— Все нормально, ты научишься.
— Это ты с ним разговариваешь?
— Ты слышишь наш разговор?
— Только тебя.
— Пуф, ты слышишь Майкла?
— Да.
— Почему ты тогда с ним не разговариваешь?
— Я попробовал, он меня не слышит.
— Но я тоже не слышала, как ты с ним разговаривал.
— А как ты могла слышать? Я же его звал, а не тебя.
— Ты не можешь разговаривать с обоими одновременно?
— А мне так можно?
— Разве тебе кто-нибудь это запрещал?
— Нет, но так разговаривают только взрослые.
— Попробуй, вдруг ты уже повзрослел
После небольшого молчания, я услышала Пуфа, обращающегося к Майклу.
— Привет, Майкл, ты слышишь меня?
У Майкла был очень удивленный вид. Он внимательно посмотрел на меня, но потом все-таки ответил.
— Привет. Вот уж не думал, что услышу тебя. Ты был невидимым потому, что я тебя чем-то напугал?
— Да, ты желал мне плохого.
— Я же даже не знал, что ты есть здесь. Как я мог желать тебе плохого?
— Ты хотел устранить любого, кто обидит Олле.
— Но ты же ее не обижал?
— Ты мог об этом не знать.
Майкл тоже заулыбался.
— Теперь я знаю. А потрогать тебя можно?
Майкл нерешительно протянул руку. Хорошо, что Пуф не научился глупым шуткам. Берк бы в этой ситуации обязательно чтонибудь вытворил. Пуф же стал только голубее и от места прикосновения по его поверхности пошли слабые волны.
— Осязание говорит о тебе больше, чем зрение.
— Может нам уже хватит сидеть в помещении? Пора в мир.
— А что, мы расскажем остальным?
— Может, лучше не будем никому ничего рассказывать? Сложно будет им объяснить кто такой Пуф. Даже мы этого еще не знаем.
— Так его как раз и исследуют.
— Майкл, он же еще маленький. Его же замучат исследованиями. Пусть он подрастет хоть немного.
— Хорошо, если он больше не будет так интенсивно отдавать энергию.
— Я не буду. Я просто не знал, что вам она не нужна.
Лейсл с недоверием выслушал наш рассказ о том, что поле просто исчезло. Тог со Сторном не поверили вообще, но как воспитанные люди не стали надоедать. Все вернулось в привычную колею. Меня перевели (естественно вместе с Пуфом) в блок выздоравливающих. Пуф привык к людям, но по-прежнему прятался, просто растекаясь по мне, от всех кроме Майкла и Берка. Ему очень нравилось днем в парке.
Майкл, Берк и Пуф устраивали потасовки, когда ребята пытались что-то делать, а Пуф им мешал. Иногда слегка придерживаясь за меня, Пуф просто носился по парку,
Однажды расшалившись, он оторвался от нас. Мы, увлеченные разговором, это не сразу заметили. Вдруг я услышала стон. Обернулась. Майкл тоже. Пуфа не было видно. Это случалось часто, но я его не почувствовала. Ощущение тепла в ладони пропало.
Мы проверили весь сквер. Казалось, перевернули каждый лист. Пуфа нигде не было. Я расплакалась как девчонка. Как мы могли его потерять? Он был еще ребенком. Правда, земные дети не пропадают оттого, что выдернут руку из ладони родителей.
Самое плохое было то, что уже вечерело, а Пуф плохо переносил ночи. Он говорил — холодно. Уже совсем стемнело, я не могла уйти из сквера. Может, совсем рядом находится Пуф. Будет звать, а я не услышу. Майкл тоже чувствовал себя виноватым, тем более, что должен был уйти.
Я сидела и просто смотрела на поляну, где так любил гулять Пуф. На лавочке в кругу света от фонаря умывался котенок. Но вот шерсть у него стала дыбом, глаза засверкали, и он опрометью бросился с лавки.
— Пуф, где ты?
Еще ни к одной садовой скамейке не кидались с такой радостью. Я осмотрела все, но опять пусто. Скамейка была абсолютно холодной. А тут еще замигал фонарь. Не хватало только, чтобы он погас. Нет, все нормально. Я присела на лавочку и почувствовала знакомое прикосновение тепла к руке.
— Пуф, отзовись же.
— Олле, это я.
Голос был таким слабым. Я обхватила его руками. Он был раза в три меньше, чем обычно.
— Пуф, у тебя все в порядке?
— Нет, я умираю из-за своей же глупости. Мне нельзя было отрываться от вас надолго.
— Мы тебя так долго искали, думали уже не найдем.
— Только ваши эмоции и дали мне силы добраться до электричества. Это, конечно, суррогатная энергия, но она мне дала силы добраться до тебя.
