– Клянусь святой Аматэрасу, вот чтоб мне на итоговых экзаменах «F» получить! – горячечно уверяет подружка: – я сама видела их в журнале! Да я сейчас принесу! – она убегает.
– Ну и толку? – задумчиво говорит Иошико: – он же за Юки ухаживает. Тоже… аристократы. – последнее слово Иошико произносит не просто так. Последнее слово она цедит, так как цедил бы яд скорпион, ели бы он продавал их в баночках для последующего использования. А‑ри‑сто‑кра‑ты. Вот так. Немного презрительно, немного пренебрежительно и две трети – с ненавистью. Наш любимый коктейль. Наш любимый состав. И добавьте сверху немного зависти. Спасибо.
– Нуууу… – тянут Горячие Губки: – так‑то он ничего парень. Пусть даже ему Юки нравится – могут же люди ошибаться?
– Люди могут – кивает Иошико: – а вот аристократы – никогда. У них каждый шаг продуман. Это ты, Михо, тут сидишь и просто можешь в парня влюбится, а они так не могут. У них там династический брак, карьера, семья, – все заранее расписано и они этому расписанию следуют. Не были бы они такими сволочами – я бы их даже пожалела бы.
– Это да. – говорю я: – плохо жить по расписанию.
– Ой да ладно. – говорит Михо Горячие Губки: – зато можно в дворце жить и с наследниками встречаться! Кьяя!
– Дурочка ты Михо. – ласково говорит Иошико и слезает с моей парты: – нянька твоя пришла, Синдзи.
– Погоди. – останавливаю ее я: – нам надо поговорить. Сегодня после уроков?
– А? Хорошо. В клуб приходи, поговорим. – она разворачивается, уходит вместе с подружками, по пути поприветствовав Аю‑чан.
– Опять эта на твоей парте сидит. – констатирует факты Ая. Киваю. А что поделать, факты – вещь упрямая. Действительно, ведь сидит. И ногами болтает. Бесстрашная и неутомимая Иошико, бросает вызов школьным правилам и приличиям! Вот что с ней делать? Предлагаю – смириться и принять как есть. Потому что по другому – будет больно. И морально и физически. Иошико она вообще такая – ее нельзя не замечать. Ее можно любить, можно ненавидеть, можно радоваться ее присутствию, можно на это кукситься, но вот не замечать ее – не выйдет.
– Юки‑сама поговорить хочет – продолжает разговор Ая: – в клубе.
– Да за что?! – говорю я, думая, что такого я опять накосячил. И где.
– Да не за что. Просто так. – поясняет Ая: – может же она просто так хотеть поговорить?
– Может. – признаю я: – еще как может. Но обычно не разговаривает.
– Пошли уже. – нетерпеливо говорит Ая и я встаю и иду за ней. Никто на нас даже не смотрит, большая перемена, все заняты своими делами, большинство или в столовой, или где‑нибудь во дворе – любуются всеми этим деревьями и прочими цветущими сакурами.
Когда мы с Аей заходим в клуб, то застаем очень интересное зрелище. Во‑первых, Иошико была неправа, наши новенькие не на крыше, изливают друг другу печаль по столичным клубам и тусовкам, а вовсе даже в Литературном клубе. Правда, что они тут делают – непонятно. Юки велела близняшкам и те уже вчера достали где‑то красивую табличку с такой строгой надписью – «Вход только для членов клуба!» и почему‑то собака в красном круге. Перечёркнутая. Не иначе где‑нибудь в парке сперли. Это у нас только Юки законопослушная, а сестрички Сато, они – могут.
Вторая странность была в том, что наши новенькие – оба и Атсуши и Акеми – стояли перед столом. Даже не присели, хотя как раз перед ними стояли пустые стулья. За столом сидела Юки, за Юки стояла Мико. Увидев нас, Мико немного расслабилась. А вот Атсуши и Акеми – наоборот, заметно напряглись.
– О. – сказала Юки: – ну наконец‑то. Дорогой. – подчеркнула она это слово: – объясни уважаемым … гостям, что я не нуждаюсь ни в услугах няньки, ни гувернера.
– Не понимаю, почему мы должны слушать… этого… этого… – стал искать слова, подходящие для описания Атсуши.
– Извращенца? – подсказала ему Ая. Юки метнула в нас гневный взгляд и Ая заткнулась. Не время шуточки шутить, видимо.
– Вот! Мы… я разговариваю с вами, Юки‑сама и я не прошу вас… – попытался продолжить Атсуши.
