31 октября (13 ноября) 1915 г. Николай II прибыл в Могилев, где принял доклад М. В. Алексеева, который положил конец планам десанта в Болгарию. 7-я армия должна была помочь Сербии путем прорыва австрийского фронта в Галиции122. К этому времени стало ясно, что придется пересмотреть и прежние планы в отношении Турции. 7–8 (20–21) ноября 1915 г. в Одессу вновь прибыл Николай II. Он осмотрел крейсер «Прут» (бывший турецкий «Меджидие», введенный в состав Императорского флота 16 (29) октября 1915 г., в годовщину турецкого нападения и гибели минного заградителя «Прут»)123, посетил госпитальное судно «Экватор» и транспорт «Руслан», провел смотр войск армии генерала Д. Г Щербачева124. Накануне императорского визита из Севастополя в Одессу был возвращен Гвардейский флотский экипаж125. По докладу командующего армией было принято решение отказаться от проведения Босфорской экспедиции126.
Это мнение полностью совпадало с позицией М. В. Алексеева. Позже начальник штаба Ставки, будучи принципиальным сторонником оказания помощи Сербии, все же не находил, что Россия обладает достаточными силами для организации высадки десанта в Бургасе или Варне, как предлагали уже союзники127. Он был против посылки небольшого отряда, а для подготовки корпуса, который, по мнению М. В. Алексеева, являлся минимальной силой, не было средств и времени. Кроме того, при неясной позиции Румынии положение русского десантного отряда могло стать критическим: эвакуировать его можно было только морем, безопасность же перевозок не могли гарантировать моряки. Кроме подводных лодок приходилось считаться и с тем, что конец года далеко не самое благоприятное время для плавания по Черному морю128.
Представляется, что подобная позиция генерала имела и другие доводы. 3 апреля 1916 г. после разговора с М. В. Алексеевым исполняющий обязанности директора дипломатической канцелярии при штабе Верховного главнокомандующего Н. А. Базили сообщал: «Генералу Алексееву вообще хотелось бы избегнуть пролития нами болгарской крови. По его мнению, не надо рыть пропасти между нами и болгарским народом. В будущем болгары могут быть нам нужны, особенно на Проливах»129. Вряд ли этот взгляд начальника штаба Ставки на Болгарию был новым по сравнению с октябрем 1915 г. 17 (30) октября 1915 г. М. В. Алексеев получил от М. В. Родзянко оттиск листовки-обращения к болгарам, призывающей оказать помощь Сербии. Листовку предлагали распространить с воздуха при помощи французских летчиков. Начальника штаба Ставки отреагировал так: «Мысль правильная, хотя на богатые результаты рассчитывать нельзя»130.
Генерал М. В. Алексеев имел все основания для этого заявления, ибо, во-первых, отношения между сербами и болгарами были далеки от дружественных, а во-вторых, армии с сильным кадровым составом мало восприимчивы к пропаганде противника. В конце 1914 г. немцы на Юго-Западном фронте пытались обращаться и к солдатам-мусульманам, служащим в русской армии, соблазняя их вступить в священную войну куском сала и водкой, и просто к солдатам, убеждая их, что война затеяна помимо воли императора Николаем Николаевичем (младшим)131. Успеха эти топорные попытки не имели, как и русское обращение к болгарам. 11 (24) ноября 1915 г. генерал Д. Г Щербачев вручил начальнику штаба Ставки проект прокламации к болгарскому народу, составленный в штабе 7-й армии. Через два дня М. В. Алексеев дал согласие на распространение этой прокламации с воздуха и через румын132.
«От штаба русских войск…» – так начинался этот документ, окончательно утвержденный 6 (19) ноября 1915 г. В нем, в частности, содержался следующий пассаж: «Сыны свободной Болгарии! Великодушная Россия еще верит в совесть и здравый разум болгарского народа. Она воюет не с Болгарией, а с Фердинандом и его продажным правительством. Для русских войск, которые вступят в болгарскую землю, имущество и жилище болгар будут неприкосновенными. Россия вопреки вреду, нанесенному ей вашим правительством, не посягнет на свободу и достояние Болгарии. Русские войска идут не за тем, чтобы завоевать вас, а против немцев и турок и их союзников: Фердинанда, Радославова и др.»133. При всей искренности этого документа рассчитывать на его серьезное воздействие на болгарские войска было сложно. А после бомбардировки Варны трудно было ожидать и особой бурной реакции гражданского населения. Идеологический штамп, зародившийся накануне Освободительной войны 1877–1878 гг., в которой принимал участие М. В. Алексеев, как правило, не разрушается за полгода. Все эти соображения, на мой взгляд, также были немаловажной причиной отказа М. В. Алексеева пойти на десантную операцию, а ссылка на невозможность использования Констанцы – скорее поводом, возлагавшим ответственность за последствия отказа на МИД. Вскоре 7-я армия была перевезена на Юго-Западный фронт и уже в декабре 1915 г. размещена между 9-й и 11-й армиями134. Сюда же, в Галицию, в состав 2-го Гвардейского корпуса были перевезены из Одессы два батальона гвардейцев-моряков, которым предназначалась роль первого эшелона десанта135.
