– Синдзи‑кун! – говорит она: – я была неправа!
– Да ну? – удивляюсь я: – где? Когда?
– Когда постыдно убежала, не ответив взаимностью на ваши чувства! Я была неправа, прошу меня простить и дать возможность искупить свое неподобающее поведение! Вы были правы – как я могу говорить о своих чувствах к вам, если я буду боятся или скрывать что‑то от вас. Но я решилась и теперь – вы можете делать со мной все, что только захотите! – выпалила она и от своей смелости зажмурилась. Видимо представляя, что сейчас то я и начну делать с ней «что захочу». Я окидываю ее взглядом. Так, значит игра продолжается, решили повысить ставки. Но сейчас уже поздно, тут надо все вовремя делать, к этому повышению ставок я готов.
– Майко! – нарочито громко кричу я назад, в квартиру, не отрывая взгляда от Акеми. Та вздрагивает и открывает глаза.
– Чего тебе? – раздается беспечный голос откуда‑то из гостиной. Слишком беспечный.
– Тут ко мне одноклассница пришла. Тоже говорит в оргию хочет. У тебя эта Акирина штука с собой?
– А как же! – сзади меня в проеме появляется довольная Майко в своей обычной униформе из топика и шортиков, что само по себе скандально. Но взгляд Акеми прикован к тому, что у нее в руках, ее глаза округляются, она испуганно вскрикивает, машет руками и убегает вниз по лестнице.
– Лифт бы вызвала. – говорит Майко ей вслед, размахивая знаменитым дилдо Акиры: – двенадцатый этаж все‑таки.
Глава 16
Дедлайн приближается, а господин Такеши Вада проводит свои встречи в «Цветке Камелии» только по средам. У нас три дня начиная с понедельника и это значит, что права на ошибку нет. План утвержден, необходимое оборудование закуплено и проверено, вечером в воскресенье мы прошлись по парковке у клуба, так сказать пешим по летному. В результате выяснилось, что парковка у «Цветка» уж больно хорошо освещена вечером и желательно потушить два фонаря ближе к выезду. Тушить будет Читосе, из пневматического пистолета, непосредственно вечером, перед операцией, чтобы не успели заменить. Проверили привезенный Акирой газ и спецсостав в шприце. Ну, как проверили – осмотрели, прочитали инструкцию, прониклись. Прошлись по плану. Лично осмотрел новый фургон, предоставленный Акирой – проверил как открывается дверь, открываются ли окна достаточно, чтобы Читосе могла нормально прицелится. Окна тонированы и это хорошо. Сам фургон темный, тоже неплохо, не будет бросаться в глаза вечером. Много мелочей. Убедительно попросил Акиру переодеться перед операцией и не облачаться в свой красный костюм от Армани. Теперь на тренировках в убежище мы втроем – я, Читосе и Акира – носим темные комбинезоны из удобной немаркой ткани. У каждого члена команды – на бедре кобура, с другой стороны – нож. Паучеры с дополнительными обоймами. «Тактические» ботинки с поддержкой голеностопа и защитой в подошве.
Акира говорит – такие носят на материке в джунглях, дескать повстанцы попросту обрубают ростки бамбука у самой земли, так, что вверх торчит острый срез. Наступишь на такой в обычном ботинке – получай прокол стопы. А там по порядку все, чего ты только можешь получить в джунглях – заражение крови, сепсис, гангрена. Кто ж сразу ногу в ботинке перевязывает и дезинфицирует. Ну и потом – повязка тоже мокнет, рана гниет, в общем – сразу в тыл. Минус один.
Майко отследила водителя Такеши, показала нам его, преобразившись. Ничего примечательного, среднего возраста азиат с неприметной внешностью, таких в толпе офисных клерков ждущих зеленого света перед пешеходным светофором – через одного.
Разработали план на случай, если водитель решит отклонится от обычного маршрута. Вплоть до преображения Майко в полицейского и остановки автомобиля для проверки. Под это дело на всякий случай Акира позаимствовала у полицейского департамента мотоцикл. Очень убедительно просила его не повредить и вообще, желательно не применять – его еще и отдавать назад придется.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я мысленно пробегаюсь по нашему плану и списку оборудования, карте местности, вариантам развития событий и мне неспокойно. Потому что, ничто и никогда не идет как было задумано. Самый простой способ преодолеть эти вероятности – иметь больше ресурсов.
