— Котьее, ты уверен, что там что-то есть? — усомнилась Лу. — Может там просто переборка и за ней пустота? Для звездолета такая глупая трата пространства, конечно, неприемлема, но мы имеем дело с яхтой. Кто может знать, что заказывал ее владелец, может, ему просто понравилась именно такая конфигурация помещения ходового мостика? Да и панель эту аккуратно снять у нас не выйдет.
— Уверенность? — попытался я понять свои ощущения. — Скорее «да», чем «нет». Слишком уж все точно совпадает. Или воображение владельца патологически принадлежит пилоту КСС, либо там замурованы кресла. Тут должно стоять пилотское.
— А они как-то различаются? — уточнила Лу.
— Вообще, при слиянии с виртуальной реальностью корабля разницы нет, откуда управлять, — пояснил я. — Но рядом с креслами есть скрытые пульты ручного управления, и, сама понимаешь, у пилота и стрелка они разные. Правда, мне за все время ни разу не приходилось управлять кораблем настолько «вручную». Так что если будем разбирать, лучше именно тут. Кстати, ты сможешь вскрыть эту панель хоть как-нибудь?
— Смогу, конечно, — без сомнения пришел ответ Лу. — Только не знаю, получится ли это сделать так, чтобы потом вернуть все на место и сделать так же красиво, как было.
— Ну, тогда тебе и тело в руки, — пошутил я. — Думаю, что мы там найдем именно то, о чем я думаю.
К концу нашего технического консилиума Пилтор спал на кресле, попытавшись максимально удобно свернуться клубком. Бокал-неваляшка со следами выпивки стоял в небольшом углублении кресла, где находился какой-то сенсор управления, а пустая ёмкость от горячительного возлежала на палубе, гордо откатившись почти к самой двери мостика. То ли мы слишком долго размышляли на тему вскрытия, то ли Пилтор переопохмелился, но спрашивать про панель стало теперь не у кого.
— Ломай, — подбодрил я Лу, вертевшую в руке лазерный резак. — Победителей не судят.
Для первого эксперимента мы выбрали самую маленькую панель. Если бы в скрытой от глаз пустоте стояло кресло, то пролезть миниатюрной девушке вполне оказалось бы по силам и в небольшую щель, в противном случае мы повредили бы самую небольшую часть яхтенной красоты. Не смотря на опасения Луары на повод безобразного вида панели после вскрытия, разрез на дереве оказался совсем тоненький, а пластиковые панели оказались куда неприхотливее в ремонте.
— Переборка, — погладила девушка открывшийся взору после снятия декоративной панели металл. — Обычный материал для внутреннего корпуса. Швов я не вижу, так что мог быть отлит вместе со всем отсеком.
Панель оказалась довольно пыльной с изнанки, на самой переборке слой пыли был еще больше, кое-где виднелись даже следы небольших потеков, скорее всего, конденсата. На стертом Луарой кусочке тускло блестел светлый металл. Ни швов, ни пазов, ни иных соединений видно не наблюдалось. Обычный монолит корабельной переборки. И все же что-то тянуло мое сознание туда. Как поисковые полицейские собаки, подсаженные на наркотики, чувствуют возможную дозу практически по паре молекул, так и я чувствовал совсем легкие намеки на что-то очень хорошо знакомое мне.
— Оно там, — сказал я, ощущая какой-то необычный холодок в душе. — Можно разрезать тут?
— Понадобится демолекулятор, — пожала плечами Лу, переняв жест у меня. — Но такая операция уже вряд ли уложится в понятие «немного поковыряемся и вернем, как было». Да и тащить его надо из машинного отделения.
— А лазером нельзя, хоть немного? — жалостливо предложил я. — Нам только глазком глянуть.
— Резак тоже может взять, но металл сильно нагреется и может что-нибудь загореться, — поводила Лу рукой по переборке. — Если она стандартная, то должна быть довольно толстой. Так что только демолекулятор.
Прибор оказался довольно громоздким и тяжелым. Я чувствовал, как Луаре тяжело и предложил ей «постоять за плечом». Ласьенсокое тело моей хозяйки, находясь под моим руководством, немного менялось. Вот и сейчас даже я сразу ощутил, что демолекулятор стал как будто легче. Пилтор продолжал пребывать в объятьях сна, разве что немного поменял позу.
— Сьеерж, может, все же не будем, — с сомнением посмотрела девушка на металл переборки, затем на демолекулятор. — Я точно не смогу потом сделать все, как было раньше. Демолекулятор, конечно, срастит разрез, но на месте «шва» останется небольшая впадина, которая скажется на прочности переборки.
— Давай, режь, — настоял я. — Не будем же мы останавливаться на полпути. Если что, под панелью не так уж и будет заметно, а этот дефектик переборке не особо-то и повредит.
