нас. Мое тело взмывает над землей и парит. А затем до нас доносится шум: настойчивые звонки в дверь, затем стук, голоса.
Мы с Каем отрываемся друг от друга и слушаем. Я машинально тяну на себя одеяло, предчувствуя что-то неприятное, нехорошее.
– Эмилия. – Произносит он спокойно. Садится на кровати, берет одежду, натягивает трусы. – Подожди меня здесь, я все улажу.
Что он собирается уладить? Его девушка бросилась за ним в другой город и вот-вот застанет с другой. Она слишком хорошо его знает – вот в чем беда. Каю нельзя доверять, и как раз в этом он очень предсказуем.
– Все хорошо. – Говорит он, касаясь моего плеча.
Я вздрагиваю.
– Ничего хорошего, – хочется ответить мне, но голос застревает где-то в горле.
– Что вы мне врете? – Звенит ее голос за дверью. – Вот его обувь, вот куртка! Как это его нет?!
Я лихорадочно собираю свою одежду, натягиваю белье, футболку – черт с ним, с лифчиком, не представляю, где он. Меня мутит, когда она кричит на весь коридор:
– Пустите, я сама посмотрю!
И через секунду Эмилия уже здесь. Кай встречает ее на пороге комнаты, когда распахивается дверь: на нем джинсы, но торс остается голым. Я сижу на его мятой постели в одной футболке с остатками одежды в руках и взъерошенными волосами.
– Ух, ты. – Ее лицо вспыхивает гневом и болью при виде меня.
– Решила устроить сцену? – Холодно спрашивает ее Кай, загораживая проход в комнату плечом. – Кто позволил тебе врываться без стука?
Эмилия отталкивает его и заходит – в верхней одежде, в обуви, с большой коробкой в руке. Через секунду я понимаю, что это переноска для животных.
– Ты сказал, что твоя бабушка при смерти. – Дрожащим голосом произносит она, возмущенно разглядывая меня.
Я остаюсь без движения, не зная, то ли мне продолжать, как ни в чем не бывало, одеваться, то ли убежать отсюда.
– Выйди, поговорим снаружи. – Кай подхватывает ее под локоть.
– Не трогай меня! – Орет Эмилия, вырывая руку. – Как ты мог?! Развлекался с этой, пока я ждала тебя! А как же наш ребенок? Зачем ты предложил жить вместе? Зачем свадьба?
– Не перегибай, – он не оставляет попыток вывести ее из комнаты.
Я замечаю Риту, стоящую в дверях и с удивлением наблюдающую за тем, что происходит.
– Убери руки! – Кричит Эмилия, отбиваясь. – А ты забери свою скотину! – Она швыряет в меня контейнер с котом. – Еще пришлось покупать ему переноску среди ночи!
– Эмилия. – Он встает между нами, боясь, что она накинется на меня. – Посмотри на меня. Послушай.
Я в этот момент проверяю кота: тот ужасно напуган, забился в угол переноски, выпучил глаза и шипит.
– Это ты послушай! – Захлебывается в слезах Эмилия, толкая его, цепляясь за футболку и разрывая ткань. – Я все тебе отдала! Ты забрал у меня все! И что получила взамен?! Почему она? Почему эта пигалица? Пусти! Пусти меня, я этой шалаве ее бесстыжие глаза выцарапаю… – Она бьется в истерике у него в руках, пытаясь рвануться ко мне, но Кай держит крепко.
Я собираю остатки вещей, хватаю переноску и, не глядя на них, выхожу из комнаты. Мне больно и стыдно смотреть даже на Маргариту. Женщина закрывает дверь в его спальню, и крики остаются внутри.
Я ставлю переноску на пол и надеваю носки, брюки, затем кардиган. Затем также, не поднимая головы, ищу свою обувь в прихожей, чтобы уйти отсюда поскорее – неважно куда, лишь бы подальше от этого ужаса.
– Твоя сумка и телефон. – Говорит мать Кая, когда я надеваю ботинки.
Беру их:
– Спасибо.
Накидываю пальто, которое обнаруживаю на вешалке. Из комнаты Кая уже не слышно криков, только всхлипы.
– И куда ты? – Вздыхает Рита.
– Не знаю. – Признаюсь я, подхватывая переноску и сумку.
– Нужно прибрать в квартире у Хелены перед поминками. – Устало говорит она. – Пойдешь со мной?
Я замираю, поднимаю на нее взгляд.
– Да.
– Хорошо. – Кивает женщина. – Жди, сейчас оденусь.
Она идет в другую комнату, из которой ей навстречу выходит сонный Лео в белой майке и трусах-парашютах.
– А что за шум? – Глядит он на нас по очереди.
– Я подожду внизу. – Бормочу я, толкаю дверь и выбираюсь в подъезд.
Сбегаю по ступеням и выхожу на улицу. Прижимаю переноску к груди, наклоняюсь на стену дома и уговариваю себя не зареветь.
Кай
– Где она? – Спрашиваю я у матери, бросаясь в коридор за Марианой.
– Поедет со мной, ждет на улице. – Она укоризненно качает головой, заглядывая мне за спину, где у окна, скрестив руки на груди, воинственно дежурит Эмилия. – Не переживай, я пригляжу. А вы разберитесь тут. – Мать намеренно повышает голос. – И постарайтесь не орать, чтобы не сбежались все соседи.
– Вы бы лучше сказали своему сыну, как нужно вести себя с девушками! – Уловив неприязненные нотки в тоне моей матери, тут же бросается в борьбу Эмилия. – Он у вас под носом спит с кем попало, когда его дома невеста ждет!
– Кто невеста? Ты, что ли? – Хмурится мать.
Ох, не на ту Эмилия нарвалась.
– Он обещал мне жениться. – Уже не так уверенно отвечает она.
Я обхватываю руками голову, чувствуя, что та вот-вот взорвется.
– А почему я тебя, невесту, никогда в глаза не видела?
– Мам, пожалуйста. – Пытаясь погасить разгорающийся пожар, останавливаю ее.
– Вы бы хоть постыдились за сына своего. – Обиженно бросает Эмилия. Понимая, что на меня воздействовать труднее, она хватается за единственный рычаг, который сейчас еще доступен: моя мама. – Он меня тут беременную бросил и уехал, а теперь от ответственности отказывается!
Мать смотрит на меня, я вздыхаю.
– Иди, мы поговорим спокойно. – Тихо произношу, склоняясь над ней.
Но мама сдвигает меня в сторону и подходит к Эмилии, напряженной до предела.
– Какая ты красивая. Породистая. Аж приятно посмотреть. – Обводит ее ласковым взглядом. – Но жаль мне тебя, девочка. Приезжаешь, права качаешь, нервничаешь. – Мать вздыхает. – Не дело это за мужиком бегать. А он у меня… – Она бросает на меня разочарованный взгляд. – Посмотри. Разве это мужик? С двумя бабами разобраться не может. Раздолбай и эгоист. Тебя обрюхатил, той голову задурил. И что хуже – на этом не остановится, он ведь без царя в голове. Зачем тебе такой?
– Я… Он… – Эмилия кажется растерянной. – Я люблю его.
– А он тебя?
Обе смотрят на меня, и я кусаю щеку. Почему мать просто не может выйти и дать мне все объяснить Эмилии?
– У нас будет ребенок! – Выпаливает Эмилия, скользя ладонью по животу.
– А он по падчерице Харри сохнет. – Пожимает плечами мама, глядя
