на ее сияющее лицо, понял, что сейчас скандалить бесполезно. Зажав эмоции в кулак, он круто повернулся и побежал на свой этаж.
— Извини, Дима, — виновато сказала Лена, — что я не приглашаю тебя сейчас. Но у меня дома не прибрано — утром не успела. Приходи к нам сегодня в семь. Мама хотела с тобой познакомиться. Я ей все рассказала. Про нас и про Марину. Она нормально отнеслась. Мы с ней вчера испекли торт "рыжик" — очень вкусный. С медом и грецкими орехами. Придешь?
— А давай я сейчас к тебе пойду, — предложил он, продолжая держать ее за руку. — Помогу прибрать. Дома вся уборка на мне. А то до семи еще уйма времени — я просто умру с тоски.
— Нет, что ты! — Она представила себе неприбранную постель, гору грязной посуды на кухне, помыть которую у них вечером не хватило сил, и пыль в гостиной. — Нет, Димочка, не надо. У тебя разве назавтра нет уроков?
— Ох, ты! — Он вспомнил, что надо сдать чертеж, иначе чертежник не поставит ему пятерку. Раньше он на это черчение чихал бы. Но теперь, когда в полугодии светили только пятерки, не хотелось из-за такой ерунды все испортить. — Черчение, будь оно неладно! — с досадой сказал он. — Спасибо, что напомнила, а то пришлось бы ночью дочерчивать. Значит, в семь?
— Погоди, — остановила его Лена, — ты номер моей квартиры знаешь?
— Разберусь, — засмеялся он, — третий этаж направо. Мы же маму твою видели в окне — ты что, забыла? Мне твои окна даже приснились.
Наконец он ушел. И пока шел до дома, повторял вслух на все лады: — "Леночка-Лена! Леночка-Еленочка!", наслаждаясь звуками ее имени.
Глава 60. ЖЕЛАЮ ТЕБЕ САМОГО НАИХУДШЕГО
Когда Ольга вечером вернулась с работы, ребята уже ждали ее. Ужин был разогрет, и стол в гостиной накрыт. Развернув целлофан, Дима протянул ей гвоздики.
— Это вам, Ольга Дмитриевна, — смущенно сказал он.
— Спасибо! — Ольга понюхала цветы. — Поставь их в воду, — на кухне есть вазон. Знакомиться не будем, мы ведь знаем друг друга.
За ужином она незаметно разглядывала того, к кому потянулось сердце ее дочери. Хорошее лицо! По-детски выпуклый лоб и большие, широко поставленные глаза шоколадного цвета. Ресницы затеняют белки, из-за чего глаза кажутся немного загадочными — трудно разглядеть их выражение. Приятный рот с немного полноватой нижней губой. Мощные плечи, спортивная фигура. Мягкие, очень светлые волосы. Красивый мальчик, ничего не скажешь. Бедный Гена!
Вот и выросла, Серго, наша девочка, — думала она с грустью. — Уже и любовь к ней пришла. Господи, сделай так, чтобы она была счастлива. Чтобы не разочаровалась в своем избраннике. И чтобы никакая беда не разлучила их, как разлучила меня с моим любимым.
И до внуков, Серго, нам осталось всего ничего. Интересно, на кого будут похожи их дети. У мальчика глаза карие, а у Леночки синие. Какими будут глаза их малышей? И когда, в каком поколении появится человечек с твоим, Серго, лицом? И появится ли?
— Вот что, милые мои, — сказала она, серьезно глядя на влюбленную пару, — Я очень за вас рада. Рада, что у вас все хорошо и прекрасно. Но не забывайте о тех, кому ваша радость принесла непоправимое горе. Я говорю прежде всего о Марине. Перед Геной, дочка, ты не так виновата. Ты ему ничего не обещала и не клялась в любви, насколько мне известно. А вот у Димы с Мариной было иначе. Ты отняла у нее любимого человека и тем самым, пусть невольно, причинила ей незаслуженную боль. Она была твоей лучшей подругой, поэтому ты не можешь оставаться равнодушной к ее страданиям.
— Но Лена ни в чем не виновата, — возразил молодой человек. — Это, скорее, моя вина.
— И твоя, безусловно, — согласилась Ольга. — И я думаю, что вам, конечно, порознь надо поговорить с ней, объясниться. Чтобы снять со своей души тяжесть. И может быть, самой Марине станет чуточку легче, если она будет знать, что вы думаете о ней, сочувствуете ей.
— Хорошо, мамочка, — задумчиво сказала Лена. — Я завтра же в школе подойду к ней и попытаюсь поговорить. Что бы она мне ни сказала, как бы ни упрекала, я не обижусь. Может быть, действительно, ей станет легче, если она будет знать, что я осталась ее подругой.
— Я тоже попробую, — вздохнул Дима. — Хотя вряд ли это что-нибудь даст. Я бы на ее месте и разговаривать не стал. Но попробую. Скажу, что я остался ей другом. Что, как на друга, она всегда может на меня рассчитывать. Да, Лена?
— Конечно, Дима. Было бы идеально, если бы мы остались с ней друзьями. Но мне что-то в это не верится. Хотя Марина человек великодушный, может, и простит нас. А вот как поведет себя Гена — не представляю. Он, как взведенный курок.
— Ну, Гена умный, он должен все понять. — Ольга сама не верила своим словам. Но так хотелось на это надеяться. — Я попытаюсь поговорить с ним и со Светланой. Но и вы не обостряйте. Не демонстрируйте перед ним свои отношения. Не стойте по часу под окнами. Можно расставаться и за воротами. Пожалейте парня.
— Еще чего! — возмутился Дима. — Может, нам вообще обходить ваш двор за версту? Мало ли кто в Лену влюблен, так что же, нам прятаться из-за этого?
— Нет, Дима, не сердись, но ты не прав. — Лена строго взглянула на него, и Дима сразу притих. — Я перед Геной виновата не меньше, чем ты перед Мариной. Да, я не клялась ему в любви, но я давала ему надежду. До нашей с тобой встречи я ни разу не сказала ему, что не люблю его, ни разу. Я действительно надеялась, что когда-нибудь полюблю его. И потому просила его только подождать, не торопить меня. Я же не знала, что встречу тебя. Только теперь я поняла, что никогда не полюбила бы его. Я страшно виновата перед ним. Он всю жизнь любил меня, и я ему это позволяла.
— Может, ты еще перед ним извиняться будешь? — вскипел Дима. — Я не хочу, слышишь, не хочу, чтобы ты перед ним оправдывалась! И больше не сиди с ним рядом! Кстати, после каникул тебя ждет сюрприз. Пока не скажу, какой.
— Я уже пересела. Поругалась с ним. Он так о тебе гадко отзывался — невозможно слушать.
— Вот поэтому лучше, если сначала попробую поговорить с ним я. Мне кажется, он меня больше послушает. — Ольга встала. — Давайте все уберем, и идите к Лене в комнату.