Я унесла его в палату. Он выглядел очень плохо. Облачко было неровное, рваное, голубой цвет сменился мутно-белым. Он совсем не разговаривал.
Майкл приехал через полчаса после моего звонка. Увидев Пуфа так же, заволновался.
— Олле, а может, ты попробуешь его восстановить в институте жизни, как тех детей?
— Но он же не человек.
— Это единственный способ попробовать ему помочь.
Майкл заехал за мной, и отпросившись у Тога, мы направились в институт жизни. Пуф лежал на коленях, и я чувствовала, что он становится все холоднее и холоднее.
— Пуф, ты меня слышишь? Мы хотим тебе помочь, но не уверены в результате. Эта машина работала только с людьми. Если тебе станет хуже, скажи, хорошо?
— Да, — его голос был таким тихим.
Нажимая "анализ образца" я была вовсе не уверена в результате. Подумав дольше, чем обычно, компьютер вывел на дисплей целый ряд данных, ничего мне не говорящих. Физику надо было учить.
— Обнаружены ли в образце разрушения?
— Да, около 30 %.
— Возможно ли устранение?
— Только за счет энергии ядерной реакции.
Мы переглянулись.
— Это можно сделать?
— Да, я когда-то делала такие опыты. Только не знаю, перенесет ли Пуф такое испытание.
Я подошла к Майклу, он держал Пуфа на руках все время, пока я работала за компьютером. Граница между Пуфом и воздухом почти не ощущалась. Нужно было рисковать.
— Так или иначе, мы можем потерять его. Счет идет на минуты.
Еще никогда я не собирала с такой скоростью и тщательностью опытную установку. Быстрее. Быстрее. Мы поместили Пуфа в реактор и стали ждать. Температура постепенно повышалась, но узнать, жив ли Пуф, до окончания процесса мы не могли.
Два часа томительного ожидания и вот я нерешительно открыла реактор. Интенсивно-синее облачко вылетело из него и окутало меня. Все-таки получилось. Пуф бросался от меня к Майклу с необычной даже для него скоростью, видимо, чувствовал себя абсолютно здоровым.
— Олле, Майкл, СПАСИБО. Вы как-то спасли меня, хотя этого и не должно было произойти. Я потерял слишком много энергии.
Не успел он договорить, как в лаборатории появилось еще два облачка. Одно бледно-сиреневое и два лазоревых. Они двинулись к Пуфу. Майкл и я, не договариваясь, загородили им дорогу. Облачка, повисев какое-то время неподвижно, двинулись в обход нас. Пуф спрятался как обычно, растекся по поверхности моего тела. Облачка застыли в нерешительности, мы тоже.
— Олле, ты что-нибудь понимаешь?
— Может это родня Пуфа?
— Пуф, ты их знаешь?
— Это они уронили меня в бездну.
— Может, ты попробуешь с ними поговорить?
Пуф собрался в сферу, и оставаясь между нами, слегка запульсировал. Сиреневое облако ответило похожей пульсацией. Так продолжалось какое-то время, потом Пуф снова напугано прижался ко мне.
— Пуф, что случилось?
— Они хотят меня забрать. Я не хочу.
— Они могут это сделать без твоего желания?
— Не знаю, наверно, нет
Пока мы с ним разговаривали, сиреневое облако приблизилось ко мне, и я почувствовала прикосновение. Оно чем-то напоминало тепло от прикосновения Пуфа, но было немного другим. Одновременно, с прикосновением в моей голове зазвучал голос.
— Вам удалось невероятное, вы дважды спасли одного и того же ребенка. И при этом не погибли сами.
— Кто вы? Почему вы хотите забрать Пуфа?
— Я самая старшая из семьи. И он мой внук.
— Это не значит, что он должен обязательно идти с вами. Он считает, что вы его бросили, и не хочет идти с вами.
— Он еще слишком мал, чтобы что-нибудь решать. И мы не бросали его. Это был единственный способ, который давал ему хотя бы какой-нибудь шанс выжить. Неужели вы думаете, что нам было легко отправить его сюда. Любая известная нам информация доказывала невозможность существования здесь любого члена семьи. За то время, что мы здесь находимся, мы потеряли уже тридцать процентов энергии. Если потери дойдут до семидесяти, мы погибнем.
— Но Пуф находился здесь почти два месяца.
— Он не расставался с вами все это время. У вас общий энергетический канал. Как только Пуф выйдет из него, он перестанет существовать.
— Он ни когда не сможет жить самостоятельно?
— Сможет. Ему только надо подрасти и научиться пользоваться энергией. Сделать он это сможет только в семье.
— Почему не здесь?
— Здесь нет необходимого количества и разнообразия энергий, которое ему необходимо.
Я задумалась, Майкл тоже.
