рисковать тобой.
– Это она так тебе сказала?
Запорхали первые снежинки.
– Что тут говорить. И так все, блин, ясно.
– Но ты точно не знаешь…
– Знаю, – возразил он и тут же закрыл глаза. – Знаю. И чувствуя гнев и ужас при виде того, как бегут мирные люди, при виде того, как они умирают, я понял, что она относится ко мне так же, как относились к тебе все меченые со времен Молотьбы. Будто ты ранимая часть меня.
– Тебя вряд ли кто-то примет за ранимого и хрупкого. – Я взяла его за руку и сплела наши пальцы. – Но да.
Он взглянул на меня и сжал руку:
– Прости.
– Спасибо, но, хоть это и раздражает, я все понимаю. Мы все-таки скованы. – Я пожала плечами. Он поцеловал меня – молча, твердо и быстро. – На всю оставшуюся жизнь.
* * *
Через неделю никто уже и бровью не вел при виде того, как мы с Даином торчали за библиотечным столом, когда большинство кадетов уже отправлялись ко сну. Мы по-прежнему встречались и в полночь у камня – туда приходил и Ксейден, когда мог, чтобы зарядить его. А та ниточка молнии, которую Феликс заставлял меня осваивать все лучше и лучше? Оказалось, она тоже может заряжать.
Однако в меня уже запустило когти отчаяние. Мы перевели почти весь дневник, но отрывок о чарах все равно не очень отличался от моей первой неудачной версии. Мы точно поняли лишь, что Уоррик настаивал: один из шести могущественных всадников, отдавший кровь для камня, уже не мог пожертвовать ее для другого.
– Ты заметила, что во всем дневнике он выражается куда проще, чем в той части, которую нам нужно понять? – Даин потер глаза и сел на стул рядом со мной. – Будто он нарочно над нами издевается с того света.
– И правда. – Оставалось всего четыре записи. И что, во имя Малека, нам делать, если ответа в них не окажется? – Зато ему нетрудно раздавать советы о написании Кодекса…
– Или писать об адских личных отношениях этой шестерки. – Даин кивнул и зевнул во весь рот.
– Точно. – Я глянула на него. – Тебе пора спать.
– Да и тебе. – Он покосился на ближайшие часы. – Почти полночь. Риорсон наверняка удивляется…
– Его нет. – Я покачала головой и вздохнула, перегибая с жалостью к себе. – На этой неделе его отряд присматривает за Дрейтусом. Но тебе правда надо отдохнуть. Я и сама задержусь всего на пару минут.
Даин нахмурился.
– Иди-иди. – Я ободряюще улыбнулась. – До завтра.
Он вздохнул, но кивнул, отодвинул кресло и встал, потягиваясь, вскинув руки над головой.
– Ты ему не передавай это… – он опустил руки, – но то, как, я слышал, он хочет перестроить боевые отряды по их сильным сторонам, потому что у действующих всадников нет поблизости всего крыла… Звучит блестяще.
– Ни в коем случае не передам, – пообещала я, чувствуя, как приподнимается уголок губ.
Даин забрал рюкзак со стола.
– До завтра.
Я кивнула, и он вышел.
Когда я штудировала следующую запись, составляя черновой вариант, в библиотеке стояла необычная тишина.
– «Сейчас достаточно холодно, – диктовала я себе вслух, – чтобы видеть мою кровь по утрам».
Тут я моргнула, потом уставилась на символ «кровь». Разум закружился, просчитывая новые возможности для перевода, и я вернулась к прошлым записям, чтобы перепроверить. Каждый раз, когда мы переводили «кровь», лучше подходило «дыхание». Мы ошиблись словом.
Кровь жизни – на самом деле дыхание жизни, а зажечь камень железным пламенем…
Я закрыла дневники и откинулась на спинку стула. Так Шестеро относилось не к всадникам.
– Это драконы, – сказала я вслух в пустой библиотеке.
Даин. Нужно рассказать ему…
Нет. Он действует только по правилам, не принимая в расчет этику. Был только один человек, который всегда поступал правильно. Правильно так, как казалось мне.
Я спешно запихала вещи в рюкзак, забросила его на плечи и помчалась прочь из библиотеки, потом взбежала по четырем лестничным пролетам. Когда я стучалась к Рианнон, сердце билось как ненормальное.
– Привет, – сказала она, открыв дверь, и ее яркая улыбка погасла, когда я лишь нервно кивнула. Без лишних слов она отступила, пропуская меня к себе.
