– Возьми, Учитель…
Эту чашу всем – пить в молчании, словно причастие. За победу? – победы не будет. И – кому пожелаешь здравствовать, когда завтрашний день суждено пережить только одному – Бессмертному? И вновь льется в чашу густое вино. Голос – мягкий и печальный:
– Скажи свое слово, Хэттар.
Пересохло в горле. Юноша мучительно подыскивает слова, на скулах жарко вспыхивает румянец: ему – говорить перед всеми – сейчас? Что сказать, что, чем отблагодарить, как оправдать дарованную ему высокую честь? Все они – закаленные в боях воины, рядом с которыми он всегда чувствовал себя мальчишкой-несмышленышем – ждут его слова. И Учитель ждет…
Звонкий юный голос взлетел под своды черного зала:
– Во имя Арты!
Слабая улыбка тронула губы Учителя; отпив вина, он передал чашу Хэттару; юноша понял – эту чашу пить вкруговую. И осторожно передавали из рук в руки черный кубок, едва касаясь его губами.
Потом – все было, как обычно бывало на пирах. И звучали песни менестрелей, и в дружеских поединках скрещивались мечи, и поднимались кубки… Сегодня забыто и прощено все. Сегодня, в последний день, в последнюю ночь, дарованную им судьбой.
И самому юному среди них – место по правую руку от Учителя.
Как будто ничего не случилось и ничто не изменится. Кто-то говорит – «завтра» так, как будто за этим «завтра» будут еще дни и дни…
Сколько их? Так мало – всего пятнадцать сотен Черных Рыцарей, да не более десяти тысяч тех, кто откликнулся на Зов… Лучше бы они не откликнулись. Но их – не изгнать, нет…
Все как в бреду. Это оттого, что знаешь: завтра – последнее завтра. А так – что изменилось?
Опять песня менестреля – в честь прекрасной дамы…
Охотник встал с невозможно светлой – сейчас – улыбкой:
– Могучий Вала! Сегодня мы окончательно решили – с кем мы. И вот мы здесь. И я прошу – соедини нас двоих. Пусть это будет сегодня. Пусть это сделаешь ты.
Ити молча кивнула.
Сердце дрогнуло. Ведь завтра – все… Опять – двое, опять… Что с ними будет, ведь они тоже не станут просить пощады, как и те, и опять из-за него…
– Нет, Могучий Вала. Мы выбрали сами, – ответил Айо, читая его мысли.
«Опять, опять те же слова! Сколько же можно… Нет. Не искупить никогда…»
Он слышал свой голос как бы со стороны, словно кто-то чужой говорил:
– Перед Ардой и Эа, Луной и Солнцем… в жизни и смерти…
Глаза в глаза. Пальцы сплелись решеткой на серебряной чаше… Терпкий вкус вина на губах…
– Муж мой…
– Жена моя…
Молнии взметнувшихся в приветствии мечей, здравицы… А завтра – конец.
На башне пропел рассветный рог. И вот – встал менестрель, и это была последняя песня:
О чем ты, песнь моя? – рука моя слаба,
И если грянет бой – мне быть среди сраженных.
Но победителя всегда жалка судьба,
Когда уйдет звездой в легенду побежденный.
Еще горит звезда. Еще не кончен путь.
А мне уже пора войти в иные двери.
И страшно умирать, и – некуда свернуть,
Когда не можешь знать, а можешь только верить.
Я – верю, что конца не будет никогда.
Я открываю дверь – а за порогом Вечность.
Остался только шаг… Меня зовет Звезда.
Горит костер в ночи как знак далекой встречи…
А потом певец встал и осторожно положил лютню в огонь – так опускают мертвых на погребальный костер… Вошел воин. Мелькор, даже не спросив ни слова, понял – пора.
– Пора, – негромко сказал он. Где-то снаружи заревели трубы. Штурм начался.
Воинство Валинора пришло в Белерианд на кораблях Тэлери, но никто из мореходов Тол Эресса не вступил в бой.
Первым сошел с корабля Эонве, как и подобало предводителю Светлого Войска. И позлащенное древко знамени Валмара вонзил он в землю. Майя не ощутил, как под его ногами, словно от боли, содрогнулась Арта. И вот – на берегу выстроились воины Валинора. Златокудрые Ванъяр, народ Ингве, были здесь под белыми знаменами, сверкавшими на солнце, как снега Таникветил; и те Нолдор, что никогда не покидали Земли Бессмертных, под предводительством Финарфина; и воинство Майяр в золоченых доспехах.
Стоя на холме под лазурным знаменем, так сказал Эонве, предводитель Светлого Воинства, Глашатай Манве, Слово и Меч Великих:
– Воины Валар! Могуч Враг, и грозно войско его. Тяжела будет битва, но помните, что во имя Арды и во славу Единого принимаем мы этот бой. И я клянусь – знамя Валинора взовьется над развалинами вражьей твердыни. Победа близка; да узрит Единый Творец, как свершится воля Его в мире. Во славу Эру!
Он вознес к небу меч, и тысячи мечей взлетели, как один, и тысячи голосов слились в боевом кличе, и грозным эхом отозвались горы.
Верные, Люди Трех Племен, шли на бой вместе с воителями Валинора; но никого из Нолдор Средиземья, никого из Эльфов Белерианда не было в Светлом Войске. Лишь после узнали они об этих сражениях, потому немногое рассказывают их предания – только то, что поведали им воины Валинора.
Так говорит «Квента Сильмариллион»:
"Встречу войск Запада и Севера называют Великой Битвой, и Войной Гнева. И выступили все войска Державы Моргота, что стали ныне бесчисленными, и Анфауглит не мог вместить их; и весь Север был охвачен огнем Войны.
Но это не помогло Врагу. Балроги были уничтожены все, кроме тех немногих, что бежали и укрылись в недоступных пещерах у корней земли, и бессчетные полчища Орков гибли, как сгорает солома в огне, или были сметены, как сухие листья, гонимые пламенным ветром. Немного осталось их, и долгие годы не тревожили они покой мира. И те немногие, что остались от Трех Домов Людей – Друзей Эльфов, Отцов Людей – сражались на стороне войска Валар; и в те дни отмщены были Барагунд и Бараир, Галдор и Гундор, Хуор и Хурин, и многие из вождей их. Но большая часть сынов Людей – народ ли Улдора или иные, недавно пришедшие с Востока, – выступили с Врагом, и Эльфы не забывают этого".
Белыми, золотыми и лазурными были знамена воинства Валинора. Прекрасны и величественны обликом были Майяр, прекрасны и величественны были светлые Ванъяр, грозным было сверкающее оружие Нолдор, и в сердцах Людей горела радость битвы.
…Их было около полутора тысяч – воинов Аст Ахэ, шедших в бой под знаменем Тьмы. Они были обречены и знали это. Но они стали щитом тем, кто покидал Белерианд, и за ними шли в бой воины их племен, те, кому защитой была сила Властелина, те, для кого он был Учителем, мудрым и справедливым Владыкой.
Смерть была в глазах воинов Аст Ахэ, ледяным светом сияли их клинки. И показалось Верным – не Люди это, а посланники бездны. И дрогнули Эльфы и Люди, и даже Майяр отступили, но Эонве сказал – они смертны, их можно убить…
И человек с Востока, чье имя не сохранили предания, пробился к предводителю Черного Воинства. Отчаяньем звенел его голос, когда он крикнул:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
