очень высока, и собрание продолжалось в течение ряда вечеров.
В 1906—1907 годах ОПЕ получило возможность на основе нового закона об обществах видоизменить свой устав и расширить свою деятельность. В Гродне ОПЕ открыло в 1907 году учительские курсы, куда устремилась волна идеалистов-учителей, увлеченных мечтой о создании народной школы, соответствующей потребностям и сознанию еврейских масс. Число отделений Общества росло. В ряде провинциальных углов ОПЕ стало постепенно превращаться в один из центров местной еврейской общественности. В 1907 году число членов ОПЕ составляло 3870, а в 1911 году оно поднялось до 5800. К тому времени был уже открыт доступ в общество широким, демократическим элементам интеллигенции, ремесленникам и пр. В 1910 году число школ, которым ОПЕ выдавало субсидии, составляло 98. В том же 1910 году ОПЕ стало издавать педагогический ежемесячник «Вестник», на страницах которого шло оживленное обсуждение основных вопросов школьной жизни и работы. ОПЕ стало систематически созывать в центре совещания с участием местных деятелей по вопросам просвещения. Эти совещания привлекали к себе общественное внимание, и в русско-еврейской, и еврейской печати печатались о них регулярные отчеты и несомненно сыграли крупную роль в деле еврейского просвещения.
Первое совещание деятелей ОПЕ состоялось в марте 1910 года, второе — через год — в апреле 1911 года. Следует отметить, что на этих совещаниях впервые в пользу идиш присоединился к его защитникам (Л. Брамсону, М. Крейнину, М. Ратнеру и другим) голос еврейских социалистических течений (представителей Бунда, — М. И. Гольдмана-Либера, М. Рафеса и сионистов-социалистов — М. Литвакова, С. Нигера, Левитана). На совещании 1911 года радикальные группировки внесли свою программу деятельности ОПЕ, которая вызвала решительные возражения, в частности, со стороны историка С. М. Гинзбурга. Тем не менее это совещание приняло резолюцию, которую следует рассматривать, как укрепление позиций идиш в работе ОПЕ. Текст резолюции был следующий:
«1. во всех народных школах должно быть поставлено изучение библии и древнееврейского языка;
2. в школах, находящихся в тех местностях, где народные массы говорят на идиш, — этот язык должен найти свое место в школах, как язык преподавания и как предмет изучения».
На третьем совещании ОПЕ с представителями мест в декабре 1912 года, центральным вопросом был вопрос об отношении к хедеру, причем особенное значение имело на совещании выступление в защиту традиционного хедера со стороны известного поэта X. Н. Бялика, поддержанное С. М. Дубновым и другими. Резолюция, принятая большинством в пользу хедера, вызвала в печати и в обществе длительную дискуссию.
Иным уже было, однако, настроение следующего, четвертого по счету, совещания, состоявшегося в декабре 1913 года, на котором присутствовало 62 делегата с решающим голосом. Это совещание, между прочим, совпало с 50-летием существования Общества распространения просвещения среди евреев. Требования радикальных и демократических течений были формулированы в следующих пунктах:
1. школа, как и внешкольное образование должны быть свободны от конфессионального начала и от националистических элементов;
2. школа должна быть построена на родном языке учащихся, на идиш;
3. ОПЕ должно быть организовано на началах участия в нем представителей широких народных масс.
Прения приводили к ряду конфликтов на совещании, главным образом, по вопросу об языке в школе. Совещание приняло резолюцию, призывающую еврейскую общественность принять активное участие в осуществлении плана всеобщего обучения и включения в сеть народного образования еврейских школ на родном языке. Как раз в эти годы в 4-й Государственной Думе стоял на очереди законопроект о всеобщем обучении. Вопрос о языках получил выражение в резолюции, исходившей из признания, что национальные и религиозно-бытовые особенности еврейского народа требуют, чтобы преподавание в еврейской народной школе велось на идиш, и чтобы в то же время было уделено внимание в надлежащем объеме изучению еврейских предметов, — библии, еврейской истории, иврит и идиш. Как обычно, достигнутый компромисс удовлетворил только в частичной мере спорящие стороны.
На основании прошедшего в Государственной Думе закона от 1-го июля 1914 года, создалась легальная возможность осуществления школьного дела на идиш. Но началась война с ее исключительными бедствиями, с массовым беженством, с ростом антисемитизма, с новыми еврейскими общинами, возникавшими в глубине России, — и с новыми проблемами, в частности, в вопросе об обучении подрастающего поколения. В феврале 1916 года было в связи с новым положением созвано пятое — по счету — совещание ОПЕ. На этом совещании выступили среди других С. М. Дубнов, X. Н. Бялик, — с одной стороны, — и Н. Штиф, X. Фиалков — с другой. Главное решение совещания по вопросу о народной школе (речь шла в первую очередь о школе для детей беженцев и выселенцев) носила вновь компромиссный характер, но с заметным уклоном в сторону приоритета идиш. Согласно резолюции совещания, все предметы, кроме русского языка, русской истории и географии, должны преподаваться на идиш. Иврит может изучаться при помощи иврит или идиш. Еврейской истории следует обучать на идиш, и только в известных условиях — на иврит. Религиозному моменту в воспитании должно быть отведено место в народной школе. Еврейский язык должен быть одним из предметов изучения, а древнееврейский в той мере, чтобы ученик мог по окончании школы читать книгу на иврит.
К началу первой мировой войны ОПЕ насчитывало, кроме отделений в Одессе, Риге, Киеве и Москве, еще 25 отделений в провинции, каждое из которых хотя и действовало вполне автономно, но организационно поддерживало связь с центром в Петербурге. Годы войны, хозяйственной разрухи и другие трудности естественно отразились и на деятельности ОПЕ. Каждая новая мобилизация вырывала из рядов его административного аппарата и педагогических кадров молодых и деятельных работников.
Семьи учителей, призванных под знамена, нуждались в материальной помощи. Сокращение педагогического состава диктовало потребность в подготовке квалифицированной смены. Продолжая свою нормальную деятельность в тех местах черты оседлости, которых не коснулась разруха, Общество должно было следовать за потоком беженцев, — чтобы на новых местах строить для детей школу.
В течение 1915 и 1916 годов ОПЕ открыло вечерние курсы в Петербурге и Харькове, а его уполномоченные, работая среди беженцев, как и в старой черте, так и в новых местах поселения, создала ряд школ в Минской и Могилевской губерниях, в Каменец-Подольской губернии и Проскуровском районе, в Полтавской губернии. С. Л. Каменецкий, долголетний секретарь ОПЕ, отмечает в своем отчете, что на оборудование и содержание беженских школ за девять месяцев 1916 года израсходовано было свыше 460 тысяч рублей. В начале 1917 года, незадолго до вспыхнувшей революции, число детей и подростков из беженцев, обучавшихся в школах
