– Спасибо, – слабо улыбнулась она. – Сразу стало легче… Неужели вам не жарко?
– Конечно, жарко, – отозвался я. – Просто сил у меня намного больше… Нужно возвращаться, Наташа! Если закружится голова – сразу говорите мне. А воду я захватил для вас, поэтому не стесняйтесь, но пить лучше маленькими порциями…
Потом мы неторопливо пошли назад, и я придерживал спутницу уже за локоть – так в случае неожиданного обморока (на моей памяти девчонки неоднократно теряли сознание и падали мне на руки в куда более благоприятных условиях) мне бы удалось сразу подхватить ее. Однако все обошлось, и мы без осложнений подошли к уже знакомому нам нагромождению лавовых глыб, осторожно перебрались через него и приблизились к краю обрыва. Снизу заметно потянуло прохладой, и моя спутница даже немного прибодрилась. Теперь путь к лагерю не составил особого труда, хотя я так и не позволил себе прибавить шаг, соблюдая обычную осторожность.
– Теперь можно искупаться? – сразу спросила Наташа, когда мы подошли к палатке, и нас встретил Адмирал (Володя уже сидел с удочками на корме лодки).
– Поздней… – отозвался я, усаживая свою спутницу на надувное сидение. – Сначала вам нужно полежать час-другой, а на голову мы сделаем холодный компресс. И лучше бы вам устроиться снаружи, а не в палатке…
– Тут кругом ползают и летают! А я их боюсь… – сообщила моя помощница, а потом вдруг посмотрела на меня и улыбнулась (впрочем, улыбалась девчонка почти всегда, когда смотрела на меня). – А если бы я упала в обморок?
– Пришлось бы нести вас! – чуть улыбнулся и я. – Правда, это было бы не так комфортно, как в Городе или вчера у лодки – дистанция все же другая.
– Кажется, я начинаю понимать вас, Николай Александрович! – задумчиво глядя на меня, проговорила девушка. – Вы предпочитаете не возлагать на себя лишнюю ответственность, но когда все же берете ее, то отдаете себя полностью, уже не считаясь с собственными интересами. Думаю, в случае необходимости, вы без колебаний рискнули бы жизнью, выручаю любого своего подчиненного…
– Заботясь в первую очередь о собственном душевном комфорте! – невесело улыбнулся я. – Поэтому, Наташа, вам не следует видеть во мне героя-альтруиста, когда для такого рода поведения есть вполне рациональное объяснение…
– Вы словно опасаетесь, что я раскрою ваше очередное достоинство! – вполне серьезно заметила моя собеседница.
– Мне кажется, моя милая помощница, что вам сейчас лучше прилечь! – все с той же улыбкой отозвался я. – А поумничать мы с вами всегда сможем и потом!
– Я, наверное, очень плохая служащая! – подавая мне руку (я все также стоял рядом), чтобы с моей помощью подняться с надувного сидения, со вздохом сказала Наташа. – Все время почему-то забываю, что вы – мой босс!
В палатку она пошла с большой неохотой, хотя и почти сразу пожаловалась на тяжесть в голове, а когда, наконец, прилегла в своем отделении, положив на лоб влажное полотенце, то задремала уже через несколько минут. Тем временем, я разделся и опять искупался в холодной воде маленького залива – больше для бодрости, чем из необходимости, а потом разжег печку и поставил варить начищенную Володей рыбу, планируя приготовить рис в хорошем густом бульоне. Вновь постирав одежду (я делал это порой даже дважды в день), я вытащил из лодки все принадлежности для моего походного тренажерного комплекса и занялся его установкой метрах в двадцати от палатки. Володя сразу оставил свои удочки и принялся помогать мне. Мешки для отработки ударов, манекен и утяжелители удалось наполнить черным песком, который мы обнаружили чуть выше по склону. Когда все было закончено и наш юнга отправился к своим удочкам, я добавил сухого горючего в печку, выловил маленькой шумовкой из котелка готовую рыбу и опустил в кипящий бульон следующую партию, а на вторую конфорку печки поставил воду уже для компота из сухофруктов. Сходив к лодке за ежедневником, я пристроился рядом с печкой, чтобы во время подкладывать горючее, приглядывать за готовящейся едой и одновременно делать записи в своем путевом дневнике.
IV
На нашу вторую условную «ночь» на берегу холодного озера я решил не оставлять дежурного (кругом все было совершенно спокойно) и положиться на чуткость Адмирала, который, впрочем, совершенно безмятежно продремал у входа в палатку все время моего сна. Моя восьмичасовая тренировка также прошла без каких-либо происшествий, и меня лишь пару раз отвлекал на минуту-другую Володя, который предложил нажарить пирожков с вареной рыбой (успел наловить еще полведра) и консультировался насчет добавок в начинку. Когда я окончательно освободился от своих утренних занятий, подошло тесто, и мы принялись лепить пирожки на специально захваченной для таких случаев доске (ее я также использовал и в качестве гладильной), покрытой пищевой полиэтиленовой пленкой. Наташа, которая еще во время ужина жаловалась на головную боль и даже попросила у меня таблетку цитрамона (наш доктор предпочитал проверенные временем средства), поднялась поздно – мы успели нажарить гору пирожков, сделать салат и заварить чай. Когда девушка присоединилась к нам, и мы приступили к обеду, Володя расспрашивал меня о том, как следует модернизировать транец мотолодки, чтобы он мог выдерживать вес (и создаваемый ими упор) одновременно двух тридцатисильных «Вихрей», а также о размещении второго дистанционного управления – похоже, что парнишка всерьез загорелся оборудовать это суденышко двухмоторной установкой. Его сестра же, против обыкновения, была молчалива, хотя в этот раз (в отличие от ужина накануне) уже не могла пожаловаться на отсутствие аппетита. Покончив с обедом, мы прибрали продукты, а почти полной большой котелок с пирожками накрыли крышкой и поставили в рубку – чтобы был под рукой, если кто-нибудь проголодается прямо в пути. На уборку моего тренажерного комплекса, постельных принадлежностей, палатки и тщательной укладки всего этого в лодку ушло около часа, поэтому мы тронулись с места лишь после двух часов пополудни – если иметь в виду привычный нам двадцатичетырехчасовой режим. Управлять маленьким моторчиком сел Володя – вызвался опять сам и я не стал возражать – получалось это у него совсем неплохо. Наташа устроилась на переднем правом кресле, как-то удобно примостила сбоку свернутый плед, положила на него голову и задремала – недавняя полуторачасовая прогулка по Черной пустыне все еще сказывалась на ней. Когда мы отплывали от нашего гостеприимного берега, я бросил последний взгляд на маленькую уютную изумрудную рощицу и невольно вздохнул: знал, что уже никогда больше не увижу этого безмятежного места – таких милых сердцу уголков я повидал за свою жизнь немало и в том, привычном нам, земном мире и почти всегда испытывал легкую грусть, покидая их…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
