потаскушки сами на такое напрашиваются!
— Вы не сообщали об этом полиции? — спросил Пуаро.
Старая леди с трудом поднялась и устремила на него взгляд василиска:
— Никогда не имела никаких дел с полицией! Вот еще! Я и полиция!
Дрожа от гнева и злобно посмотрев на Пуаро, она вышла из комнаты.
Несколько минут Пуаро сидел, задумчиво поглаживая усы, потом отправился на поиски Беатрис Липпинкотт.
— Вы имеете в виду старую миссис Ледбеттер — вдову каноника Ледбеттера? Да, она приезжает сюда каждый год, но, говоря между нами, вытерпеть ее нелегко. Миссис Ледбеттер часто бывает грубой с людьми и никак не может понять, что времена изменились. Конечно, ей почти восемьдесят…
— Но у нее ясный ум? Она понимает, что говорит?
— Вполне. Она весьма смышленая старая леди — иногда даже слишком.
— Вы знаете, кто была молодая женщина, которая посещала убитого во вторник вечером?
Беатрис выглядела удивленной.
— Не помню, чтобы его вообще посещала молодая женщина. Как она выглядела?
— С оранжевым шарфом на голове и, насколько я понял, с большим количеством косметики на лице. Она была в 5-м номере и говорила с Арденом во вторник вечером в четверть одиннадцатого.
— Право, мсье Пуаро, я понятия об этом не имею.
Пуаро отправился в полицейский участок.
Суперинтендент Спенс молча выслушал его рассказ, потом откинулся на спинку стула и медленно кивнул.
— Забавно, — заметил он, — как часто приходится возвращаться к все той же древней формулировке: «Cherchez la femme».
Хотя французское произношение суперинтендента было не таким хорошим, как у сержанта Грейвса, он очень им гордился. Поднявшись, Спенс отошел в дальний конец комнаты и вскоре вернулся, что-то держа в руке. Это была губная помада в позолоченном корпусе.
— Эта штука все время указывала, что тут может быть замешана женщина, — сказал он.
Пуаро взял помаду и аккуратно мазнул ею по тыльной стороне кисти руки.
— Хорошее качество, — заметил он. — Темно-вишневый оттенок подходит для брюнетки.
— Да. Ее нашли на полу в 5-м номере. Она закатилась под комод и, возможно, пролежала там не один день. Никаких отпечатков пальцев. Разумеется, в наши дни нет такого множества помад, как раньше, — всего несколько сортов.
— И вы, несомненно, уже навели справки?
Спенс улыбнулся:
— Да, как вы говорите, мы навели справки. Таким типом помады пользуются Розалин Клоуд и Линн Марчмонт. Франсис Клоуд использует менее яркий оттенок, миссис Марчмонт — розовато-лиловый, а миссис Лайонел Клоуд и вовсе обходится без помады. Беатрис Липпинкотт едва ли употребляет такой дорогой сорт, а горничная Глэдис — тем более.
— Вы все тщательно проверили, — заметил Пуаро.
— Недостаточно тщательно. Похоже, тут замешана посторонняя женщина — возможно, какая-то знакомая Андерхея в Уормсли-Вейл.
— Которая была с ним во вторник вечером в четверть одиннадцатого?
— Да. — Спенс со вздохом добавил: — Это освобождает от подозрений Дэвида Хантера.
— Разве?
— Увы! Его высочество после беседы со своим адвокатом наконец согласился дать показания. Вот отчет о его передвижениях.
Пуаро прочитал аккуратно отпечатанный текст:
— «В 16.16 выехал из Лондона поездом в Уормсли-Хит. Прибыл туда в 17.30. Пошел в «Фарроубэнк» по пешеходной дорожке».
— Он объясняет свой приезд, — вставил суперинтендент, — необходимостью забрать кое-какие письма, документы и чековую книжку, а также проверить, не прислали ли рубашки из прачечной, — чего, разумеется, не произошло. Прачечные превратились в настоящую проблему! У нас забрали белье месяц назад, в доме не осталось ни одного чистого полотенца — теперь жена все стирает сама.
После этого вполне понятного отступления Спенс вернулся к путеводителю по маршрутам Дэвида:
— «Ушел из «Фарроубэнка» в 19.25 и отправился на прогулку, так как пропустил поезд в 19.20, а следующий отходил только через два часа».
— В каком направлении он прогуливался? — спросил Пуаро.
Суперинтендент заглянул в свои записи.
— Говорит, что в сторону Даун-Копс, Бэтс-Хиллз и Лонг-Ридж.
— Фактически обошел вокруг «Белого дома».
— Быстро же вы усвоили местную географию, мсье Пуаро!
— Нет. — Детектив улыбнулся и покачал головой. — Я не знаю упомянутых вами мест. Я просто догадался.
— Вот как? — Суперинтендент склонил голову набок. — По его словам, поднявшись на Лонг-Ридж, он понял, что опаздывает, помчался на станцию и успел на поезд в последний момент. Без четверти одиннадцать он прибыл на вокзал Виктория, пошел пешком в «Шепердс-Корт» и добрался туда к одиннадцати — последнее заявление подтверждает миссис Гордон Клоуд.
— А кто-нибудь еще подтверждает?
— Да, хотя и немногие. Роули Клоуд и еще несколько человек видели, как Хантер прибыл на станцию Уормсли-Хит. У горничных в «Фарроубэнке» был выходной (разумеется, у Хантера имелся свой ключ), поэтому они его не видели, но обнаружили в библиотеке сигаретный окурок, который, как я понял, изрядно их озадачил, а также беспорядок в бельевом шкафу. Один из садовников работал поздно — кажется, закрывал оранжереи — и заметил Хантера. Мисс Марчмонт встретила его в Мардонском лесу, когда он спешил на поезд.
— А кто-нибудь видел его садящимся в поезд?
— Нет, но он звонил мисс Марчмонт, как только вернулся в Лондон, — в пять минут двенадцатого.
— Это проверено?
— Да, мы уже запросили насчет звонков с этого номера. В четыре минуты двенадцатого был междугородный звонок в Уормсли-Вейл, 36 — это номер Марчмонтов.
— Весьма любопытно, — пробормотал Пуаро.
— Роули Клоуд ушел от Ардена без пяти девять, — методично продолжал Спенс. — Он уверен, что не раньше. Около десяти минут десятого Линн Марчмонт видела Хантера в Мардонском лесу. Даже если бы он бежал всю дорогу от «Оленя», хватило бы ему времени встретиться с Арденом, поссориться с ним, убить его и добраться до Мардонского леса? Не думаю. Как бы то ни было, теперь нам приходится все начинать заново. Ардена убили гораздо позже девяти — он был жив в десять минут одиннадцатого, если только вашей старой леди это не померещилось. Причем был убит либо женщиной в оранжевом шарфе, которая уронила помаду, либо кем-то, явившимся после ее ухода. И кто бы это ни сделал, он намеренно перевел стрелки часов назад — на десять минут десятого.
— Что поставило бы Дэвида Хантера в весьма затруднительное положение, если бы он чисто случайно не наткнулся на Линн Марчмонт в крайне маловероятном для подобной встречи месте, — заметил Пуаро.
— Да, в самом деле. Поезд в девять двадцать — последний, отправляющийся из Уормсли-Хит. Этим поездом всегда возвращаются игроки в гольф. Уже темнело, и вряд ли кто-нибудь заметил бы Хантера — тем более что станционные служащие не знают его в лицо. В Лондоне он не брал такси. Поэтому мы можем полагаться только на слова его сестры,
