуж?
Он криво улыбнулся:
— Ты всегда была верной и преданной женой, моя дорогая. Но я не могу льстить самому себе, полагая, что ты вышла бы за меня при… э-э… других обстоятельствах.
Она уставилась на него и неожиданно рассмеялась:
— Какой ты забавный! Оказывается, под внешностью сухого законника скрывается сентиментальная душа! Ты в самом деле думаешь, будто я стала твоей женой в качестве платы за спасение моего отца от стаи волков в лице распорядителей жокей-клуба?
— Ты ведь очень любила отца, Франсис.
— Конечно, я любила папу! Он был очень симпатичным человеком, и с ним было интересно. Но я всегда знала, что он жуликоват. И если ты думаешь, будто я продала себя семейному адвокату, чтобы спасти его от того, что постоянно над ним висело, то ты никогда меня не понимал!
«Как странно, — думала Франсис, — можно быть замужем за человеком больше двадцати лет и не знать, какие мысли роятся у него в голове. А впрочем, как можно такое знать, если у мужа совершенно другой склад ума? Насквозь романтический, хотя этот романтизм хорошо замаскирован. Мне следовало бы о нем догадаться по книгам Стэнли Уаймена[1371] в его спальне. Бедный дурачок!»
— Я вышла за тебя замуж, потому что была влюблена в тебя, — сказала она.
— Влюблена? Но что ты во мне нашла?
— Не знаю, что тебе ответить, Джереми. Ты совсем не походил на папину компанию. Никогда не говорил о лошадях. Ты и понятия не имеешь, как мне надоело слушать про
