— Не упрекай себя. Нам всем следовало быть сообразительнее.
— Теперь мой ребенок должен страдать! — воскликнула Виктория. — Я никогда себе этого не прощу.
— Сейчас нужно сохранять спокойствие, — вмешался Эдуард, и Анна благодарно взглянула на него.
«Он похудел, — подумала она, — морщины избороздили его лицо. Он давно не стригся».
— Нам нужно подумать о том, как действовать дальше, — снова заговорил Эдуард. — Я узнáю, где находится эстансия Ла-Дульче, и отыщу ее с людьми, которые все еще поддерживают меня.
Анна взяла его за руку.
— Будь осторожен.
— Конечно. — Эдуард пожал ей руку.
Неожиданно раздался язвительный смех Генриха Бруннера. Все вздрогнули. Никто не обратил на него внимания, он как всегда сидел на скамейке и выпивал.
— Вас всех заберет дьявол! — хрипло крикнул он. — Вас всех!
Они приблизились к эстансии настолько, насколько это было возможно, слезли с коней и стали продвигаться под прикрытием дерева омбу. Вместе с ними был Эдуард с доверенными людьми. Виктория сидела на земле, прислонившись спиной к стволу дерева.
«Bella sombra, — пронеслось в голове у Анны, — прекрасная тень». Она взглянула в глаза Виктории. Мужчины присели на корточки неподалеку и тихо совещались.
— Они все спланировали, — сказала Анна и погладила подругу по руке. — Вот увидишь, у нас все получится. Все будет хорошо.
Виктория кивнула.
— Мне должно быть стыдно, — сказала она дрожащим голосом. — Мою малышку похитили. Мы должны утешать друг друга, но я снова думаю только о себе…
Не в первый раз с тех пор, как они сюда приехали, она заплакала. Анна села ближе и обняла подругу.
— Мы их найдем. Педро, Эдуард и их люди разработали план. Они спасут наших девочек.
— Я чувствую себя такой беспомощной. — Виктория крепко обняла Анну, словно никогда больше не хотела ее отпускать. — Ужасно, ужасно беззащитной!
«Я чувствую себя так же, — подумала Анна, — точно так же».
Никто не знал, что ожидает их в ближайшие часы. В предрассветных сумерках Педро проскользнул на эстансию, потом вернулся и все описал. Все плотно сгрудились вокруг него, чтобы не упустить ни единого слова.
— Насколько я смог увидеть, мужчин там немного, — закончил он.
— Ты видел донью Офелию? — спросила Виктория.
Педро кивнул.
— Да, видел. — Ему пришлось откашляться. — И Умберто. Он не отходит от нее ни на шаг.
Анна заметила, как Педро нахмурился.
Виктория рассказала ей о том, что Умберто и Педро сводные братья.
— А девочек?
Анна чувствовала, что ее голос дрожит, но, как ни старалась, ничего не могла с этим поделать.
Педро улыбнулся, пытаясь ее успокоить.
— Снаружи я их не видел, — ответил он, — но дом тщательно охраняется. Возможно, девочки внутри.
— А Густав? — вмешался Эдуард.
— Какой-то мужчина, который подходит под описание, был там, — сказал Педро. — И возле него было еще двое, один худой, другой — крупный блондин…
— Это Пит и Михель! — почти беззвучно воскликнула Анна.
— Точно. — Эдуард вскочил, сжав кулаки. — С недавних пор Густав, Пит и Михель неразлучны. — Он заходил туда-сюда, словно не знал, что делать, и наконец повернулся к сестре. — Откуда ты знаешь этих двоих?
— Это долгая история.
— Да? — Голос Эдуарда звенел от волнения.
— Мы приплыли сюда на одном корабле. — Анна вздохнула. — Это старая и никому не нужная история. Давай лучше подумаем, что делать дальше, — решительно продолжила она, чтобы отвлечь брата от мрачных мыслей.
Анна знала, что Эдуард все еще переживает из-за смерти Элиаса. Она боялась за него и видела в его глазах желание отомстить. Оно делало Эдуарда слепым перед лицом опасности. Но девочкам нужна его помощь. Их слишком мало, чтобы сломя голову бросаться вперед. Эдуард со своими людьми будет атаковать издалека. Педро тем временем воспользуется эффектом внезапности, чтобы пробраться в дом. Он должен будет освободить девочек. Трудность была в том, что эстансию окружала совершенно плоская, голая равнина. Из-за этого невозможно было незаметно подобраться к Ла-Дульче. К сожалению, даже чертополох, заросли которого обычно окружали поселения, в это время года еще не вырос достаточно высоко. В дом должен был проникнуть самый ловкий.
В эту ночь никто не мог заснуть. Когда рано утром Анна встала и, слегка продрогнув, отошла на несколько шагов от лагеря, она попала в руки Эдуарда. Ее старший брат был бледен. У него под глазами появились темные круги. Анна улыбнулась ему. Эдуард тоже усмехнулся, но его глаза оставались серьезными. Незачем было спрашивать, спал он или нет. Было ясно: Эдуард не сомкнул глаз.
— Ты боишься? — Анна сглотнула. — Я знаю, глупо задавать тебе такой вопрос. Конечно, ты не боишься…
— Не боюсь, потому что за последние годы многое натворил? — Эдуард устало взглянул на сестру. — Нет, боюсь. Боюсь вновь увидеть Густава. Боюсь того, что случится после этой встречи. Когда мы приехали в Буэнос-Айрес, Густав и я были неразлучны. Мы были братьями, стояли друг за друга горой, все нас знали. Я понятия не имею, что произошло. Я не знаю, кто вбил клин между нами. Не знаю, кто виноват в том, что я желаю смерти своему брату.
Анна осторожно, кончиками пальцев погладила его по левой руке и почувствовала, как от ее прикосновения напряглись его мускулы. Когда-нибудь, когда все закончится, она обязательно спросит Эдуарда, чем он занимался все эти годы. Но не сейчас. Сейчас им нужно беречь силы.
Солнце еще не поднялось, когда мужчины начали приводить свой план в исполнение. Пампасы лежали в предрассветной дымке. Первые солнечные лучи коснулись листьев дерева омбу. Было так холодно, что пробирал озноб.
Сначала Виктория и Анна молча сидели друг возле друга, лишь иногда перебрасываясь парой слов. Каждая была погружена в собственные мысли. Постепенно ночные тени отступали, открывая бесконечно гладкое море травы, — эту захватывающую пустоту. Анна достала из сумки краюху хлеба и откусила кусочек. Внезапно Виктория вскочила.
— Мне нужно туда, Анна. Я не могу ждать, не могу! Я не могу оставить их одних. Мне нужно туда!
Анна не успела возразить ни слова, как Виктория была уже возле лошади и быстро отвязывала ее. В несколько прыжков Анна очутилась рядом с подругой и схватила ее за руку.
— Виктория, — попыталась удержать она ее.
Но Виктория вырвалась. Ее глаза блестели, когда она повернулась к Анне.
— Скачи со мной или оставайся, Анна! Я не собираюсь сидеть здесь, бездействовать и ждать новостей. Я должна что-нибудь делать. Там мой ребенок. Я спасу его!
