В труднейшей борьбе с фашистским режимом для подпольщиков образ коммуниста Бунчука из «Тихого Дона» был примером мужества и стойкости перед лицом смерти.
«Тихий Дон» Шолохова помогал нам укреплять классовое сознание рабочих, вдохновлял на борьбу с ненавистным наци-режимом.
Эрвин Шлейзенер. руководитель Берлинской группы сопротивления фашизму в 1933–1945 гг.
28. VIII. 66 г. Берлин
В тюрьмах читали «Тихий Дон»
Дорогие друзья! Я сберег «Тихий Дон» – эту редкую и сердечную книгу. Попала она в мои руки в особых условиях. Осенью 1930 года я был арестован полицией как активист компартии, ложно обвинен в государственной измене и осужден на многие годы.
В пересыльную тюрьму, в г. Готе, двое старых учителей тов. Линдеманн Вальтер и Эмме принесли мне хлеб и книги. Среди них я обнаружил две, переведенные с русского, – «Тихий Дон» Шолохова и «Цемент» Гладкова.
Вот тогда, в тюрьме, я впервые прочел эти прекрасные книги советских писателей. Из «Цемента» я узнал о трудности преодоления в России послевоенной разрухи. А «Тихий Дон» открыл передо мною великую картину кровавых боев русского народа за свою свободу.
У меня нет слов, чтобы сказать Вам, как я был счастлив, читая «Цемент» и «Тихий Дон», хотя и находился в тюрьме. Я давал читать их своим друзьям по неволе. И эти героические книги воодушевляли нас за решеткой. «Цемент» тюремщики отобрали, а «Тихий Дон» я уберег.
Да, сберег и пронес его по многим тюрьмам и лагерям, чем и горжусь. Это «Тихий Дон» выпуска 1929 года в переводе Ольги Гальперн.
Примите, дорогие друзья, эту чудесную книгу в Музей, в память нашей давней и горячей любви к Советскому Союзу.
С социалистическим приветом!
Макс Мюллер
Эрфурт. 1.8.1966
Самый выдающийся роман
С 1921 года я примкнул к коммунистическому движению. Меня всегда очень интересовали советские романы, таившие опыт русских большевиков и революции.
«Тихий Дон» – самый выдающийся советский роман о русской революции, который произвел неизгладимое впечатление на наш партийный актив и классово-зрелых рабочих.
С наступлением фашистского мрака было приказано сжечь все советские, революционные и прогрессивные книги.
Моя жена во всем мне сочувствовала, и мы решили скрыть от гестапо мою библиотеку. А в ней было много ценнейших книг – «Капитал» Карла Маркса, «Десять дней, которые потрясли мир» Джона Рида, «Бруски» Федора Панферова, «Цемент» Федора Гладкова и «Тихий Дон» Михаила Шолохова.
В 1936 году гестапо арестовало меня и загнало в концлагерь… Но жена моя следила за маршрутом моих книг в народе. И время, и книги эти, и история – работали на нас.
И если материальный ущерб, принесенный фашизмом народу, был скоро устранен, то в головах немцев надо было делать огромную чистку и особенно многое разъяснять молодежи.
В этой сложной и длительной работе нам неоценимую помощь оказали советские писатели и их правдивые книги.
Для нас с женой незабываемым осталось посещение в 1960 году в Сочи музея Н. Островского, чья жизнь и смерть явили изумительный пример личного героизма.
Но «Тихий Дон» и «Поднятая целина» Михаила Шолохова остаются для немецкого народа и всего мира самыми впечатляющими и поучительными книгами о подвиге великого русского народа и величии его революции.
Элиза и Георг Райс, члены СЕПГ
Берлин. 3.7.1966
Книги – борцы подполья
В 1929 – 30 годах «Тихий Дон» завоевал в Германии огромнейшую популярность. И вот в день моего рождения мне подарили два тома шолоховского романа. Я прочел их залпом. Для меня они были событием не меньшим, чем просмотр знаменитого кинофильма Эйзенштейна «Броненосец Потемкин».
Еще тогда, в 1933 году, мы с нетерпением ожидали выпуска на немецком языке «Поднятой целины». Но фашисты разрушили наши издательства. И я прочел второй чудесный роман Шолохова лишь после разгрома фашизма.
«Тихий Дон», несомненно, великое творение нашего века. И вопреки всем запретам и страхам, которыми грозили Гитлер и Геббельс, я еще тогда решил сохранить эти два тома Шолохова, провести их сквозь все опасности.
«Тихий Дон» Шолохова помог мне разобраться не только в неизбежном развале царского режима в России, но и в неминуемой гибели фашизма. Благодаря «Тихому Дону» Шолохова я понял, что фашизм не обязательная и не вечная судьба нашей нации.
Я имею два тома «Тихого Дона» и согласен послать их в Россию, на выставку. Пусть для наших друзей в СССР эти книги – борцы подполья – будут доказательством того, что в черную ночь фашизма и в годы преступной войны против Советского Союза многие немцы глубоко верили в справедливую борьбу и победу Советского народа. С социалистическим приветом!
Артур Кек
Юж. Мерзебург. 5.8.1966
Памятны и дороги
В «Нойес Дейчланд» я прочел письмо с Дона с вопросом: «Кто имеет первые издания «Тихого Дона» Шолохова?»
…Давно, будучи комсомольцем, на собрании коммунистов, я купил себе два тома «Тихого Дона». Роман Шолохова возбудил во мне горячее желание поехать в Россию.
То были годы кризиса и великой безработицы в Германии. Моя профессия печника оказалась горестной. С молотком за плечами и «Тихим Доном» в котомке я отправился по стране в поисках работы, мечтая о визе на выезд в СССР.
Но с приходом к власти фашистов все рухнуло. Пришлось вернуться домой. «Опасные» книги «Тихий Дон» я завернул в промасленную бумагу, уложил в ящик и зарыл в землю.
В кошмарные годы нацизма и в войну, и в советском плену мое сердце всегда согревала мысль, что у меня в саду, у заветного дерева хранятся дорогие мне книги – «Тихий Дон» Шолохова.
Возвратясь в свободную Германию, я сразу же вступил в СЕПГ, стал офицером народной армии. Конечно, я нашел свои заветные книги I и II «Тихого Дона» и купил себе новое издание романа в четырех томах, которые прочел с исключительным интересом.
Памятны и очень дороги мне эти два томика «Тихого Дона» 1930 года издания. Но в Россию, в музей, я готов переслать их немедленно.
С социалистическим приветом!
Герхард Гейнце, офицер
Росток, 1.8.1966
Запретная книга
Мой отец и я дорожили «Тихим Доном» потому, что в нем рассказана правда о советской революции.
При обыске в доме отца гестапо конфисковало первый том «Тихого Дона», а второй в это время был у кого-то на руках. Мы очень сожалели об этой утрате. Облавы и обыски гестапо заставили нас беречь второй том «Тихого Дона», как зеницу ока. Его читали многие наши друзья, и когда эта волнующая и запретная книга возвращалась к нам в дом, мы даже на ночь прятали ее на чердаке. Затем опасность обострилась и заставила нас «Тихий Дон» с другими советскими книгами зарыть в подвале.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
