— Будто никогда не болела.
— Сейчас Майкл попробует принести тебе еду, встречай его в коридоре.
Когда я вышла из палаты, Майкл был уже в дверях, ведущих в наш коридор.
— Привет.
Но звук голоса очень быстро затих. Майкл махнул рукой в ответ и шагнул в коридор. Он двигался как-то странно, рывками. Каждый шаг, как прыжок через пропасть. Мои же шаги были как в замедленном кино, каждое движение растянуто. Сопротивление встретившее меня при выходе из палаты с каждым шагом все усиливалось. Никогда этот коридор не казался мне таким бесконечным. Казалось, что мы идем друг другу навстречу целую вечность.
Между нами было метров пять, когда Майкл после очередного шага-рывка стал оседать на пол.
— Майкл. Что с тобой?
Ответа не было. Я побежала, вернее, попыталась идти быстрее. Воздух напоминал уже не кисель, а застывающую пластмассу. Инофон Майкла надрывался голосом Берка.
— Майкл, Майкл что у вас?
— Майкл, отзовись.
Пока я подняла руку с инофоном к лицу, прошел еще один век.
— Берк, это Олле. У нас проблемы.
— Привет Олле. Что с вами?
— Майкл без сознания. Я не могу сделать вперед ни шагу.
— Где вы находитесь?
— В коридоре. На полпути между моей палатой и входной дверью в коридор.
— Тогда я попробую его вытащить. Подожди меня.
— Может быть, лучше я попробую отнести его в свою палату? В обратную сторону мне двигаться гораздо легче.
— Не надо. Ему будет только хуже. Жди меня.
Берк появился в коридоре и начал двигаться так же как шел Майкл: заминка, рывок, заминка, рывок. У дверей первой палаты он остановился.
— Олле, я не смогу подойти ближе. Вернее, если я подойду ближе, то не смогу его вытащить. Обвяжи его веревкой.
Видимо, Берк тоже чувствовал себя не важно, так как только с третьей попытки смог докинуть до меня веревку.
— Сними с него рюкзак. Там обычный питательный пакет.
Обвязав Майкла, я помахала Берку, и Майкл стал медленно уплывать к другому концу коридора. Жутковато было видеть его в таком состоянии. Он не реагировал ни на какие прикосновения, был как тряпичная кукла, висящая на веревочке. Я подождала, пока они не оказались рядом. Берк поднял его. Было видно, что он и сам держится из последних сил, из прокушенной губы текла кровь. Кивнув, они скрылись за дверью.
Обратный путь, как и в первый раз, был намного легче. Даже рюкзак не мешал. Я решила поэкспериментировать. Движение в сторону палаты давались легко. От нее — с сопротивлением. Пройдя от своей палаты в другую сторону, я встретилась с тем же сопротивлением. Значит, значение имеет не направление движения, а удаленность от палаты. Что ж, интересный факт. Правда, что он означает, не понятно.
Писк динамика инофона застал меня у входа в палату. Оказывается, я по привычке положила инофон в карман.
— Олле. Где ты? С тобой все в порядке?
Это Берк. Волнуется все-таки. Подойдя к окну, я помахала ему рукой. Рядом с Берком, вымученно улыбаясь, сидел Майкл. Оклемался, значит. Не смотря на сопротивление Берка, Майкл отобрал у него динамик.
— Прости, маленькая, не донес тебе ужин.
— Не страшно, я его сама донесла. Ты лучше расскажи мне, что здесь за чертовщина творится.
— Не хочу тебя обижать, но это, каким-то образом связано с тобой и твоей палатой.
— Я что, сама себе мешаю ходить?
Они заулыбались. Хорошо, что у меня остался Инофон Майкла можно не кричать в окно, а поговорить, удобно усевшись в кресле.
— Себе — не знаю, а вот другим точно не даешь. А если серьезно, ты уверена что ты в палате одна?
— Ты же видел мою палату в ней спрятаться не возможно. Просто места нет для человека.
— А если не из людей?
— Если только кошка.
— Кошки шарахаются от этого места метров за двести. Мари по нашей просьбе попробовала принести к этому корпусу котенка — руки по локоть разодраны.
— Врачам от тебя одни неприятности. У Тога обожены ладони, у Мари производственная травма, у Сторма сотрясение. — Это конечно Берк. Не язвить он не может.
— Берк, прекрати. Олле, в районе твоей палаты какое-то поле не индифицируемое нашими приборами.
— Направленное? Волновое? С определяемым центром?
— Скорее сферическое. Границы размыты. До центра, если он есть дойти никто не смог. В общем, это твои любимые загадки.
— Да уж.
Мы замолчали. Вот уж ни когда не думала, что могу оказаться в подобной ситуации.
— Олле. Ты где?
— Да тут я. Думаю просто.
В динамике раздался голос Тога.