Кавказский фронт и Месопотамия осенью и зимой 1915 г.
Приостановка активности на восточном направлении была недолгой. Успехи русского оружия в начале года, достижения на направлении Ван – Урмия весной – летом 1915 г. способствовали увеличению русского влияния в Иране. К осени ситуация в этой стране резко изменилась к худшему. Новости об успехах германо-австро-турецкого оружия на Проливах, Балканах, во Франции, Польше и Галиции привели к заметному сокращению влияния России и Англии. Значительную роль в этом сыграла и подрывная работа, которую вели дипломаты стран центрального блока.
Немцы и турки не жалели денег, кроме того, в их распоряжении находились жандармерия и полиция. Персидское правительство оказалось между двух огней. Сторонники и противники нейтралитета, Германии и Антанты боролись друг с другом. Объективности ради следует отметить, что немцы вполне могли рассчитывать на роль меньшего зла. В отличие от турок, русских и англичан они не несли угрозы целостности и независимости Персии. Германия никогда не воевала с ней, не имела территориальных претензий к Тегерану и не вводила на шахские земли свои войска для защиты своих интересов. Большая часть народа явно не любила иностранцев, но и не хотела втягиваться в войну. В Персии начались провокации, нападения на русских и английских консулов и подданных. Шах колебался, а союзники не имели в своем распоряжении значительных воинских сил1. Персидские казаки были немногочисленны и разбросаны по стране для охраны дорог и учреждений2.
Для стабилизации положения в Персии необходим был заметный успех оружия союзников, который ободрил бы сторонников Антанты и охладил воинственность ее противников. Идеальным направлением была Месопотамия, обладание которой резко сокращало бы возможности вмешательства турок в персидские дела. 15 сентября 1915 г. корпус Ч. Таунсхенда подошел к Кут-эль-Амаре – небольшому городу на реке Тигр с шеститысячным населением, где встретил серьезное сопротивление турецкой регулярной пехоты (около 8 тыс. человек), поддержанной отрядами арабских ополченцев (от 10 до 12 тыс. человек). Бои носили исключительно упорный характер. 28 сентября Ч. Таунсхенду все же удалось одолеть оборонявшихся и занять на следующий день Кут. Турки потеряли 14 орудий и около 4 тыс. человек, из которых 1100 пленными, общие потери британцев составили 1233 человека. Успех был значительным, но развить его экспедиционный корпус уже не мог.
Оторвавшись от своих баз почти на 340 миль, англо-индийские войска не могли рассчитывать на подкрепление. Кут находился в 227 милях от Багдада, если считать речной путь. Расстояние по суше было приблизительно вдвое меньше, но поскольку корпус получал все необходимое по реке, Ч. Таунсхенд не мог позволить себе оторваться от своей единственной линии снабжения. Неясно было и то, смогут ли в случае успеха небольшие экспедиционные силы контролировать свои тылы и город со 150-тысячным населением. Интенсивность военных действий пошла на спад, но тем не менее англичане сумели к началу октября выйти к Ктесифону в 20 милях от Багдада, где вынуждены были остановиться. Для поддержки экспедиционного корпуса 24 октября было принято решение перебросить из Франции в Месопотамию две дивизии, но для их прихода требовалось время3.
Передышкой не замедлил воспользоваться противник. Германо-турецкая агентура резко усилила свою активность в Персии. Центрами пропаганды стали города, в которых были расположены основные шиитские святыни: Кум, Султан-Абад, Хамадан. Жандармские части стали открыто нападать на русских и английских подданных и консулов, а правительство только имитировало свою готовность бороться с ними4. В октябре 1915 г. в Персию пришлось вводить войска: корпус генерала Н. Н. Баратова – 4 тыс. штыков и 6 тыс. сабель при 20 орудиях5. Генерал имел репутацию тактичного и знающего Восток человека, прекрасного администратора и дипломата. Храбрость и способности военного лидера только усиливали его достоинства – это был прекрасный выбор6. Н. Н. Баратов начал движение на Казвин, и его войска перед выступлением в поход получили строгий приказ с уважением относиться к местному населению. Солдатам и офицерам разъяснили, что война ведется не с Персией, а с купленной на золото немцев и турок жандармерией7.
