Зейдлиц. Так, так… (Прячет бинокль, обращается к Ловену.) Вот она, птица! Видите, полковник?.. Вон рядом с флагом… Теперь все понятно…
Ловен вздыхает.
Зейдлиц. Надо будет потеснить толпу, полковник, и когда начнется кутерьма, этого взять непременно. Это он и есть…
Ловен. Может, из рабочих…
Зейдлиц. Положитесь на мой глаз. Еще не обманывал ни разу. Я хорошо знаю этих господ. Надо отрезать его и взять…
Ловен. Толпа велика…
Зейдлиц. Надо, надо, полковник… (Жандарму) Руководи городовыми, брать, брать этого в башлыке, рядом с флагом…
Шум разрастается неимоверно. Толпа вышла… Впереди идут Хиримьянц с красным флагом, Сталин, Теофил, Наталия и другие.
Дрягин. Остановиться!
Околоточный засвистел, толпа ответила криком и свистом. Стихло.
Остановиться!
Сталин. А нам больше и некуда идти… Мы пришли куда нужно. (Поднимается на камень у забора казармы, кричит, обращаясь к окнам казармы) Братья! Здравствуйте! Вас не забыли! Мы пришли, чтобы вас освободить!
Казарма отвечает на это криками. Из окон машут руками. Околоточный залился свистом… Стихает.
Дрягин. Что это значит? Замолчать! Бунт? Да вы знаете, чем это пахнет! Кадиков!
Кадиков кричит по-грузински.
Теофил. Молчи, шпион!
Толпа разразилась свистом.
Кадиков (Дрягину). Говорит, шпион…
Дрягин. Без вас слышу! (Толпе.) Что означает это беззаконное появление?
Хиримьянц. Мы пришли требовать, чтобы освободили наших братьев, ни в чем не повинных!
Толпа: «Освободите их! Освободите их!»
Дрягин. Они арестованы за подстрекательство к беспорядкам и выпущены быть не могут без приказания из Кутаиса. Приказываю разойтись. Толпа, разойдись!
Сталин. Нет, толпа не разойдется!
Дрягин. Смотрите! Разойдитесь! (Ловену) Оттеснить толпу!
Зейдлиц (жандарму). Действуй!
Ловен. Городовые! Тесните толпу!
Цепь городовых бросается вперед, жандарм ввинчивается <…> пробирается к Сталину, но толпа смыкается.
Каладзе. Назад, Сосо, назад!
Сталин. Ничего, ничего…
Городовые пытаются пустить в ход шашки в ножнах, но толпа их отбрасывает, так же как и жандарма.
Зейдлиц (Дрягину). Надо солдат, солдат, Михаил Николаевич!
Дрягин. Идут!
Послышался топот подходящей роты и стук барабанов.
Теофил. Зачем на безоружных бросаете солдат? А?
Толпа: «Войско идет? Солдаты! Солдаты!»
Сталин. Не бойтесь их! Не бойтесь и стойте твердо.
Гул в казарме.
Теофил. Они стрелять не будут! Они не могут стрелять!
Антадзе (за сценой). Рота, стой! Первый взвод вперед, винтовки на руку, за мной! (Выбегает на сцену.) Теснить толпу прикладами!
Взвод солдат идет за Антадзе, толпа встречает солдат свистом. Солдаты пускают в ход приклады. Тогда полетели камни…Толпа наваливается на солдат. Камень попадает в голову Антадзе, тот выхватывает револьвер, ударяет одного из рабочих рукояткой…
Ловен. Эх…
Антадзе. Ах ты сволочь! Взвод, назад!
Солдаты начинают отступать, скрываются, Антадзе исчезает за кулисами.
Рота!..
Глухо его команды, затем тоскливый рожок. Голос в толпе «Стрелять будут!»
Теофил. Они не смеют стрелять в безоружных!
Вдруг ворота начинают трещать под напором толпы заключенных во дворе казармы, ворота распахиваются, первым выбегает без фуражки растерянный полицейский, затем Порфирий и несколько рабочих.
Порфирий. Братья!
Зейдлиц. Михаил Николаевич, скорей отсюда, мы на мушке прицела!
Первый убегает, за ним кинулись куда попало городовые. Убегают Дрягин, Кадиков, Ловен, околоточный. Рожок.
Антадзе (глухо, за сценой). Рота!..
Глухо его команды. Затем залп за сценой.
Теофил. Стойте твердо! Это холостые.
Второй залп. Падает Порфирий, Каладзе… начинают падать убитые… Послышались крики женщин… Начинается смятение, Наталия в ужа се закрывает лицо руками. Третий залп… Толпа побежала. В ворота казармы обратно бросаются выбежавшие под огонь. Порфирий поднимается, держится за раненую руку, прижимается к забору.
Порфирий. Сгорите вы, сгорите!.. (Отступает, скрывается.)
Рабочий (пошатнувшись). Это мне? Еще давай, еще давай! (Разрывает на груди рубаху, падает.)
Наталия отбегает к забору, кричит. Еще несколько отдельных выстрелов. Стрельба прекращается.
Сталин (грозит кулаком вдаль). Вспомните, вспомните вы этот день!.. (Наклоняется к раненому Геронтию.) Геронтий! Геронтий…
Геронтий. Воды…
Сталин (поднимает Геронтия, закидывает его здоровую руку себе за шею, ведет его).
Выбегает Наталия, в ужасе оглядывается.
Поднимай другого, поднимай, Наташа, они больше стрелять не будут…
Послышался глухой голос Антадзе и топот отходящей роты. Потом тишина. Наталия склоняется к раненому.
Наталия. Берись за шею, берись…
Крадучись, выбегает околоточный, оглядывается, хватается за голову. Выбегает Вера…
Вера (околоточному). Ах ты, волк. Ах ты, волк… Волк! (Бросается на околоточного, срывает с него погоны, рвет на нем воротник)
Околоточный. Я не убивал… я не убивал… Это Антадзе!..
Занавес
Картина восьмая
Сцена ареста[13].
Ночь в квартире Дариспана. За столом сидит Сталин, что-то пишет на клочке бумаги. Лампа. Потом стук. Сталин прислушивается. Появляется голова Дариспана в дверях.
Дариспан. Это |Коция| Константин…
Сталин. Ага…
Дариспан уходит. Входит Коция.
Сталин. Ну, что?
Константин. Фу, устал. Прямо руки оттянул. Тяжелые.
Сталин. Закопал?
Коция. Похоронил. Наш могильщик похоронил в кукурузе. Он хороший специалист… Но, понимаешь, Сосо, я клянусь Богом, в жизни не видел таких беспокойных людей, как эти жандармы. Такие вредные люди, прямо невозможно работать. Они за моим фаэтоном ударились?
Сталин. Когда на кладбище везли?
Коция. Нет, когда обратно ехал. Вообще они такую суету вызвали в нашей жизни, что немыслимо.
Сталин. Надо и в их положение входить, им тоже надо посочувствовать. (Пишет) Жалованье получают за это, пускай работают.
Коция. У меня последнее время даже какие-то предчувствия появились мрачные.
Сталин. Предчувствия иногда обманывают. Они не всегда верные.
Пауза.
Коция. Сосо, опять тебе надо завтра квартиру менять. Они теперь за тобой, как за зверем, будут идти, ни за что не успокоятся.
Сталин. Завтра переменим. Самое главное, что типография на месте.
Коция. Надо, Сосо, надо менять место. Не нравится мне Кединский переулок
Сталин. Завтра подумаем.
Коция. Я пойду в кухню поесть. (Уходит.)
Пауза. Потом стук. Смутно голос.
