— Вот видишь — сам же признаешь, что «было», но прошло, гражданин «Великой Америки»… Я вот что хотел у тебя спросить — почему ты использовал весь свой талант, все свои знания во вред людям — прежде всего, против той страны, которая вырастила тебя, дала тебе лучшее в мире образование?
— Каким это людям? Быдло — это недочеловеки, способные только мычать и бежать туда, куда им укажет пастух!
— А ты и такие, как ты?
— А мы и есть люди! Я о как раз них и заботился!
— Почему ты решил, что господствовать должны только «сильные»?
— По определению! Ты что думаешь — сильные должны нянчиться со слабыми? Почему я, крупнейший ученый и организатор, двигавший вперед прогресс, должен жить так же, как какая-то рабочая скотина, почему я должен иметь с ней одинаковые права? Пусть все права будут только у меня; а те, кто ни на что не способен, должны вообще превратиться в роботов, как планировали в «Мертвом сезоне»!
— Разные права и полномочия должны быть только в сфере работы. Никто не вправе самовольно, в частном порядке, решать чужие судьбы вне ее… А лишение прав должно происходить только при наличии вины в конкретном правонарушении — или же антинародного мировоззрения. Вместо того, чтобы действительно вредных для народа субъектов лишать прав, их надо обезвредить! Народу они не нужны! Их вообще не должно быть!.. Но те, кого вы угнетали, не имели вины — они были вам нужны для эксплуатации, для обеспечения вам легкой и приятной жизни…
— А что, мы должны были им сопли вытирать?
— Почему же ты решил, что если тебе повезло от природы, то все остальные должны заслуживать адских мучений и смерти? Почему ты присвоил себе право карать тех, на ком нет никакой вины?
— Ну ты и идиот! Придурок! Дебил! Как ты мне надоел! Так вот — то, что ты говоришь — это все бред!.. Я вас ненавижу! Я вас презираю! Вы все сломали мне жизнь! Вы отобрали у меня все! Вы, как крысу, загнали меня в этот бункер на краю света! Из-за вас моя любимая Конди потеряла рассудок, долгие годы медленно угасала и восемь месяцев назад умерла у меня на руках! Вы все сволочи! Я вас всех ненавижу! Хоть бы вы все сдохли!
— Мы вам жизнь сломали?! А как же вы? Что вы там вытворяли? Вы тоже ломали жизни!
— Я еще раз повторяю: это были не люди, а скот! И не будем больше об этом!..
— А о чем будем?
— Ну, например, о тебе. Какие у тебя цели в жизни, почему ты стал таким?
— Я всегда мечтал принести пользу своей Родине и своему народу, я всегда считал, что ученый в ответе за то, что он изобретает — в ответе перед людьми…
Резунофф дико расхохотался, выкатив глаза:
— Перед людьми?! Перед быдлом?! Ха-ха-ха! Ты, великий ученый, которому американцы предлагали гораздо большее вознаграждение, чем мне, пошел в услужение к быдлу, стал их рабом! Какое жалкое существование! Нет, ты идиот, полный идиот!..
Он долго не мог успокоиться. Ермаков спокойно наблюдал за своим бывшим сокурсником…
— Слушай, товарищ академик, — с издевкой сказал Резунофф. — А ведь мы были в одной секунде от победы. То, что вы победили, — это чистая случайность! Если бы мы не поразили «Аврору» в начале тридцать первого, то вы бы вообще ничего не заподозрили, вы бы все отключились и проснулись уже на нашем суде! О, каким пыткам мы бы вас всех подвергли тогда! Если бы эти два самолета задержались хотя бы на секунду…
— Не обольщайся. Ты очень умен, но то, что ты сейчас несешь, полнейшая наивность. Неужели ты думаешь, что исход решила одна секунда? Мы и раньше догадывались, что вы существуете. Мы примерно представляли себе ваше местонахождение, мы даже персональный состав высших руководителей определили довольно точно. А теперь самое главное — я еще в двадцать восьмом году изобрел один прибор — средство индивидуальной защиты головного мозга. Излучение этого шлема делает мозг невосприимчивым к усыпляющему излучению. И не нужно никакой гасящей противофазы — мы, как видишь, вас обогнали! Мы им снабдили воинские части постоянной готовности. Если бы вы дали ваше излучение, то роботы, а также часовые, которые несли в нем постояную вахту, пробудили бы остальных. Средства контроля воздушного пространства засекли бы ваш десант, после чего излучение дали бы уже мы — с помощью наших средств в Арктике и Антарктике, вашего бывшего «Харпа» в том числе. На этот раз свалилась бы без сознания и вся ваша подземная банда ваши средства не помогли бы вам. Тех, кто успел бы десантироваться, схватили бы. Потом бы узнали месторасположение и точно так же провели бы штурм. Все дело только в цене победы — просто в данном случае об этом никто даже и не узнал, пока не прошло сообщение ТАСС.