В отличие от лазера, иногда потрескивающего в процессе работы, демолекулятор делал свое черное дело в совершенной тишине. Темная на фоне металла тонкая линия вырастала, как будто сама по себе. Создавалось впечатление, что она сама вытягивается из-под фокусирующей головки прибора. Луара закончила вырезать небольшой фрагмент в форме треугольника и, припаяв его в конце к прибору, потянула на себя. Зеркальные края среза сверкнули в лучах световых панелей, как будто огранив кусок темноты.
— Металл тонкий, — сказала Лу, потрогав пальчиком срез, — переборка бутафорская.
Я даже не заметил, как руки Лу откуда-то извлекли и всунули в отверстие длинную темную шутковину. Тьма с другой стороны переборки исчезла, уступив насыщенному желтому свету.
— Это что у тебя такое? — спросил я Лу.
— Инженерный щуп, — ответила она. — Я же работаю технарем, штука незаменимая. Там и камера есть, можно присоединить голо-монитор, если неудобно заглянуть куда-то.
Камерой мы пользоваться не стали, любопытная посильнее земной кошки девушка тут же нырнула взглядом за переборку. В небольшом идеально чистом закутке именно в том положении, что и должно быть при деактивации, стояло стандартное пилотское кресло, какие использовались в боевых кораблях Содружества.
— Режь по-взрослому, — сказал я Луаре, ощутив внутренний душевный зуд, появлявшийся обычно, когда персональный БМКП обменивался информацией с каким-то другим устройством Содружества. — Я даже не спрашиваю, откуда оно тут, я просто хочу узнать это наверняка.
И все же Луара осталась собой, вырезанный в переборке проем оказался едва ли не минимальным, в который смогла пролезть гибкая ее размеров. При этом девушка сначала вернула на место вырезанный ранее треугольник металла. Демолеклятором я работать не умел, так что всё пришлось делать моей хозяйке.
— Фу, закончила, — опустила Лу на палубу демолекулятор с припаянной к нему частью бутафорской переборки. — Тяжеленный, зараза, могли бы на яхту-то и поновее модельку приобрести, а не эту физкультурную гирю. Надо бы отдохнуть.
— Предлагаю сделать это там, — я указал на кресло.
— Дай-ка я угадаю, — ехидно подумала Лу, — опять нужно будет раздеться до шерсти?
— Куда ж без этого, — не менее ехидно ответил я. — Может, это самый любимый мой ритуал, который так и не придумали ласьены.
— Сауюсюк ты облезлый, — пробурчала Луара вслух, голышом протискиваясь в свежевырезанную щель. — Благодари своих богов, что Питлор спит, иначе остался бы без кресла и без ритуала.
Игра не тему раздевания оставалась одной из самых старых тем для шуток между нами. Особенно на заре нашего знакомства девушка очень сильно стеснялась своей наготы, осознавая, что я могу за ней наблюдать. Сами посудите, раздеваясь, вы так или иначе глядите на части своего тела. Я, конечно, вполне мог и не смотреть за ее одеваниями-раздеваниями, но дружеская игра на ее стеснении оставалась тем немногим, что я мог противопоставить ее не менее дружеской вредности. К тому же по большому счету тело ласьенской девушки вызывало у меня скорее интерес и некое эстетическое наслаждение, нежели что-то связанное с сексуальной сферой. К досаде Лауры меня не получалось засунуть в дальний угол, когда она этого хотела, к примеру, принять водные процедуры. Да и все купальни ласьенов практически в обязательном порядке были оборудованы большими зеркалами, даже в довольно аскетичной «ванной комнате» грузового корабля имелось весьма большое зеркало, в котором принимающий процедуры без труда мог обозреть себя целиком. Похоже, любование своим телом было возведено у ласьенов в некое подобие религии. Луара поначалу пыталась переодеваться с закрытыми глазами или выключать освещение, но ведь невозможно отключить тактильные ощущения рук и тела. И я всегда находил лазейку в нашей общей игре. Чуть позднее девушка привыкла к игре и даже стала менее стеснительной в жизни. Иногда мы даже могли мило поболтать, не закрывая глаз, пока она примеряла очередной наряд или возлежала в ванной, томно осматривая свое тело в потолочном зеркале.
* * *
Кресло оказалось чистеньким и как две капли воды походило на своего собрата по «Ботанику». И все же мне почему-то пришла мысль, заострившая внимание на том, знаю ли я, как будет вести себя сломанное кресло? Мне попадались сломанные кресла для соединения с виртуальной реальностью корабля, но они были деактивированы, но ведь теоретически они могли бы остаться и активными, но работать как-то неверно. Что тогда могло случиться с разумным, попавшим в кокон такого кресла?