– О чем задумался? – на моей парте сидит Иошико и болтает ногами. Я уже говорил про ноги Иошико? Они крепкие, как и положено быть ногам у девушки, которая профессионально занимается тхэквондо. Вот японские мечники говорят «тело для кендо – это тело только для кендо», в смысле – если ты активно занимаешься кендо и изо дня в день машешь мечом, бокеном или синаем – у тебя развиваются мышцы, да. Но у тебя развиваются именно определенные мышцы – те, которые и нужны мечнику. Ни в какой другой деятельности они тебе не пригодятся, но благодаря этому мечника можно отличить просто по фигуре. Это как теннисистки – у них есть, например, ярко выраженная рабочая рука и рабочая нога, идет некий перекос в развитии, видно издалека – по крайней мере до тех пор, пока в спорт не пришел бодибилдинг и скрыл последствия однобоких тренировок. Так и с тхэквондо – работа в основном на ноги, удары наносятся выше пояса, приоритетная цель – голова, ноги у девушек как стальные канаты с рельефом упругих мышц…
– А? – поднимаю голову. Иошико улыбается и наклоняет голову набок, изучая меня. Ни дать, ни взять – любопытный щенок. Милая.
– О чем задумался, спрашиваю? – говорит она.
– О твоих ногах. – честно отвечаю я. Где‑то рядом от такой откровенности давятся соком Горячие Губки, округляются глаза и у ее подружки, которая носит солнечные очки как заколку для волос на голове. Гяру в шоке. А чего гяру в шоке, если гяру – это продукт западной культуры и значит, готовы должны быть к открытому выражению чувств и эмоций. Злые языки и вовсе считают, что все эти ваши гяру – как раз развраты и плодят. Но, злым языкам верить – себя не уважать.
– А что? – нимало не смущается Иошико: – нравятся? – она вытягивает их вперед и они теперь загораживают проход. С одной стороны – стена, с другой – ноги Иошико. Я в западне. Выхода нет. Но мне тут даже нравится.
Иошико, вытянув ноги, осматривает их придирчивым взглядом, немного поворачивая из стороны в сторону: – как тебе?
– Очень. Очень. – говорю я, вспоминая, рассказал ли я Иошико про импринтинг или нет. Или нет, конечно. За всеми этими делами позабыл. Надо бы ей рассказать, а то испытывает поди девушка неясные чувства и принимает их черте за что. Вот, надо с ней поговорить без свидетелей. Еще. Еще надо бы с новенькими поговорить. Я оглядываюсь, ищу взглядом Атсуши и Акеми, Мацумотовых отпрысков.
– Новенькую выглядываешь? – от Иошико ничего не утаишь: – эти двое всегда на крыше обедают. Задаваки и все такое. Хотя парень… – глаза у Иошико подергиваются поволокой: – Атсуши этот…
– Он такой классный! – с придыханием говорят Горячие Губки: и умный! Одни высшие балы по всем предметам!
Я хмыкаю. Как там говаривал мой друг Сан‑Антонио «нормальный ребенок не может быть долбанутым по всем предметам одновременно, где‑то он должен получить гребанную тройку!». Да, помню. Вот кто был специалист по этикету и в грязь лицом не упал бы. При любых раскладах.
– Я слышала, что у него подруги нет! Он был парочкой с самой Элизой Тин, ну там, которая айдол, певица и топ‑модель! А потом он застал ее с каким‑то богачом из Кореи и все! – делится информацией подружка с заколкой: – Он ее бросил, представляете?!
– Кьяяя!!! – издает звук Горячие Губки и я вздыхаю. Иошико опускает свои стройные ноги и это похоже на разведение лондонского моста. Величественное зрелище, во время которого так и охота схватится за перила, чтобы голову не закружило. Нет, определенно, надо ей рассказать про импринтинг и извиниться. Девушка ни в чем не виновата, а так хотя знать будет. Плюс… она моя сверстница и вроде девушка раскованная… может и …
– Да ну. – говорит Иошико: – он, конечно, красавчик, но чтобы с самой Элизой…
