ты, вот тебе досталось, — посочувствовал Антипов.
* * *
— Это бокс, главное, что я снова чемпион. А ты неплохо за меня болел, — я изобразил подобие улыбки. — И знаешь что… Ты неплохой парень, прошу, не связывайся с криминалом. Женись, воспитывай своих детей, работай, можешь подать заявлению в партию — уверен, ты сможешь получить партбилет. Только не связывайся с криминалом.
И оставив Сергея удивлённо таращиться мне вслед, я двинулся прочь в сопровождении не менее удивлённого Лукича.
В травмпункте на распухшую губу мне наложили пять швов, велели, как и Виктор Петрович, поменьше открывать рот. А швы мне снимут в поликлинике по месту жительства уже в Свердловске, только нужно, чтобы я сразу по возвращении записался на приём к хирургу, а тот уже будет контролировать состояние моего здоровья.
Подходя к дому, увидел на нашем заборе надпись белой краской: «Полина — ты мой кумир!» Вот те раз, откуда эти долбаные поклонники её адрес узнали? Ну всё, конец спокойной жизни…
Дома я оказался раньше Полины, та вернулась из филармонии только в десятом часу вечера. Увидев меня, расцвела, кинулась ко мне:
— Женька, ну у тебя и губа! — сказала она, осторожной целуя меня в больное место.
— А ты думала, легко золотые медали достаются?
Я непроизвольно начал было растягивать рот в улыбке, но опухшая губа тут же дала о себе знать короткой вспышкой боли, и я поморщился.
— Ты снова победил?! Ах ты мой чемпион! За это тебя ждёт награда.
— Хочу получить её прямо сейчас!
И в следующий час окружающий мир перестал для нас существовать. А когда мы, взмокшие и уставшие, лежали в постели, она сказала:
— А у нас в «Свердловчанке» новая программа готовится. Думаешь, почему я так поздно пришла? Потому что репетируем каждый день чуть не до ночи. Но из старого репертуара твои песни всё равно берём, публика их на каждом концерте требует.
— Может, вам подкинуть какой-нибудь новый шлягер?
— А что, у тебя есть?
В её глазах загорелся огонёк надежды. Вот же, блин, теперь с меня не слезет.
— А давай мой успех в ресторане отметим, — предложил я. — У тебя когда ожидается свободный вечер?
— В это воскресенье нам выходной дают.
— Вот и отлично, сходим в ресторан ОДО.
В ресторане Окружного Дома офицеров у меня вот уже второй месяц имелся блат в лице Серёги Зинченко. Тот всё-таки принял предложение руководителя ресторанного ансамбля и перебрался в Свердловск. Там уже, как выяснилось, мои песни исполнялись вовсю, впрочем, и остальной репертуар был Серёге знаком. В ресторане ОДО мы с Полиной успели разочек побывать, как раз перед моим отъездом на чемпионат, так её посетители сразу же узнали. Стали подходить за автографами, а столик с кавказцами передал ей через официанта бутылку шампанского. Честно говоря, находиться в центре внимания было немного некомфортно. С другой стороны, благодаря своему человеку в ансамбле ресторана мы могли туда проходить практически без проблем. К тому же в прошлый раз я познакомился с администратором заведения, сунул ему в карман десятку, и тот определил нам лучший столик из числа якобы забронированных — в углу, но недалеко от сцены. Да и официант, нас обслуживавший, не оказался внакладе, чаевые составили трёшку, надеюсь, в следующий раз он также обслужит по высшему разряду.
— А надпись на заборе видел? — спросила она.
— Видел, — вздохнул я. — Придётся в хозяйственный завтра за краской идти. Тем более мне этот ядовито-зелёный цвет давно не нравился. Только, боюсь, как бы твои поклонники снова всё не исписали. Хоть милиционера выставляй. Откуда они только твой адрес узнали?!
В институте уже знали о моём успехе в Казани, и снова моя физиономия (естественно, с нормальной губой) украсила собой стенгазету, а по мою душу на следующий же день заявились корреспонденты местных изданий «На смену!» и «Уральского рабочего».
Ещё до воскресенья у меня случилась встреча с Хомяковым. Тот заявился ко мне в гости после предварительного звонка, выгадав, чтобы Полины не было дома. Первым делом поздравил с победой от лица руководства «Динамо» и себя лично, напомнил про премиальные за победу, не забыв упомянуть, что это станет хоть какой-то, но прибавкой к моим музыкальным гонорарам.
— Язвите всё, Виктор Степанович, — не сдержался я, притворно обидевшись.
— Извините, язык мой — враг мой, — покаянно тряхнул головой Хомяков.
— Да обращайтесь уж на «ты», я же вижу, как вам некомфортно мне выкать.
— Действительно, каждый раз тянет на «ты» обратиться, но приходится себя окорачивать.
— Вот и договорились, только я к вам по-прежнему буду на «вы» обращаться, мне так комфортнее. Вы всё-таки и старше, и должность у вас серьёзная. А я всего лишь обычный студент.
— Да ты уж свои заслуги не принижай, — хмыкнул Хомяков. — Тоже, скажешь — обычный студент… Обычные студенты двукратными чемпионами страны не становятся и их песни на правительственных концертах не исполняют.
Я осторожно отхлебнул из чашки тёплого чаю — горячий пить опасался из-за заштопанной губы. Вчера только сходили в поликлинику, хирургом оказалась немолодая женщина, после осмотра констатировала, что заживление проходит очень хорошо, и в следующую среду она меня ждёт, чтобы снять швы.
— Может, вам всё-таки чего покрепче? — предложил я, глядя, как гость тоже отпивает из чашки.
— Не надо, а то моя унюхает, скандал ещё закатит. В служебные задания, где приходится выпивать, она у меня почему-то не верит. Да я и сам не большой любитель, мне хороший чай больше по вкусу, чем хорошая водка… Кстати, тебе благодарность от моего руководства. Устная, правда, но передаю.
— За победу на чемпионате?
— Ну это само собой. А благодарность за наблюдательность, проявленную во время поездки в стан потенциального врага. Помнишь Морриса Чайлдса и его спутника? Подробностей сказать не могу, тем более сам в них не посвящён, но твои показания очень пригодились. Молодец!
— Рад, что оказался полезен своей Родине и в таком качестве, — совершенно искренне ответил я.
— Ну а у Полины как дела?
— Да вроде ничего, тьфу-тьфу, работает в филармонии, выступает на правительственных концертах. Недавно из Москонцерта звонили, спрашивали, как она относится к идее перебраться в Москву и работать в их системе? Обещали на первых порах комнату в общежитии. Заманчиво, но Полина пока не хочет никуда уезжать. То есть она бы в Москву уехала, но я-то здесь. Мы вообще жениться по весне собираемся, будет жить тут на законных основаниях. А то она там, я тут — что это за семейная жизнь?! А если дети появятся?
— Всё верно, — согласился Хомяков. — А сам-то не против