— А если бы я изобрел то, что изобрел ты?
— Что ж ты так сплоховал? Пошел по самому простому пути — гашение противофазой, не влезая в структуру защищаемого объекта. Ну да, конечно, вживляемые микросхемы… Но ведь вы, «элита», не хотели этого для себя, это вы приготовили для «быдла»… А на бесконтактные средства защиты ума не хватило… Думал, что противофазы достаточно, что мы не узнаем о вас…
— А если бы я был немного предусмотрительнее — ведь мы бы победили, так?!
— С чего ты взял? Ведь у нас эти средства в любом случае были в реальности — а не в сослагательном наклонении, как у вас. Была бы война — с кровью. Но у нас было бы на порядки больше сил, чем у вас.
— Мы бы дали атмосферный плазменный разряд на Москву и ваши излучательные установки!
— У нас есть три подобных установки глубоко под землей, куда никакой разряд не дошел бы.
— Мы бы взорвали «Демиурга»!
— Это что? А-а-а, понятно — бомба… Ну, взорвали бы. Но вы бы никогда не покорили человечество. Лучше гибель, чем то, что ему уготовили вы. Мы бы не покорились в любом случае, так и знай!
— «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях»!.. Ха-ха-ха!..
— А что прикажешь делать? Ваш «новый мировой порядок» намного хуже, чем смерть! Терять нечего!
— Вы бы получили то, что заслужили — это плата за то, что вы родились на свет и неправильно жили на этой земле! Наказания без вины не бывает это к вопросу о вине тех, кто страдал при нашем строе! Быдло должно быть наказано уже за то, что оно портит воздух и занимает место, являясь бесполезным человеческим мусором!
— Мы бы предпочли смерть.
— Ну что ж, все бы сдохли!
— Не все — у нас самодостаточные колонии в космосе и на других планетах, оснащенные производственными мощностями… Оставшиеся в живых сто пятнадцать тысяч человек пробились бы в систему Альфы Центавра — к только что открытой землеподобной планете… Коммунизм все равно нельзя победить! Коммунизм бессмертен!
Услышав эти слова, Резунофф с перекошенной от ярости рожей бросился на Ермакова с диким воплем:
— Ах ты, сука! Коммуняцкое отродье! Мало мы вас бомбили! Мало мы вас сажали по тюрьмам, пытали и убивали! Сдохни, козел краснозадый! — с этими словами он схватил академика за горло и принялся душить.
Но Ермакову удалось вывернуть руку психопата и отшвырнуть его от себя… На шум прибежали работники органов госбезопасности, дежурившие в приемной.
На ковре, запачканном густой пеной и рвотными массами, неистово корчилось в припадке тело окончательно обезумевшего «светила американской науки». Чекисты, увидев выпученные остекленевшие глаза своего «подопечного», тут же вызвали врача… Но он не понадобился — конвульсии становились все слабее и слабее, пока не прекратились совсем. Подоспевшей бригаде скорой помощи оставалось только констатировать смерть и невозможность проведения реанимационных мероприятий…
— …А ты не боишься, что он повторит «подвиг» этого идиота? — спросил у Генерального секретаря начальник его личной охраны Денис Лысенко. — Он же все-таки дзюдоист…
— Нет, конечно — я намного сильнее и моложе. Если сунется, я ему все кости переломаю… Я действительно хочу поговорить с ним наедине, без свидетелей.
— Ну, смотри… Я буду рядом… Вызывать?
— Да, вызывай…
Через десять минут в резиденцию Генерального секретаря на верхнем этаже Дворца ввели пожилого сгорбленного человечка, закованного в наручники. После того, как его освободили от оков, руководитель государства пригласил его в свой маленький боковой кабинетик.
— Ну что же, Владимир Владимирович, — обратился Генеральный секретарь к Гранд-Приору, — вот мы и встретились. Вы всячески уклонялись от честных прямых дискуссий с нами, коммунистами; вы были глухи к надеждам и чаяниям простых людей, интересы которых мы — пусть и не всегда успешно, но всегда искренно — защищали. Мы, коммунисты, были единственными, кто был на стороне тех, кого все остальные политики считали «быдлом»… И все же подлинные мотивы такого отношения вы не раскрывали, ограничиваясь обтекаемыми фразами, цинично-издевательскими по форме и насквозь лживыми по сути… А тот, у кого совесть чиста, от прямого диалога не уклоняется и истинные намерения не скрывает… Вы сами виноваты, вы сами дали повод. Не хотели тогда говорить с нами откровенно — придется поговорить с вами здесь и сейчас. Попытаемся воссоздать ваше мировоззрение — те мысли, что вы скрывали от широкой публики. Сорвем, наконец, с вас маску…
