— озон и свобода. А ведь я помню день, когда всё изменилось. Утро, когда наступила весна и развеялись зимние морозы. Я наговорила ему гадостей и надеялась, что больше никогда не увижу Хранителя вновь. Но с тех пор никаких морозов, напоминающих мне о Диамане и той ночи.
— Давно хотела спросить, — прошептала я в перерывах между поцелуями. — Ты сменил парфюм?
— Нет. А что?
— Ты пахнешь иначе. Совсем по-другому.
— И чем же я по-твоему пахну сейчас?
Провела носом по коже и втянула его запах у основания шеи.
— Не знаю. Раньше ты пах словно морозное утро, свежий тонкий аромат. Как глоток свежего воздуха, и в то же время я боялась задохнуться. Сейчас ты пахнешь словно вот-вот начнется гроза. — Я посмотрела ему в глаза. — Твой запах олицетворяет твою силу? Не знаю почему, но я ощущаю эти изменения.
— Ты ощущаешь не сколько запах тела, сколько саму магию. Ты чувствуешь мою силу, слышишь её ритм, ощущаешь запах её воплощения. Я часть той стихии, которой управляю. Это очевидно, что я так пахну. Для тебя.
— Для меня? Это индивидуально?
— Думаю, что да. Я не собирал опрос.
Я засмеялась.
— Тогда чем пахну я?
— Иди сюда, сейчас узнаем.
Арриан опрокинул меня на диван, укладывая спиной на подушки. Я обняла его ногами.
Он навис надо мной. И стал покрывать шею нежными поцелуями.
— Так нечестно! — воскликнула я, чувствуя, что правила игры нарушаются.
— Ладно-ладно! Ты пахнешь домом, свежей выпечкой и чем-то сладким, как первое воспоминание, — признался Хранитель, поднимаясь на руках надо мной. — Так пахнет для меня твоя магия.
— Звучит красиво. Лучше, чем у меня.
— Перестань, — он закатил глаза. И сел обратно, на то же место. Я потянулась за ним следом. — Почему ты принижаешь себя? По всяким глупостям и пустякам!
Кажется, Арриан в самом деле был возмущён. Я не долго думала с ответом:
— Потому что всю жизнь меня принижали. Всю жизнь я была проблемой.
— Салдарина, — прошептал Хранитель, положив ладонь на мою щёку. — Ты могущественная, сильная и потрясающе красивая. Как ты можешь принижать это в себе?
Я пожала плечами.
На этом наш вечер любви не кончился. Арриан доказывал, как сильно я ошибаюсь.
Его губы накрыли мои, язык скользнул в рот, и я позволила целовать себя так упоительно и страстно, как только можно. Он зарылся пальцами в волосы на затылке и наклонил мою голову, целуя и целуя до дрожи в ногах. Пальцы ног поджались, а я прильнула к нему тесно-тесно, что не осталось и сантиметра. Я ощутила негу в теле, задрожала от сладкого напряжения и тихо застонала.
— Пожалуйста, — прошептала я, перебирая его волосы пальцами. — Скажи ещё раз, что я красивая.
Мне безумно хотелось услышать от него комплимент. Я хотела не просто ловить это в его взгляде, а слышать, как я ему нужна и насколько я прекрасна.
— Ты красивая, — выдохнул он мне на ухо, касаясь губами щеки. — Прекрасная. Любимая. Моя Хранительница. — Каждое слово он сопровождал лёгким поцелуем, задирая мою кофту все выше, при этом только на спине.
Ладно, намёк понят. Это он так пытается ненавязчиво с меня её снять, но не делает этого без моего разрешения. Я потянулась вверх, чтобы стянуть кофту через голову. Арриан мне помог. Его касания были нежными, невесомыми, даже щекотными.
— И сейчас? — спросила я, глядя на мужчину, будучи обнаженной и уязвимой.
О, это была провокация. Совершенно глупый вопрос, когда в серо-голубых глазах можно утонуть, а с каким голодом он смотрит сейчас… Но я хотела слышать. Слышать, а не догадываться, считывая его, как текст открытой книги.
— А сейчас особенно, — промурлыкал он, придвигая меня к себе и впиваясь в мою шею влажными жаркими поцелуями. Прикусив кожу, он услышал, как я зашипела от лёгкой боли и, хмыкнув, опустился ниже, к ключицам. Я обняла рукой его голову, перебирая белые пряди на затылке.
Как же хорошо! Как же с ним хорошо…
— Сюда просится кулон, — Арриан поцеловал между грудей.
— Что?
Он поднял на меня свои глаза и, улыбнувшись, выпрямился.
— Прямо тут, — его палец провел по моим ключицам и проделал путь до груди, остановившись в центре. — Тонкая цепочка с небольшим кулоном.
Я задрожала.
— У меня ничего похожего нет.
В голове сразу предстал образ. Цепочка длинная, золотая; а полумесяц, прикованный к ней маленьким колечком прямо посередине, аккуратно ложится между грудей. Его острые края смотрят вниз, отчего месяц похож на дугу.
— О чем ты сейчас думаешь? — спросил он, разрушив мои сладкие мысли.
— О кулоне.
— Ты используешь магию! — заметил Арриан.
Я распахнула ресницы. Я точно знала, что мои глаза неистово горят оранжевым. Ещё ощущался приятный жар от потока силы, циркулирующей в теле. Ладони, естественно, покалывало, и я вцепилась в плечи Арриана ещё сильнее. Магия ощущалась даже на языке — безвкусным налётом чего-то эфирного. Такое было в первый раз.
— Значит, у тебя нет выбора! — повторила я свои недавние слова. — Тебе придётся исполнять моё желание.
— Ничего не имею против.
Он легко поцеловал над одной грудью, потом над второй. А затем коснулся горячим языком соска и втянул его в рот. Я выгнулась, прижимая Арриана к себе. Его ладони согревали обнаженную спину. Выпустив изо рта сосок, он переключился на вторую грудь. Контраст после горячих ласк с холодом комнаты не заставил себя ждать.
— Арриан…
Я блаженно застонала и закрыла глаза.
Интересно, как далеко он позволит себе зайти сегодня?
Кажется, накаркала…
Он отстранился.
— Арриан… — умоляюще посмотрела я и потянулась к нему, чтобы вернуть его на место, чтобы он продолжил то, что начал…
— Думаю, нам лучше немного остыть, — серьёзно произносит Хранитель, этими словами выпуская разрывную стрелу, убивающую идиллию и страсть между нами. В его глазах тревога? — Нас ждёт черничный пирог, — ответил он, целуя меня в нос.
Попытка переключить меня на что-то ещё, кроме Хранителя, не прокатила. Сейчас вообще мало что могло помочь.
— Арриан…
— Дара…
Он в самом деле смотрел на меня с волнением.
— Ты ведь этого не хочешь, — раздался мой безумный шёпот.
— Нет, я серьезно. Ты же с ума сходишь!
И он был прав. Меня в самом деле накрыло. И мне было до того хорошо, что я хотела бы продлить это мгновение. До бесконечности. Зов моей магии, тепло, растекающееся в теле. Я будто стала гибче, сильнее и легче. Это неизвестное, потрясающее чувство вседозволенности…
— Ты нервничаешь? — взволнованно прошептала я, проведя костяшками по его скулам.
Арриан напряжённо вздохнул.
— Посмотри на меня, — он осторожно хватает мое лицо и заставляет смотреть прямо. Хмурое выражение ему
