Калеб остановился около меня, и, заскочив в машину, я радостно встретила не только Калеба, но и тепло салона.
— У тебя совсем холодный нос, — притянув меня в страстном поцелуе, от чего мои замерзшие губы едва не растрескались, пожаловался Калеб.
— А кто виноват? — возмутилась я, отогревая руки около печки, — я уже здесь минут 10!
— Прости, кое-что нужно было сделать.
— Что?
Лицо Калеба приобрело загадочное и даже несколько хитрое выражение. Он протянул руку назад, неотрывно глядя на меня, и вытащил оттуда небольшую картину, еще сырую и не обрамленную, и когда он ее держал, то запачкал руку.
— Я тебе ее пока что не отдам, но это мой подарок на нашу годовщину.
Калеб включил свет, и перед моими глазами появилась картина того, как я лежу на кровати, а рядом со мной Соня и Рики, но они не спят. Их синие глаза открыты и смотрят на кого-то в дверях, так же как и я. И этого кого-то видна одна рука, со знакомыми мне длинными пальцами.
Я совсем не хотела плакать, но слезы невольно выступили на щеках. Я напрочь забыла о нашей годовщине за всем происходящим, но Калеб помнил.
— Я люблю тебя, — прошептал мне Калеб.
— А как же Единение? — улыбнулась я сквозь слезы. Я знала, что слово любовь звучит для Калеба банально.
Калеб отложил картину и обнял меня чистой рукой.
— Оно всегда между нами.
Я достала из кармана влажные салфетки и смущенная его близостью вытерла пальцы Калеба от краски. Но запах растворителя смешанный с масляными красками продолжал витать в воздухе, немного разбавленный спиртовым запахом салфеток. Отложив салфетку, я откинула его на спинку кресла, и сама перелезла на его колени верхом.
Калеб тут же тяжело задышал.
— Нам нужно ехать, — осипшим голосом скал он, но его глаза следили за мной с повышенной нервозностью. Он ожидал, что я буду делать.
— Три минуты ничего не изменят, а я тоже хочу тебя поздравить.
Теперь мне было все равно, как я выгляжу с глупым белым пластырем на щеке. Смешная ли, маленькая, красивая или нет, но я действительно любила его, а он меня, вот что было по-настоящему важным для нас.
Я сама взяла руку Калеба и поставила ее на свою грудь в ворот расстегнутой кофты. Даже сквозь ткань майки и рубашки можно было ощутить его прохладу, но я ничего не могла с собой поделать — это было именно то, чего я хотела в данный момент. Возможно, сейчас я играла роль роковой женщины, но то, что я чувствовала возле Калеба, было реальным.
Губы Калеба прикоснулись к моим осторожно и вовсе не страстно, а так, словно он впервые целует меня. Я вспомнила наш первый поцелуй в лесу, и как заплакала, не веря, что нужна ему, как вырывалась, а Калеб не хотел меня отпускать. С того времени прошел год. Неужели прошел всего год? А я все еще не могу до конца насытиться его присутствием и поверить что мы действительно вместе. Когда этот сон закончиться? — спрашиваю себя я, каждый раз, когда он прикасается ко мне.
Поцелуй заставлял дрожать, но рука Калеба так и не двигалась, от чего мне становилось немного грустно.
Мягко отстранившись от меня, Калеб сплел свои пальцы с моими, и закинул их себе за голову. Так мы стали ближе.
— У нас сегодня нет времени на то, чтобы отпраздновать это. Нас уже ждут, — напомнил мне он.
Уткнувшись в его шею, я тяжело вздохнула и это только усилило огорчение — его запаха, напоминающего запах леса после дождя, заставлял чувствовать неудовлетворенность. Я так много всего хотела, и близость с Калебом была лишь одной частью. Как приятно будет когда-то просыпаться возле него, даже если наши сны не будут продолжительными. Быть вместе постоянно!
— Ну, раз пора, тогда пора, — я перебралась на свое сиденье, и пристегнула ремень безопасности.
Калеб продолжал смотреть на меня. Его рука взметнулась быстрее, чем мои ресницы успели бы опуститься. Он нежно погладил костяшками пальцев кожу около пластыря.
— Ты должна себя беречь.
— Это просто случайность.
— Случайность, с мучительными последствиями, — нагнувшись ко мне, он провел носом у самой щеки, повторяя контуры пластыря. — И эта случайность уже начала затягиваться. Завтра будет не так плохо. По крайней мере мне.
Калеб вернулся к рулю так же быстро, но я этого не заметила, мое сознание провалилось в его манящую теплоту. Сознание Калеба было единственным, которое я старалась всегда блокировать, но теперь мне не удалось устоять перед искушением.
Мне с болью пришлось подавить вскрик удивления. Все внутри Калеба сжалось от боли, потому что запах крови витал так ясно и четко, и от него кружилась голова.
Теперь я могла себе представить, и то лишь приблизительно, скольких усилий моим родителям стоило просто сидеть со мной в одной комнате, а тем более когда-то укачивать на руках. А Калеб? Я пришла в ужас, он терпел невыносимую боль, когда не просто прикасался ко мне, а целовал и даже сидел рядом. Постаравшись, как можно быстрее ускользнуть от его боли, просто потому, что не хотела в нее поверить. Я была причиной его боли, а Калеб даже не хмурился, держался спокойно, не выдавая себя.
Мне хотелось хоть как-то загладить перед ним эту боль, но сказать «прости», было бы не только глупо и банально, а было бы подобно пощечине. И мне претила мысль, что придется рассказать о своем влезании в его сознание.
— Почему молчишь? — Калеб ласково взял мою руку, не боясь вести одной рукой. А я тут же подумала, скольких же усилий ему это стоило?
— Не знаю, что ожидать от ночи. День был сущим кошмаром. Я ведь пыталась оттянуть Бет — но об этом легче было подумать, чем сделать. Она меня откинула назад одним взмахом руки. Когда мне не удалось так ее остановить, пришлось пробовать с помощью своего сознания, и ты знаешь, мне удалось вытянуть ее обратно, чтобы она подавила зверя в себе. А так она даже не сопротивлялась ему!
Брови Калеба выгнулись:
— Что ты сделала?!
Он был так удивлен, будто бы впервые слышал о моих возможностях, что я даже рассмеялась.
— Попала в ее сознание и вернула назад Бет. Зверь, иначе и назвать его не могу, холодный и бездушный, почти поглотил все ее чувства, но Бет была там. Это не было слишком уж трудно, для нее скорее всего главным оказалось слышать мой голос. Идти к нему.
Калеб замолк, задумчиво глядя вперед, на его лице медленно проступила улыбка. Калеб покачал головой, будто бы не веря своим мыслям.
— Что? Почему ты улыбаешься? — я тоже невольно улыбнулась, дергая его руку, прям как Соня или Рики, желая получить ответ немедленно.
— Ты все-таки очень Особенная, — не без гордости заявил мне он.
— Почему?
