Горбачев был несказанно огорчен встречей Ельцина с президентом Бушем. А тут еще выступление известного дипломата Лоуренса Иглбергера в Джорджтаунском университете: «При всех своих рисках и неясностях, «холодная война» была замечательно стабильным периодом в отношениях между великими державами. Внезапное окончание противостояния Востока и Запада может привести к краху правительств, к хаосу, к переходу к диктатуре».* * *
А Горбачев продолжал сдавать одну позицию СССР за другой. 22 августа 1989 г. он по телефону благословил польских коммунистов (в лице Мечислава Раковского) на создание коалиционного с «Солидарностью» правительства. Подлинное начало конца. Через два дня после звонка Горбачева советник «Солидарности» Тадеуш Мазовецкий стал премьер-министром Польши. Советское правительство прислало ему прочувственную поздравительную телеграмму. Свершилось невозможное: коммунисты сами отдали власть своим политическим противникам, начался крах социалистической системы, а Горбачев слал приветственные телеграммы.
Драма в Варшаве всколыхнула всех. В Праге активизировался Вацлав Гавел. Он пишет в книге «Власть безвластных»: «Тот, кто закричал «Король голый!», сломал все прежние правила игры».
Через несколько часов после телефонного звонка Горбачева Раковскому Дьюла Хорн принял в Венгрии решение, которое снова изменило карту Европы. Из ГДР восточные немцы стали переходить границу с Венгрией, а оттуда перебирались в Австрию. Этот поток постоянно рос, а Горбачев с его перестройкой спал сладким сном: «Все как-нибудь решится само собой».
Конечно же, венгры боялись. Хорн послал своего заместителя Ласло Ковача узнать реакцию Москвы на роль Венгрии как моста для немцев из ГДР на Запад. Москва не колыхнулась.
Великая империя пошла по швам. То, за что Советский Союз готов был сражаться с западными союзниками, то, что являлось поясом безопасности СССР, было отдано Горбачевым на ветер как некое побочное явление. Та самая «необычайная легкость», о которой писал в свое время Гоголь.
Сразу после визита Горбачева в Берлин по случаю сорокалетия ГДР в начале октября 1989 г. в Восточной Германии последовали окончательные перемены. Полиция ГДР уже разгоняла группы молодежи, выкрикивающей новый лозунг «Горби! Горби!». Американские дипломаты докладывали, что эти толпы эти постоянно увеличиваются. Горбачев заговорил с Хонеккером в конфронтационном духе. Единственный способ остановить демонстрации по всей Германии – взять на вооружение перестройку. Только так Хонеккер может спасти свой режим. На официальной церемонии Горбачев призвал восточных немцев имитировать советские реформы.
Хонеккер не смог сдержаться. Во время последнего визита в СССР он был шокирован пустотой полок в магазинах. Советская экономика в коллапсе, в то время как в Германской Демократической Республике живут самые процветающие в социалистическом мире люди. Если взять уровень жизни в СССР за 100, то такой же уровень будет в Польше и Болгарии, а в Румынии он будет равен 90. Но в Венгрии этот уровень поднимется до 130, в Чехословакии – до 180, а у чемпиона, в Германской Демократической Республике, достигает 200 – в два раза выше, чем в Советском Союзе. И им еще указывают как вести дела!
По возвращении в Москву Горбачев сказал, что Хонеккер должен уйти – и как можно скорее. «Восточногерманское руководство не может контролировать ситуацию». Горбачев приказал Генеральному штабу, чтобы советские войска в ГДР (почти полмиллиона солдат и офицеров – элитные части) не вмешивались во внутригерманские события.
7 октября Хонеккер приказал секретной полиции ГДР использовать оружие и слезоточивый газ для разгона демонстраций в городах (речь шла, прежде всего, о Лейпциге). Но оппортунистически настроенный шеф секретной полиции Эгон Кренц, зная о позиции Горбачева, выступил против приказа Хонеккера. Тогда 70 тысяч протестующих вышли на улицы в Лейпциге.
Используя этот эпизод, Эгон Кренц на бурном заседании Политбюро СЕПГ 18 октября 1989 г. заставил Хонеккера покинуть свой руководящий пост. Советский посол Вячеслав Кочемасов в своих телеграммах передавал просьбу о помощи в критический час, свой совет спасти Хонеккера. Горбачев сказал своим помощникам, что он «возмущен» некомпетентностью Хонеккера в решении данной проблемы. Чувствующее, куда дует ветер, немецкое руководство оставило Хонеккера и сделало партийным вождем Кренца – немецкого Горбачева.
Но общественное движение, спровоцированное Горбачевым, уже невозможно было остановить. 4 ноября 1989 г. на улицы Восточного Берлина вышло более полумиллиона жителей. Весь кабинет во главе с премьером Вилли Штофом ушел в отставку. Кренц звонил в Москву, прося у Горбачева совета. Горбачев ответил, что граница между Восточной и Западной является искусственной. Если не открыть эту границу, то вспыхнет бунт.
В ночь на 9 ноября 1989 г. проходные точки в Берлинской стене открылись. По столице Германии шел крик: «Стена рухнула!». Реакция Москвы была непонятной. ТАСС сообщил: «Крушение Берлинской стены, которая многие годы была символом раскола Европы, является позитивным и важным фактом». Но и ТАСС и «Правда» объявили, что Москва не позволит крушение восточногерманского государства – «стратегического союзника» СССР. Примечательно, что Горбачев повторял эту свою сказку и после крушения Берлинской стены, выступая в ноябре 1989 г. в Италии…
Тем временем в Болгарии решалась судьба Тодора Живкова. Его сменил министр иностранных дел Петр Младенов. Здесь коммунистическая партия продержалась еще примерно год.
Заволновалась Прага. Собрание студентов 17 ноября 1989 г. взвинтило лишенную ориентиров полицию. 24 ноября на улицы вышли уже 350 тысяч пражан, что заставило уйти в отставку все Политбюро во главе с Милошем Якешем. 10 декабря ушел в отставку президент Густав Гусак. Его место занял драматург Вацлав Гавел.
* * *
Вслед за Восточной Европой наступила очередь Прибалтики. Надо отметить, что нахождение прибалтийских республик в составе СССР было закономерным и оправданным как с исторической, так и с политической точки зрения.
– Прибалтика была в составе России значительно дольше, чем Эльзас и Лотарингия в составе Франции – из-за потери которых Париж пошел на мировую войну.
– Прибалтийские государства отошли от России после 1917 г. не в результате некоего народного волеизъявления, а по прямому приказу фельдмаршала Гинденбурга и генерала Людендорфа, решивших таким образом ослабить своего великого восточного соперника.
– Возвращения охваченных левым движением прибалтийских республик в лоно России не произошло в 1919–1920 годах только потому, что британский империализм, посредством посланного в Балтику флота, решил «отогнать» Россию от открытых морей, повернуть колесо петровской фортуны.
– Всякий, кто испытывает моральные конвульсии по поводу реализации пакта Риббентропа – Молотова, пусть просмотрит миллионы метров кинопленки 1939–1940 годов,