Я тут же начала метаться от стены к стене, заодно окидывая взглядом спартанскую обстановку – два простых стола, два шкафа без дверей и две кровати с гладкими черными простынями, неловко втиснутые в комнату, очевидно предназначенную для одного – вот он, итог прибытия летунов. Из окна струился утренний свет. Скоро нас ждали на построение.
– Эта должна быть твоей, – сказала Ри, показав на кровать справа. – Просто на случай, если захочешь провести ночь без Риорсона.
Мечась по спальне, я кусала губы, подыскивая нужные слова.
– Мне нужно кое-что тебе рассказать.
– Давай.
Замерев, как столб, посреди комнаты, я обернулась к ней:
– Я знаю, как мы можем установить чары. Но не уверена, что мы должны.
Глава 52
Совместить дыхание жизни шестерых и одного и зажечь камень в железном пламени.
Дневник Уоррика из Люцераса, перевод кадетов Вайолет Сорренгейл и Даина Аэтоса
На следующий день Рианнон поставила кружку теплого сидра на стол в доме своей сестры и заняла свободное место между Ридоком и Слоун.
В комнате стоял тот же запах, что и во всех бараках дома Риорсонов: древесные опилки и легкий намек на протраву. Плотники трудились круглосуточно, чтобы делать пригодную к жизни мебель.
Я отказывалась верить, что все это сгорит, если темные колдуны решат испытать виверн на высоте. Четыре часа. Всего за четыре часа они долетели бы до нас из Дрейтуса.
– Спасибо. – Я взяла кружку и, перед тем как отпить, поднесла ее к лицу, вдохнула аромат, такой домашний и уютный. Глядя поверх руки в смежную гостиную, улыбнулась при виде Сойера, сидящего с Есинией на одеяле у огня и жестикулирующего с напряженным видом…
Проклятье, да он только что сказал: «У тебя черепаха синяя». Однако вмешиваться я все равно не собиралась.
Рейган уже второй раз на неделе пустила нас к себе по просьбе Ри, но это был первый раз, когда к нам присоединилась Есиния. Надо отдать должное Ри – это была гениальная мысль. Сбор всего отряда – восемнадцати человек – вне академической обстановки дома Риорсонов еще не решал конфликтов между всадниками и летунами, но все же был шагом в нужном направлении.
Даже Кэт, сидевшая как можно дальше от меня, в углу гостиной, не скалилась, беседуя с Нив и Квинн. Она все еще бесилась, что ее распределили во Второй отряд, но хотя бы сохраняла приличия – при всех, кроме меня.
В последнюю пару недель ноября – и теперь первую декабря – мы привыкали к новому построению, включавшему летунов, посещали вместе занятия общих курсов, а вчера даже пережили первый спарринг без пролитой крови. На прошлой неделе Рианнон закрутила гайки, и теперь мы каждое утро вместе выходили на пробежку и сидели рядом на инструктажах и в столовой. Она даже назначила каждому партнера для обучения, надеясь, что близость приведет к взаимопониманию или хотя бы терпимости. Слава богам, мой партнер – Марен, но мне все еще было нехорошо на душе оттого, что Ри взяла на себя Кэт.
– Ты, случайно, не говоришь на старом люцерийском? – спросила я Аарика, сидящего в конце стола.
Его образование уступало здесь только моему, учитывая тот факт, что меня учил сам Маркем. Я бы чувствовала себя уверенней, если бы кто-нибудь проверил перевод в четвертый раз – причем не любитель правил Даин, – но в целом я считала, что мы правы. Иначе зачем нам еще здесь собираться?
– Совсем не говорю. – Он покачал головой и сосредоточился на своей новой ручке, сморщив лоб от усилий.
Все наши первокурсники уже транслировали, и, хоть у них еще не манифестировались печати, они уже поспорили, кто первый освоит малую магию для ручек. Я не сомневалась, что это будет Кай – теперь, после падения Луэллы, летун-первокурсник без пары. Кажется, он обойдет их всех. Сейчас он сидел на диване между первокурсниками, покачивая темноволосой головой с шипастой прической, а на бронзовых щеках виднелись ямочки, пока он хохотал над какой-то историей Брегена – лидера стаи и нашего нового замкомандира. Не считая Марен, из летунов было проще всего поладить именно с Брегеном. А еще Бреген частенько томно поглядывал в сторону Кэт.
– С чего бы Аарику говорить на старом люцерийском? – спросила с другого конца стола Визия, оторвавшись от домашнего задания по физике. – Ты разве не из Коллдира?
У меня застыло лицо. Блин, нужно быть осторожнее.
– Да. – Аарик посмотрел на меня – не лицо, а идеальная непроницаемая маска. – Ты спутала меня с Линксом. Это