— Олле, сейчас, конечно, сложно назвать вас моей пациенткой, но может утро вечера мудренее. Сейчас вам нужно поесть и отдохнуть. Ваши друзья сказали, что запасов рюкзака вам хватит дня на три.
— Хорошо доктор. Буду есть и спать. Все — равно заняться здесь не чем. А выйти отсюда я не могу.
— Спокойной ночи.
— И не выключайте эту вашу машинку. Какая — никакая, а связь.
Попрощавшись с ребятами и врачами, я вернулась к столу. Съев обычный походный обед и выпив сок, я расхохоталась. Глупейшая ситуация. В центре города и как на необитаемом острове. Еды хватит дней на семь. Ребята явно преуменьшили способности боевого рациона. Вода есть. Жилье — целый трехэтажный корпус. Вот только компании не хватает, и заняться нечем. Если нельзя выйти из корпуса обычным путем, может быть можно выйти через окно?
Сделать веревку из простыни, было делом двух минут. Выглянув в окно и убедившись, что никого нет, я начала медленно спускаться. Почти сразу же почувствовала знакомое сопротивление. Оно становилось все сильнее, и где-то на уровне второго этажа я поняла, что ниже уже не опущусь. Воздух был таким густым, что я практически стояла на нем, даже не держась за импровизированную веревку. Странное было ощущение, под тобой метра четыре пустоты, а ты стоишь как на земле. Вернее, как на надувном матрасе. Воздух немного пружинит под ногами. Хорошо, что ночь и никто не видит, как я тут хожу. Точно бы сошла за привидение.
В палате запищал динамик. Надо же было его забыть. Пришлось срочно возвращаться.
— Олле, Олле. отвечай.
— Да, слушаю.
— Я уже минуты две надрываюсь. Ты что спала?
— Почти.
— Тогда не будем мешать. Это так, проверка связи.
Они отключились. Я легла в кровать. Надо попробовать заснуть, делать то все — равно нечего. Я долго ворочалась, а когда начала дремать, услышала странный звук. Даже не звук, не вздох, а просто какое-то движение воздуха. Но в нем было столько горечи, что сон моментально ушел. Я встала, что бы осмотреть всю палату. Звук пропал. Но в ней даже осматривать было не чего. — Кровать, стол, стул. Я легла. Через некоторое время звук повторился снова. Еще более горький.
— Да, кто здесь? Хватит прятаться, выходи.
Вздохи перешли во всхлипы. Я встала и пошла на звук, вытянув перед собой руки. Вдруг мои ладони прикоснулись к чему-то. Я ни чего не видела перед собой, но осязание меня не обманывало. Передо мной что-то было, ладони чувствовали тепло. Прикосновение это было таким приятным, что я не задумываясь, я погладила его.
Всхлипы прекратились. Тепло от прикосновений пошло по руке, плечу, волосам и остановилось у щеки.
— Почему ты от меня отказалась?
Вопрос прозвучал прямо в голове.
— Я отказалась? От чего? Кто ты? Я тебя даже не вижу.
— Но я же прямо у тебя в руках.
Тепло с плеч плавно перетекло в ладони. Оно было живым, пульсирующим, радостным.
— Но я тебя не вижу.
— Ты же чувствуешь меня, я же знаю.
— Да, но кто ты?
— Я не знаю.
Снова раздались всхлипы. Поглаживая его, я села в кресло. Прикосновения его, видимо, успокаивали, так как всхлипов стало меньше.
— Ты всегда так разговариваешь? Или ты сейчас чем-то расстроен?
— Я никому не нужен, от меня все отказываются.
— Кто от тебя отказывается?
Он промолчал. Со стороны это должно быть забавно смотрелось, я поглаживаю воздух, разговариваю сама с собой. Его слов я не слышала, а просто как-то понимала.
— Может, ты расскажешь мне, что случилось? И мы подумаем вместе?
Он слегка сжался, но заговорил.
— Я был где-то в другом месте, с мамой. Мы с ней разговаривали, а потом ее не стало. — Он снова всхлипнул.
— Ты был совсем один?
— Там были и другие, но они отказались от меня. Меня никто не слышал, не чувствовал и никто со мной не разговаривал. Мне было так плохо, я думал, что умру. Однажды, меня забрали. Я так радовался, что буду не один. Но потом я вдруг стал падать. Мне было так страшно и холодно, казалось это никогда не кончится. Когда холод стал не переносимым я, наверно, умер. А потом оказался с тобой. Ты так похожа на маму, такая я же светлая и теплая, я даже думал сначала, что это она. Я согрелся и начал расти. И вот когда подрос на столько чтобы жить самостоятельно и проявился, то понял, что вокруг тебя находятся другие. Я напугался и пытался спрятаться, прижимаясь к тебе. А они отрывали меня. Я попробовал откупиться от них, отдавая им свое тепло, самое дорогое, что у меня было, они не уступали. Более того, они вернули мне электрическую энергию.
