— Столешница стойки ресепшен. Без нее заказчик отказался принимать весь объект. И его прекрасно понимаю. На самом видном месте прореха. Я из собственных средств оплатила работы, но время наверстать не удалось, на два дня позже смонтировали, поэтому всего лишь двести штраф.
— А сколько мы сэкономили?
— По подсчетам СДО работы стоят на пятнадцать тысяч меньше, месяц переписки.
— И много мы так наэкономили?
— За два последних месяца из-за срывов нас штрафанули почти на миллион, ужали подрядчиков на сто восемьдесят тысяч.
— И что вы собираетесь с этим делать?
Хороший вопрос, я вот собираюсь выгнать еще десять человек, и нанять шесть, а еще надо решить вопрос с оплатой счетов, чтоб мои согласовывал сразу Горский.
— Собираемся упразднить СДО, в таком виде оно нам не нужно. В Управление Николь уже набираем людей, которые будут занимать только ее проектами, а в Коммерческом оставим пару человек на усмотрение Тараканова Ефима. Но результат будет виден на новых проектах. Сейчас мы согласовываем новые бизнес-процессы, скоро представим вам новую структуру Компании, — ответил Горский. Молодец, быстро принял решение.
— Все это нужно было делать раньше!
— Раньше надо было понять, что и как здесь работает и почему такие потери, а потом уже принимать решения об изменениях. Если считаете, что мы плохо работаем, ищите нам замену, только в это болото мало кто добровольно полезет.
Что ж, инвесторы нас не выгнали, значит, работаем мы хорошо.
— Ладно, я трудности люблю, а ты-то как на эти галеры попала? — потягивая коньячок, решил выпытать мой генеральный директор.
— А я просто больная на всю голову.
— Мы нашли друг друга.
— Ага.
Мой бокал с минеральной водой звянькнул об его рюмку.
— Как сейчас помню, я сюда шла работать административным директором.
— Да, Николь, быстро тебя повысили до исполнительного.
— За повышение!
Да, уж, повысилась, хотя Ромка предупреждал, но я же танк — грязи не боюсь.
Вести об упразднении СДО быстро облетели контору, хотя в субботу в офисе было только руководство и акционеры. Понедельник начался с разборок, которые не прекращались всю неделю, столько интересного о себе узнала, столько нового открыла, жаль, что мне это было не интересно. А вот попытка массового уничтожения информации меня заинтересовала, господи, ну неужели они думают, что я не побеспокоилась об этом. Доблестное айти уже давно все скопировало. Несколько папок начальника СДО меня заинтересовали. Очень любопытно, так и узнаешь откуда брались фирмы, что так бесследно исчезали, сделав малую часть работ даже не закрывающую аванс. Но этим уже будут заниматься Горский и Бизон. Меня в конце недели ожидало не самое приятное, очередное получение анализов. Олег поехал со мной.
— Клуша, кто в месячные анализы сдает, а? Это ж все равно ж что перед проверкой на сифилис жирного натрескаться, — «поддерживал» Олег.
Что ж не помру я от диабета, нет у меня проблем с тестостероном, и пока женские гормоны вырабатываются должным образом, есть отклонения из-за постоянного стресса, но проживу я еще долго, во всяком случае, особых переживаний мое здоровье у друга не вызывало. Осталось посмотреть результат на онкомаркеры. И тут все чисто. Олег отпаивал меня коньяком в ближайшем кафе. Небольшая передышка-встряска и опять в бой.
«Мать твою ять». На что же мы существуем? Заставила сделать бюджеты по нашим управляющим компаниям и чуть заикаться не начала. Аренда, получаемая с парочки стареньких бизнес-центров, едва покрывала наши расходы по коммунальным платежам за эти убогие домики. Пришлось искать юриста, наша отказалась переделывать договоры, требуя указания коммерса, но геныч-то выше будет, Горский на расправу быстр, с ним спорить почти невозможно, но мне иногда удавалось. Всю неделю встречалась с арендаторами, разъясняла, уговаривала, подписывала допники.
