зрения на раскол в стане прежде монолитного противника, на ступор советской системы, на готовность хозяев Кремля жертвовать многим ради партнерства с всемогущей Америкой.
Информация из Москвы, вызываемый ею культурный шок были столь велики, что многие весьма сведущие специалисты – от Адама Улама до Брента Скаукрофта – заподозрили в действиях русских фантастический блеф, феноменальный обходной маневр. Сам президент Буш несколько первых месяцев своего президентства молчал, не желая попасть впросак. То была нелепая, как видно сейчас, предосторожность. Но и понятная. Уж больно лихо все шло по-западному на самом главном для США направлении мировой политики…
За столом одного из самых шикарных ресторанов Горбачев старался обозначить путь сближения с Бушем. «Я знаю, что помощники говорят Вам замедлить ход, оглядеться, не доверяться русским с ходу. Но то, что я делаю, я делаю, чтобы избежать в своей стране революции. Те, кто аплодировал в 1986 г., уже недовольно молчат. Мне нужна помощь с этой стороны». В один из интервалов филиппики Горбачева Буш сказал, что отношение Америки к России будет зависеть от того, чем Россия будет через 3–5 лет. Горбачев: «Ответа на этот вопрос не знает сам Иисус Христос».
…Отвечая на вопрос журнала «Эндовер Буллетин», Буш сказал о своей цели во внешней политике: «Сделать Америку еще сильнее». Это и делала американская сторона, не предлагавшая никому вечной дружбы. 15 февраля 1989 г. президент Буш издал директиву Обзор национальной безопасности (ОНБ) за номером три, посвященную отношениям с СССР. Анализ горбачевского курса занял тридцать одну страницу – через один интервал – на шесть страниц больше заказанного. Госдепу пришлось даже «схитрить» – напечатать текст более мелким шрифтом. Главным смыслом документа было «сомнение» спецов в том, что СССР «возвратится к драконовским мерам прошлого». Задача США – сделать этот возврат «абсолютно невозможным», не создавая при этом позиции «необратимости» в американской политике… Перестройка – в наших интересах. Она дает нам возможности, которых не было восемь лет назад».
Задачей называлось заставить СССР двигаться в желательном Америке направлении. Ради этого следовало всеми путями поддерживать в Советском Союзе свободу прессы и рушить однопартийную систему, защищать свободу перемещений, активизировать деятельность негосударственных организаций, отстаивать право частной собственности. Впрочем, все это уже происходило, и заведующий «советскими делами» в госдепе Александр Вершбоу назвал программу «статус-кво плюс».
* * *
Между тем, лихой «реформаторский» стиль Горбачева уже к середине 1989 г. привел к значительному внутреннему противодействию как в СССР, так и в США. Значительная часть американских политиков скептически воспринимала Горбачева. Так пресс-атташе президента Марлин Фицуотер назвал обещание Горбачева не снабжать Никарагуа оружием жестом «перебравшего ковбоя». В такой оценке его поддержал прежний вице-президент Дэн Куэйл. Министр обороны Дик Чейни предсказал, что «Горбачев рухнет вместе со своими реформами». Замгоссекретаря Лоуренс Иглбергер провозгласил, что у США вовсе нет задачи помогать советскому реформатору. Да и сам президент Буш сказал, что «не спешит на встречу на высшем уровне».
В Польше коммунистический президент Войцех Ярузельский тем временем снял запрет на движение «Солидарность», возглавляемое Лехом Валенсой – первой и главной антикоммунистической организацией в Восточной Европе. Ярузельский сказал послу США в Варшаве Джону Дэвису, что регулярно консультируется с Горбачевым, который полностью поддерживает его курс.
Когда государственный секретарь Бейкер навестил переговоры по обычным вооружениям в Вене, он был поражен поведением польских депутатов, рассуждавших о том, какую – французского или американского типа – президентскую республику они желают иметь в Польше. В самолете, возвращаясь в США, Бейкер сказал журналистам, что в Восточной Европе царит чувство «нового начала… Здесь очень хорошие шансы для нас, если мы правильно воспользуемся своими картами». Кондолиза Райс сказала президенту Бушу, что соглашения «круглого стола» в Варшаве означают начало конца коммунизму в Восточной Европе. США должны экономически помочь Варшаве. Тем более что Ярузельскому уже в 1987 г. была обещана помощь в случае проявления его самостоятельности.
Буш вылетел в центр польского расселения в США – в Хамтрамк (пригород Детройта) и сказал: «Свобода приходит в Восточную Европу… Если польский эксперимент удастся, другие страны последуют за Польшей».
9 апреля 1989 г. произошла трагедия в Тбилиси, где, словами американских наблюдателей, «Советская армия выступила против десятитысячной толпы грузинских националистов». Броситься на помощь местным националистам, чтобы окончательно обрушить Горбачева? Не все в Вашингтоне думали так. Влиятельный советник президента по национальной безопасности Брент Скаукрофт сказал журналистам на пресс-конференции: «В этой схватке нет нашей собаки». А Кондолиза Райс выразилась определенно против грузинской толпы: «Мы не должны давать консервативным критикам Горбачева палку для его избиения». «Голосу Америки» было приказано не выступать с поджигательскими материалами по Грузии. Пресс-атташе президента Буша-ст. Марлин Фицуотер выступил со словами, написанными Кондолизой Райс: «Мы внимательно следим за ситуацией. Мы сожалеем о потере жизней, но мы не собираемся комментировать эти события».
Ближайший помощник Шеварднадзе Сергей Тарасенко следил за всеми оттенками комментариев «Голоса Америки». Американцы были лояльны в эти дни, когда его босс по приказу Горбачева разбирался с ситуацией в Грузии – об этом Тарасенко сообщал Шеварднадзе по телефону в Тбилиси. Шеварднадзе вначале занял позу, требуя уволить советское военное командование в Закавказье, но достаточно быстро дал себя отговорить.
…В мае 1989 г. государственный секретарь Джеймс Бейкер вылетел впервые в Москву. На самолете американских ВВС была также его жена Сьюзан и группа помощников. Главной проблемой Советского Союза на то время было обеспечить прекращение американской помощи афганскому движению сопротивления; главной американской проблемой было прекращение потока советского оружия правительству Никарагуа.
Никто не знал, что в атташе-кейсе Бейкера лежит письмо президента Буша Горбачеву. В нем президент просил гарантий от советского вмешательства в центральноамериканские дела. «Это будет тестом нашей позиции в отношении СССР». Незадолго до приземления Бейкера посол Джек Мэтлок повторил министру Шеварднадзе жалобы Вашингтона в отношении помощи сандинистам в Никарагуа. Как только Мэтлок вышел из кабинета, мрачный «Шэви» обратился к помощникам: «Американцы совсем не хотят помочь нам? Это мы должны производить все действия, делать все движения? Мы делаем все шаги, а все, что мы слышим из Вашингтона: «Больше! Больше! Вы должны делать больше!» Переговоры с Бейкером будут таким движением в одном направлении: вы даете, мы берем!»
11 мая 1989 г. Горбачев встретился с Бейкером в Кремле. Он мог говорить только об одном – об успехах и трудностях перестройки. Он согласен понизить
