нужного человека и придется прийти еще раз.
С л е д о в а т е л ь. Куда вы пошли затем?
К л ы к о в. Вернулись в гостиницу и зашли в ресторан пообедать.
С л е д о в а т е л ь. Лена вам сказала, что это за человек и зачем ей нужно с ним видеться?
К л ы к о в. Нет. Этого она мне не говорила.
С л е д о в а т е л ь. В ресторане вы сидели за столиком одни?
К л ы к о в. Вначале одни. Потом к нам подсел немецкий офицер.
С л е д о в а т е л ь. У вас был с ним какой-либо разговор?
К л ы к о в. Он плохо говорил по-русски. Он спросил, кто мы и откуда. Как было условлено, Лена ответила, что мы муж и жена. Он выпил за наше здоровье и вскоре ушел.
С л е д о в а т е л ь. Вы еще раз ходили к дому у речки?
К л ы к о в. Обязательно. Мы там были три раза. Последний раз Лена вернулась и сказала, что никак не может застать нужного человека. И мы остались на третьи сутки.
С л е д о в а т е л ь. Микерова так и не сказала вам, кого и зачем она ищет?
К л ы к о в. Нет.
С л е д о в а т е л ь. Вы знали, что ожидает вашу спутницу по возвращении в Погостье?
К л ы к о в. Откуда я мог знать?
С л е д о в а т е л ь. Вы категорически утверждаете, что ничего не знали о готовящейся подпольной группе участи?
К л ы к о в. Ничего я не знал.
С л е д о в а т е л ь. Хорошо. Вам сейчас будет устроена очная ставка.
Далее допрос ведется в присутствии гражданки Андреевой.
С л е д о в а т е л ь. Гражданка Андреева, вам известно, кто предал подпольную группу сопротивления?
А н д р е е в а. Известно. Предал Клыков.
С л е д о в а т е л ь. Клыков Анатолий Евграфович ваш муж?
А н д р е е в а. Мы с ним не регистрировались.
С л е д о в а т е л ь. Как вам стало известно о том, что именно Клыков предал группу?
А н д р е е в а. Мне сказал об этом фон Бард.
К л ы к о в. Врешь! Ты лучше расскажи, как по вечерам к нему ходила «давать уроки».
С л е д о в а т е л ь. Вам будет предоставлена возможность высказаться. Продолжайте, Андреева.
А н д р е е в а. Немцам все было известно. Поэтому, когда Клыков и Микерова вернулись в Погостье, Микерову сразу арестовали, а ты, Клыков, пришел домой и напился. Надеюсь, этого ты не будешь отрицать?
К л ы к о в. Ну-ну! Это она из ревности, гражданин следователь…
А н д р е е в а. Дурак…
С л е д о в а т е л ь. Попрошу ближе к делу. Расскажите о вашем совместном побеге к партизанам.
А н д р е е в а. Побега как такового не было. Фон Бард и Миллер знали, что мы «бежим». Клыков, я тебе напомню один факт: когда мы ушли из Погостья и остановились в деревне Сяглицы…
К л ы к о в. Ну…
А н д р е е в а. Ты говорил с унтер-офицером и сказал ему, чтоб они не действовали в этом районе, так как у тебя задание связаться с партизанами. И он ответил: «Гут, гут. Их вайс». Он был уже предупрежден Миллером.
К л ы к о в. Наивной девочкой теперь прикидываешься. Сама же…
С л е д о в а т е л ь. Клыков, вы потом скажете.
К л ы к о в. А мне все равно. Это я там боялся смерти, а здесь не боюсь.
С л е д о в а т е л ь. Тем лучше. Андреева, продолжайте!..»
15
…В тот день я немного запоздал и пришел к Крестову, когда он уже беседовал с новой свидетельницей. Издали она показалась мне совсем молодой женщиной, и, лишь познакомившись с ней, вглядевшись в ее лицо с морщинками у глаз, я понял, что она могла быть участницей войны.
— Галина Дмитриевна Кудинова, — представилась она. — Да… Поздно, поздно заинтересовались, вот бы год назад… Еще был жив Григорий Лукьянович… Он больше меня знал.
— Так вы всю войну работали в Нарве? — спросил Крестов.
— Нет, сорок второй и сорок третий год. Затем по приказу из центра нашу точку перевели в Таллин. Потом дальше… Мы все время находились впереди наших войск на полтораста — двести километров…
Крестов положил перед Галиной Дмитриевной несколько фотографий. Она кивнула и стала рассматривать их. Затем, указав на фотографию Вали, сказала:
— По-моему, эта девушка бывала у нас… Ее звали Валя, ходила под легендой ремесленницы. Первый раз была в начале сорок второго года… Да… Григорий Лукьянович куда-то вышел. Я осталась одна… Тоже девчонка, неопытная… Хоть он и предупредил, что могут прийти, и пароль был мною затвержен, но когда я открыла, а она мне: «Дяденька…» — я растерялась. Потом сообразила, конечно… Познакомились. Пришел Григорий Лукьянович, и мы зашифровали ее донесение для передачи нашим… Переночевала она у нас… И ушла… И явилась снова в начале сорок третьего… На ту же квартиру. Я узнала ее… «Галенька, пусти», — говорит. Я впустила, жду условного пароля, а она молчит. Я решила не признаваться.
«Вам какую Галю?» — спрашиваю ее. Она опустилась на скамью, закрыла голову, шепчет: «Делайте что хотите… Я все нарушила, одно поверьте — за мной хвоста нет, два часа кружила по улицам». Из комнаты вышел Григорий Лукьянович, он имел легальное положение. Видит, такое дело. «А ну-ка, девка, документы, говорит, а то в полицию отведу. Там тогда навертят хвоста!..» Он решил, что она провоцирует. Такой вариант был предусмотрен инструкцией. «Вот мой документ», — говорит. И показывает аусвайс. Он взял, посмотрел. «И чего тебе надо?» — спрашивает. Она взглянула исподлобья и вдруг брякнула: «Мне надо связаться с Корзуном…» Это был общий шеф наш. Григорий Лукьянович твердит свое: «Вставай, пошли в полицию, там тебя свяжут с кем надо» — и ее за плечо. А она: «Дяденька, дайте попить…»
