труппа осталась без средств к существованию. Потом Розалин выскочила замуж за правительственного чиновника из Нигерии. Нигерия ей не нравилась — и муж, по-моему, тоже. Если бы он был крепким парнем, выпивал и ее поколачивал, думаю, все было бы в порядке. Но он оказался интеллектуалом, державшим в африканской глуши большую библиотеку и любившим рассуждать на философские темы. Поэтому Розалин поплыла назад в Кейптаун. Муж обошелся с ней достойно и выделил ей недурное содержание. Не знаю, дал ли бы он ей развод, так как был католиком, но, к счастью, умер от лихорадки. Розалин получила маленькую пенсию. Затем началась война, и течение занесло ее на корабль в Южную Америку. Там ей тоже не понравилось, но она попала на другой корабль, где познакомилась с Гордоном Клоудом и которому поведала о своей печальной жизни. Они поженились в Нью-Йорке и жили счастливо две недели, после чего его убило бомбой, а Розалин достались большой дом, куча драгоценностей и солидный доход.
— Приятно, что у этой истории такой счастливый конец, — заметила Линн.
— Да, — кивнул Дэвид Хантер. — У Розалин нет ни капли ума, но ей всегда везло. Гордон Клоуд был крепким стариком. Ему было шестьдесят два, и он запросто мог протянуть лет двадцать или еще больше. Для Розалин это было бы не слишком весело, не так ли? Когда она вышла за него замуж, ей было двадцать четыре года, а сейчас только двадцать шесть.
— Она выглядит еще моложе, — сказала Линн.
Дэвид посмотрел на сидящую с другой стороны Розалин Клоуд. Она крошила хлеб, словно нервный ребенок.
— Пожалуй, — задумчиво произнес он. — Очевидно, причина в полном отсутствии ума.
— Бедняжка! — вырвалось у Линн.
Дэвид нахмурился.
— Нечего ее жалеть, — отрезал он. — Я позабочусь о Розалин.
— Надеюсь.
— А если кто-нибудь попробует ее обидеть, ему придется иметь дело со мной! Я знаю много способов вести войну — некоторые из них не вполне традиционные.
— Теперь мне предстоит выслушать вашу биографию? — холодно спросила Линн.
— В очень сокращенной редакции. — Он улыбнулся. — Когда началась война, я не считал себя обязанным сражаться за Англию — ведь я ирландец. Но мне, как всем ирландцам, нравится драка. Меня привлекала служба в десантных войсках — я неплохо позабавился, но был отчислен после тяжелого ранения в ногу. Потом поехал в Канаду, где какое-то время тренировал ребят. Я болтался без дела, когда получил из Нью-Йорка телеграмму от Розалин, в которой она сообщала, что выходит замуж. В телеграмме не говорилось, что там есть чем поживиться, но я умею читать между строк. Я прилетел в Нью-Йорк, приклеился к счастливой паре и вернулся с ними в Лондон. И теперь… — Он дерзко улыбнулся. — «Моряк из морей вернулся домой». Это про вас. А «Охотник с гор вернулся домой» — это про меня…[1375] В чем дело?
— Ни в чем, — ответила Линн.
Она поднялась вместе с остальными. Когда они перешли в столовую, Роули сказал ей:
— Ты, кажется, нашла общий язык с Дэвидом Хантером. О чем вы говорили?
— Ни о чем особенном, — отозвалась Линн.
Глава 5
— Дэвид, когда мы вернемся в Лондон? Когда мы уедем в Америку?
Завтракавший вместе с Розалин Дэвид Хантер с удивлением посмотрел на нее.
— Куда нам спешить? Чем тебе здесь плохо?
Он окинул быстрым взглядом комнату, где они сидели. «Фарроубэнк» построили на склоне холма, и из окон открывался вид на безмятежную панораму сонной английской деревни. На лужайке были посажены тысячи бледно-желтых нарциссов, которые уже почти отцвели, но золотистое покрывало еще оставалось.
Кроша в тарелку кусочек тоста, Розалин пробормотала:
— Ты обещал, что мы скоро поедем в Америку.
— Да, но это не так легко устроить. Существует очередность. У нас нет никаких особых деловых оснований. После войны все движется с трудом.
Дэвида раздражали собственные слова. Названные им причины были вполне реальными, но выглядели предлогом. Его интересовало, казались ли они таковым сидящей напротив девушке? И почему ей внезапно так приспичило ехать в Америку?
— Ты сказал, что мы пробудем тут недолго, — настаивала Розалин. — Ты не говорил, что мы собираемся здесь поселиться.
— Чем тебе не по душе Уормсли-Вейл и «Фарроубэнк»?
— Ничем. Это все они…
— Клоуды?
— Да.
— В этом-то как раз самый смак, — сказал Дэвид. — Приятно смотреть на их самодовольные физиономии и видеть, как их гложут зависть и злоба. Не порть мне удовольствие, Розалин.
— Я не хочу, чтобы ты так говорил, — с тревогой произнесла она. — Мне это не нравится.
— Не вешай нос, дорогая! Нами достаточно помыкали. А Клоуды существовали беззаботно за счет братца Гордона — маленькие мухи присосались к большой. Всегда ненавидел эту породу.
— Нельзя ненавидеть людей, — возразила шокированная Розалин. — Это грешно.
— По-твоему, Клоуды тебя не ненавидят? Они были добры к тебе?
— Они не причинили мне никакого вреда, — с сомнением отозвалась Розалин.
— Но с радостью бы это сделали, малышка. — Он рассмеялся. — Если бы они не так дрожали за собственную шкуру, тебя однажды утром нашли бы с ножом в спине.
Она поежилась:
— Не говори такие ужасные вещи.
— Ну, может быть, это был бы не нож, а стрихнин в супе.
Розалин уставилась на него, ее губы дрожали.
— Ты шутишь…
Дэвид вновь стал серьезным:
— Не бойся, Розалин. Я о тебе позабочусь. Им придется иметь дело со мной.
— Если это правда, — запинаясь, спросила она, — что они ненавидят нас… ненавидят меня… то почему бы нам не уехать в Лондон? Там мы были бы в безопасности — вдали от них.
— Деревня тебе на пользу, девочка. Ты ведь знаешь, что в Лондоне тебе становится хуже.
— Это было, когда его бомбили… — Розалин задрожала и закрыла глаза. — Я никогда этого не забуду…
— Еще как забудешь! — Дэвид осторожно взял ее за плечи и слегка встряхнул. — Выбрось это из головы, Розалин. Ты была контужена, но теперь все кончено. Бомб больше нет. Не думай о них. Доктор сказал, что сельская жизнь и деревенский воздух пойдут тебе на пользу. Вот почему я держу тебя подальше от Лондона.
— В самом деле? А я подумала…
— Что ты подумала?
— Что ты хочешь быть здесь из-за нее, — медленно сказала Розалин.
— Из-за нее?
— Ты знаешь, о ком я. О той девушке, которая служила в армии.
Лицо Дэвида внезапно стало суровым.
— Линн Марчмонт?
— Она что-то значит для тебя, Дэвид?
— Линн — невеста этого тупоголового бычка, Роули.
— Я видела, как ты разговаривал с ней тем вечером.
— Ради бога, Розалин…
— И ты ведь встречался с ней после этого, не так ли?
— Я
