«независимые» высказывания Клыкова всерьез, а его самого — за советского разведчика. И даже написала ему восторженную записку.
В своем донесении Клыков вначале было пытался отделаться общими фразами о «патриотических настроениях». Но Миллер потребовал конкретных фактов — что именно говорила Наталья Сергеевна, когда, где. И агенту пришлось переписать свое донесение. А затем выступить в роли свидетеля. Вот где жуть-то была!..
…Ее ввели в подвал. Она взглянула в его сторону, узнала, и густые темные брови ее вскинулись вверх. Потом на лице застыла презрительная усмешка. Переводчик зачитал обвинение. Там были такие строчки:
«В разговоре с коллегами преподаватель литературы Воронцова Наталья Сергеевна высказала сомнение в победе германской армии. Она заявила, что русский народ изгонит захватчиков. Кроме того, Воронцова неодобрительно отозвалась о персоне фюрера».
— Вы признаете? — спросил переводчик.
— О Гитлере я ничего не говорила, — угрюмо отвечала учительница.
Это было правдой. Довесок с фюрером был на совести Клыкова. Но его же принудили!..
Офицер обернулся к стоящему в стороне Клыкову и жестом приказал сесть против обвиняемой. Он повиновался. Воронцова взглянула на него долгим, немигающим взглядом. И отвернулась.
— Отвечайте! — крикнул ей переводчик.
— Как всякий… гражданин, человек, любящий свою Родину, я не могла и не могу желать вашей победы… И сказала об этом…
Клыков облегченно вздохнул: сама призналась.
Офицер улыбнулся и что-то сказал.
— Любить родину — это вовсе не преступление, мы, национал-социалисты, тоже любим свою родину и воюем за ее идеалы. Но мы не потерпим клеветы на германскую нацию и ее фюрера.
— Я повторяю, что ничего не говорила о Гитлере.
— Господин свидетель! — приказал переводчик.
Клыков покраснел, глаза его сузились.
— Да чего там!.. Говорила и про фюрера… Прикажете повторить? Но она нехорошее говорила… Я не осмелюсь… — сердито, с фальшивым пафосом воскликнул Клыков. Он боролся уже за себя.
— Холуй и доносчик, — тихо, но внятно произнесла Воронцова.
«Ну, и все! И к черту! Что я, виноват, что жизнь проклятая?.. Почему я должен быть битым? Ну, сволочь, ну, предатель, а вы хотите, чтоб мне ломали ребра?!» — думал теперь Клыков.
— Забудь обо всем, — мягко сказала Лена. Она по-своему объясняла перепады в настроении спутника.
14
Мы с Крестовым ждали приезда еще одной свидетельницы — некой Пахотиной В. Б., ей была послана повестка в далекий сибирский город. Два тома уголовного дела Клыкова были уже изучены, мы трудились над третьим.
«С л е д о в а т е л ь. Когда вы были посланы в Берлин?
К л ы к о в. В середине марта 1943 года, шестнадцатого или семнадцатого.
С л е д о в а т е л ь. Чем вы занимались в Берлине?
К л ы к о в. Слушали лекции об экономике советского строя и по географии… Где что расположено — заводы, промышленность…
С л е д о в а т е л ь. Еще какие лекции?
К л ы к о в. По железнодорожному транспорту. Знакомили со схемой дорог, узловыми станциями…
С л е д о в а т е л ь. Где вы жили?
К л ы к о в. Мы жили под Берлином. В самом Берлине были всего раз.
С л е д о в а т е л ь. У кого именно были?
К л ы к о в. Нам дали талоны в пивной бар… Всего по кружке и выпили. Потом началась тревога, и нам велели спуститься в бомбоубежище. Весь вечер там просидели.
С л е д о в а т е л ь. Вернемся к вашему побегу к партизанам. Почему вы предприняли его именно в сентябре сорок третьего?
К л ы к о в. Я давно собирался и ждал лишь подходящего случая. В сентябре меня послали проверить лесника, связан ли он с партизанами. Я решил, что это подходящий случай.
С л е д о в а т е л ь. Почему вы избрали отряд Калицкого?
К л ы к о в. Слава шла о нем, немцы его боялись.
С л е д о в а т е л ь. Расскажите подробнее о побеге — как вы готовились к нему, как удалось миновать посты, что видели по пути?»
Рассказ Клыкова о побеге занимает десятки страниц. Он называет села, мимо которых они шли, людей, которых встречали. И опять я не вдруг понял, зачем с такой дотошностью следователь расспрашивает обо всех этих деталях. Очевидно, и сам обвиняемый не догадывался о причине.
«Командиру партизанского отряда т. Калицкому
Комиссару отряда т. Седунину
Заявление
Прошу направить меня на самое опасное задание, чтоб я мог кровью смыть позорное пятно пребывания в плену.
А. Клыков».
Но просьба эта, однако, не была удовлетворена: вскоре Клыкова и его супругу направляют на самолете через фронт на Большую землю. По приземлении они были арестованы. Кто-то предупредил партизан, но не Валя, — она уже не могла это сделать. Возможно, то был гость старика Трофимова, посещавший резиденцию фон Барда в его отсутствие. Так или иначе, но действия, точнее говоря, последствия действий неизвестного разведчика видны отчетливо. Почитаем продолжение допроса Клыкова. Следователя заинтересовала поездка обвиняемого в Нарву с Микеровой.
«С л е д о в а т е л ь. Куда вы направились, выйдя из гостиницы?
К л ы к о в. В оптическую мастерскую, там я приобрел очки.
С л е д о в а т е л ь. Потом?
К л ы к о в. Потом Лена повела меня на окраину — она сказала, что ей нужно встретиться с одним человеком. Мы подошли к дому у речки. Лена велела мне обождать и дальше пошла одна. Я ждал, наверное, с полчаса. Вернулась Лена и сообщила, что не застала