И зачем я решила почитать договоры, не с моей психикой такое читать. Крупногабаритный отходы жизнедеятельности, сразу в моем воображении возник слон, использующий вместо туалета контейнеры подрядчика для вывоза мусора из бизнес-центра. Сидит такой розовый, большой, с газеткой в лапах и создает крупногабаритные отходы жизнедеятельности, которые не дай боже примерзнут зимой к контейнеру, несчастный УКашник будет их отскребать в соответствии с условиями договора. Так, надо срочно почитать что-нибудь нормальное. Вот хороший томик, прошитый ленточкой, подписанный, с печатями, Гарантийные обязательства называется. Боже, тут есть хоть один нормально составленный регламент или договор, это творение точно составлял кто-то укуренный, не различающий акт передачи помещений от гарантийного случая. Нет, тут точно читать ничего нельзя. Только самой все писать. Даже жаль, что ежик уже выдрал все иголки, не в той конторе он погиб, не в той. Пришлось в план работ добавить полную инвентаризацию всех договоров и регламентов. Напоминалка известила, что мне пора выбирать ковролин, никогда не думала, что это так сложно. Потом встреча с Ромой до его отлета в даль прекрасную, почти сказочную, в Прагу. Так, зеркало опять отразило бледную женщину, ужасное освещение придавало еще и зеленоватый оттенок коже, надо тональник сильней купить и румяна что ль приобрести, а то все больше и больше зомби напоминаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ужин мне нужен, а еще бы не помешал сон, но завтра опять на площадку, смотреть, как идет создание нового офиса. Ковролин я так и не выбрала, завтра будет очередная сто сорок пятая попытка. Как же хочется сладкого, мороженое сейчас бы как съела, но чихающие и кашляющее коллеги напомнили о последствиях такого решения.
Ромка встал, приветствуя меня. Я привычно поцеловала его в щеку.
— Как прошел день?
— Отвратительно.
— Тебе надо отдохнуть, Ники.
— Надо, через три недели отдохну, там кажется, будет какой-то очередной праздник.
— Возьми недельку.
— После нью офиса.
— После нью офиса две недели.
— Договорились.
Только его мне сейчас не хватало, выгляжу ужасно, чувствую себя отвратительно. А самое поганое, что мне действительно его не хватает.
— Могу присоединиться к вам?
— Конечно
— Конечно, нет.
Но мой ответ Ковин проигнорировал.
Теперь сидел с нами за одним столиком в ресторанчике.
— Ром, верни мне ее. Мне она нужней.
— И мне она нужна. Не отдам.
— А меня спрашивать не надо?
— Женщин в таких делах не спрашивают, — прокомментировал Ковин, — что ты хочешь, Зубров, за нее?
— А что ты готов отдать?
— Что захочешь.
— В пределах разумного?
— Без пределов.
— Беспредел просто. Я к Вам не вернусь, от тебя не уйду, и, Рома, тебя самолет ждать не будет.
— Точно. Потом договорим, Андрей. У меня будет время обдумать твое предложение.
— А обдумать, как ты будешь возврат осуществлять, не хочешь?
— Закажу себе и Ковину места в реанимации.
— Лучше сразу на кладбище, — как можно кровожадней подсказала я.
— Что реальней. Ладно, мне действительно пора.
Ромка чмокнул меня в щеку и сбежал из ресторана.
— И что это сейчас было?
— Пытался тебя выкупить.
— Мы все решили. Зачем эти показательные выступления?
— Ты решила, дорогая, ты. За нас двоих. А может, я не согласен?
— А может уже пора оставить меня в покое?
— Нет, Мадам Николь, не могу, больше двух лет не могу.
— А если Роман согласится? Потеряешь компанию.
— Если согласится, то тебе точно нужно его бросить, он тебя не достоин, бежать от такого мужа надо. Компанию всегда можно создать новую. А второй Николь я уже не найду.
— Поищи по издательствам, может еще где пришибленную на всю голову найдешь и работать с собой заставишь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Мне нужно оригинальное исполнение и не для работы.
— Андрей, хватит.
Опять усталость, одна усталость в глазах, ничего другого, словно остальные эмоции исчезли. Прежняя Ники сейчас бы с ухмылочкой вылила бы на меня кофе или высмеяла. А сейчас она была тенью, безрадостной усталой тенью. Надо просто забрать ее оттуда. Силой.