– Что бы ты ни просил, этого уже много! – разошлась Юки: – о таком не просят!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Может мы потом зайдем? – спрашиваю я. Не то, чтобы сильно хотелось влезать – в защите Юки не нуждается, а все остальное она и сама в состоянии уладить. Большая девочка. И хладнокровная, да. Большая хладнокровная девочка.
– Погоди. – Юки опускает голову на руки и замолкает. Поднимает голову, массирует себе виски.
– Син, вот ты у нас умный человек, сядь рядом, рассуди нас. Я, как ты и советовал – к ним нормально отнеслась. А тут такое… – говорит Юки. Я сажусь и готовлюсь слушать. Снежная Королева у нас девушка серьёзная и к моим рекомендациям прислушалась. Позвала этих двух и официально донесла, что ничего против них лично не имеет, но и к себе не допускает. Так сказать, пакт о ненападении огласила. А тут выяснилось, что наш Аполлон уже подсуетился и получил от директора школы (надо полагать не много труда понадобилось) карточку временного члена клуба. Литературного клуба, на секундочку.
А Литературный клуб – это детище Юки и единственное место, где она хоть немного сама собой может побыть. И покушать того, чего самой охота. И на диване с книжкой повалятся. А тут – нате, здрасьте, временный член клуба! И сестренка его, Акеми – тоже с ним. Администрация школы по нашему школьному уставу не имеет права в члены клуба записывать, это только сами клубы решить могут. А вот определить статус временного члена клуба – оказываются могут. Данная привилегия осталась за администрацией на случай визита почетных гостей или спонсоров школы – обычно‑то в клубы допуск запрещен. С другой стороны, мне очевидно, что временность этого статуса – всего лишь название. Выдан временно – на какой срок? До окончания школы, например.
Юки такое вот – ножом по сердцу, как будто в личное ногами влезли. Ой, не понимает этот А‑суши куда лезет, зря он с козырей, тут такое не любят. Понятно. Перевожу взгляд на этих двух, все еще стоящих перед столом. Атсуши смотрит вперед, его лицо неэмоционально, только чуть‑чуть поигрывают желваки на скулах. Акеми – смотрит вниз и в сторону.
– Ну ладно. – говорю я, вспоминая доброго дядьку Минору: – что стоите‑то. Присаживайтесь, в ногах правды нет… уважаемые временные члены нашего клуба. – Юки косится на меня, но молчит. Не нравится ей конечно, что я тут распоряжаюсь, но терпит. Со своей стороны – оставлять их стоять, напоминая, что звать их тут никак и бумажкой своей подтереться можете – тоже неразумно. Переговоры лучше начинать, когда обе стороны на равных. По крайней мере сидят за одним столом.
– Спасибо. – кивает Атсуши. Они садятся. Акеми избегает смотреть на меня, кончики ушей покраснели.
Сидим, молчим. Думаем. Сестры Сато тем временем уже чайник поставили. Чашку с печеньками на стол поставили. Молодцы.
– Ну… – говорю я, понимая, что пауза затягивается: – скажи‑ка мне Юки, вот ты знаешь, чем хороший специалист по переговорам отличается от плохого? Нет? Так вот, хороший специалист – задает в четыре раза больше вопросов. – поворачиваюсь к упрямым Мацумото: – нам придется провести переговоры, а для этого – сперва выяснить позиции сторон. Вот, Юки‑тян, чего бы ты хотела?
Юки ответила. Юки хотела бы чтобы ее оставили в покое. Ее лично, ее друзей, ее клуб, с кем она будет дружить, а с кем на свидания ходить, где она живет и в каких условиях, что она ест и почему – все это не ваше собачье дело и можете залезть обратно под ту корягу, откуда вылезли.
– Как интересно. – говорю я и перевожу взгляд на Мацумотов. Мацумоты молчат, перед каждым уже выросла чашка с чаем. Ая‑чан молодец, парню что на ней женится повезет, я вас уверяю. Вот закончу школу и с предложением к ней подкачу, вот кто у нас Ямато Надешико, стойкий и скромный цветок старшей школы. И говорить ничего не надо – раз и прочитала атмосферу. Сама с сестрой – вон, сели на диван, руки на коленки сложили и не отсвечивают. Прелесть какая.
– А чего бы вы хотели, Мацумото‑кун, Мацумото‑тян? – спрашиваю я. Молчат. Потом откашливается Атсуши. Он бы хотел выполнить свой долг перед своей семьей, каковая послала его в эту глушь установить дружеские отношения с Юки‑сан. И помочь ей в учебе и обычной жизни. Стать ее опорой и поддержкой, как и полагается настоящему сыну Мацумото. В случае же, если он не справится с этой славной миссией – то будет опозорен и … со всеми вытекающими.
