— А Кузьма — герой?
— Ещё какой! "Герой" из героев! Дальше некуда! Могу рассказать такое, чего и ОРТ не знает!
— Не рискуем? Не обвинят нас в "кощунстве"? Боюсь такого обвинения. Тебе что, до тебя никому не добраться, а вот мою плоть с говном смешать могут и "по стенке размазать". Добро, если бы по кремлёвской стене, а то ведь нет! Вот что важно! По кремлёвской стене — куда ни шло, вытерпеть можно, стоило бы гордиться!
— Могут размазать, вы "всё могущий" народ, не сомневаюсь. Но не бойся, я с тобой, а своих мы в обиду не даём.
И бес нашептал всё, что было в бесовском "досье" на Кузьму Петровича. Правду ли говорил бес, лгал по извечной бесовской привычке — это "выяснить не представляется возможным".
Моё дело — как можно точно, не утаивая и не добавляя лишнего, изложить рассказ беса о Лапердосове. Соответствует истине рассказ — это на совести беса и самого Кузьмы Петровича.
Глава 51,
посвящённая Кузьме Петровичу Лапердосову
"герою" всех войн, как явных, так и "тайных".
Глава написана нашёптываниями беса
без купюр и поправок.
Краткие анкетные данные главного героя "телемоста". "Краткие" потому, что у военных не принято много говорить. Не положено. У военных только "Есть!" и "Так точно"!
Ф.И.О — указаны выше.
Год рождения: 1913.
Место появления в свет указано.
Не следовало Кузе появляться в свет: через год началась "Первая империалистическая", а за нею — все последующие войны.
Описание сопливого, трудного и голодного Кузиного детства опущено. Наш герой был "ушлый" парень и быстро выбрал "правильное направление новой жизни". Настолько правильно, что к 1933 году стал "комсомольским вожаком" уезда. Как он двигался к столь высокому посту и не "сломал шею" на пути продвижения — об этом бес ничего не сказал. Можно было и самому догадаться: или ты убивал и "раскулачивал", или тебя такое могло постигнуть. Кузя сообразил, что первый вариант — наилучший. В двадцать лет призван "охранять завоевания трудящихся" в ВЧК. Становится "членом". Организация жила под законом: "не убьёшь ты сегодня — тебя убьют завтра".
Позорная война 1939 года не коснулась: занимался "чисткой рядов". Каких — об этом знал только "вождь", остальным знать было необязательно. "Принимал участие в ликвидации враждебных элементов": польских пленных офицеров в Катыни.
Следующая его, личная война, была трудной и опасной: "надзирающий политработник" при командире "заградительного отряда" при защите "твердыни на Волге". Кого и от чего заграждал отряд — известно.
— Только необходимость, жестокая необходимость вынудила "отцов-командиров" создать заградительные отряды! — с пафосом вопил бес. Оказывается, и такая необходимость когда-то была, но будет ли она в будущем — этого и бес не знает.
— Разумеется! Представь, что террористы захватили пассажирский лайнер и ведут его на "сердце столицы" — Кремль? Что нужно делать?
— Сбивать!
— Но погибнут люди!
— Если захваченный лайнер не сбить, то тогда в Кремле погибнут "большие" люди! Сортом выше. Сорт людей в захваченных лайнерах при любой ситуации будет ниже!
— Да-а-а!… Во всех позиция люди гибнут. И так, и так — плохо! Главное — сбить лайнер подальше от столицы.
— "Заградительные" всегда были "жестокой необходимостью". Семь десятков лет вас постоянно сопровождали различные "необходимости" Во всём! В какое время не загляни — одна сплошная "необходимость"! Была острая необходимость в спасении государства"! — что в государстве после таких "операции по спасению" ничего ценного не оставалось — это второстепенно. Жили твёрдым убеждением: "живая кость мясом обрастает", но после Большой войны уверенность о "нарастании мяса на костях" что-то не хочет подтверждаться…
— А нужно ли?
— Вопрос "провокационный", а посему не рассматривается. Продолжай углубляться в житие Кузьмы Петровича:
1940 год. Прибалтика. "Работал" в Латвии. Проведение многих успешных операций против "антисоветских элементов". Депортации. "Чистки".
1941. Всё летит к чёртовой матери и нужно без оглядки уносить ноги из Прибалтики!
— … и остальное, что было на ногах…
— … дорогим из уносимого была жопа?
— Она… Кузя дураком не был.
— Был "направлен партией" в знакомые места Латвии "для организации партизанского движения и на подъём населения на борьбу с врагом".
В организации "борьбы местного населения с захватчиками" не учитывался пустяк: на "товарища страны советов" латыши вдоволь насмотрелись, а какими могли быть пришельцы с Запада — предстояло увидеть. Была и разница: по этносу пришлые с Запада латыша всегда были ближе, и кто мог оказаться хуже — выяснение было впереди. Как ни грустно и обидно признавать, но захватчики с запада были терпимее восточных. Задача Кузи заключалась в "ведении разъяснительной работы в среде латышских трудящихся". Тех, а кто отказывался "разъясняться" и упорствовал в заблуждениях" — ликвидировать. Последнее занятие Кузя хорошо освоил…
Бес не дал пояснений об этническом составе отряда под руководством Кузьмы: сколько было латышей, и насколько им можно было доверять? Были это новые "красные латышские стрелки", вроде тех, кто после переворота 17 года утверждали в России "власть советов", или иного сорта? Спали они и видели Латвию свободную от лапердосовых? Сколько в отряде было латышей, каков процент? Кто держал "верхушку" в отряде? — на все эти вопросы Кузя мог ответить в любой время суток и без запинки:
— Я!
— Помнишь фильм о борьбе с "лесными братьями" в послевоенное время? С теми, кто полных десять лет после победы над фашистами, скрывался по лесам и до последнего брата сражался с "кузьмичами"?
— Помню, да, был такой фильм. Героический, патриотический, "победный". Направленный, рекламный, хвалебный. А есть хотя бы один фильм, где показано, как "лесные братья" работникам МГБ "сала под шкуру" залили? Хотя бы один раз разнесли в пух и прах доблестные отряды НКВД?
— Совсем спятил!? Кто такой фильм стал бы делать!? Равносильно тому, как если бы кто-то из тогдашних кинодеятелей явился в органы и заявил:
— Спрячьте меня по пятьдесят восьмой статье в славном городе Магадане, а иначе фильм сделаю и покажу, какие вы хреновые вояки! — Я и говорю: "лесных братьев" всё же одолели, извели полностью, под корень, но с памятью латышей лапердосовы ничего поделать не могли! Это и худо!
1945-й:
"Майскими, короткими ночами
Отгремев, закончились бои…"
— Да прекрасная, мелодичная, правдивая песня до слов: "мы тебе колхозом дом построим…"
— Сегодня эти слова следует затирать "писком" потому, что нынешние слушатели после обещания "построить дом" начинают ругаться отборным русским матом. "Колхозом" дома не ставили. Не до роскоши было, впору выжить. Особенно в областях, по коим война четырежды прокатилась…
— … может, "дважды"? — поправил врага.
— … прошлась колёсами вооружений двух армий. Плохо с арифметикой и памятью. Считай: отходящая на восток армия не церемонилась с вами: "ах, простите, мы ваш огородик вытоптали"!? А пришлые с вами так разговаривали? Нет. Какой счёт? Не "два" ли? Это пробежка войны в одну сторону. А потом была обратная с названием "освобождение". Сколько в итоге?
— "Четыре"…Бесяра, это мои подсчёты, ты их воруешь! Это я когда-то такой "расклад" углядел!
— Разве пишем не вместе? Какие могут быть счёты?
Кузьма Петрович не считал себя слабоумным, знал, с кем имеет дело, и крепко усомнился в словах задушевной песни: "мы тебе колхозом дом поставим". Не поверил. И правильно поступил: жильё победители получили только через шестьдесят лет после "великой победы". Жильё получали с большим упором чиновников на местах. О каком "жилье" тогда было речь вести? О "жилье метр на два", мимо которого ещё никто не прошёл? "Хороша ложка к обеду", а когда за восемьдесят перевалило — о ином "жилье" думать приходится.
А тогда Кузьма "мыслями раскинулся": "не я один "герой", всех мужиков в герои записывать нужно, все воевали" — и остался в Риге: какая никакая — а заграница, пусть и "советская"! К тому времени его "малая родина" так скукожилась за годы "борьбы с врагами", что разглядеть в ней что-то родное и близкое на то время "не представлялось возможным". Остаться в Риге было единственным и правильным решением. Его "малая родина" в европейском городе Риге сравнивалась как "земля и небо". За "верную службу отечеству" ему подарили чужую собственность: квартиру с обстановкой. Тогда так было заведено.
Рига мигом разглядела в Кузе ухватки свинопаса, но что она могла сказать "герою"? Все ваши зарубежные несчастья проистекают от непонимания: вы везде хотите быть неизменными. Не знающий языка латышей и "прЫнципиально" не желающий его знать, Кузя был твёрдо уверен: "это пусть они изучают русский, это я их освободил и спас!"
Ах, как всё было прекрасно в 45-м! У-р-я-я-а-а! Всё чужое — моё! За всё заплачено чужими жизнями, но об этом лучше не помнить… Нет, один день в году можно всплакнуть о погибших, им что, они выдержат, как и прежде, но в остальные дни выяснять кто, за чьи интересы и как был убит — не нужно… Нежелательно
