Между тем самозванец так и норовил втянуть гостя в какую-нибудь склоку. За глаза он постоянно чернил Лориана, пытаясь восстановить свое влияние на Белохвоста. В конце концов вождю надоело.
— Какой из тебя шаман? Ты знахарь, и знай свое место.
— Пришел от Миссии чужак, и я стал не нужен?
— Проведи камлание, устрой ворожбу, изобрети что-нибудь новое.
— Разве забыл вождь мой последний припадок?
— Это когда ты упал на заранее приготовленную циновку? Долго будешь испытывать мое терпение? Твое место не с танцующими, ас больными.
— А если ты заболеешь, вождь?
— Дурак ты братец, дурак дураком, — подвел вождь размашистую черту под разговором.
Самозванец прикусил язык и растворился в тени большого дуба. Все чаще Белохвост беседовал с пророком.
— Есть ли середина у мира? Точка, в которой сосредоточены силы нашей планеты? — спрашивал Белохвост.
— Думаю, что искать середину мира следует в Трехморье или вблизи Огромного Оплота, — высказал Лориан предположение.
Белохвост ему возразил:
— Древо мировое — истинный центр мироздания. Слышал ли ты о дубах в Трехморье или под стенами Оплота?
— Нет, вблизи Оплота нет больших деревьев.
— Ты сам себе противоречишь. Земля — это корни древа, поверхность и горы — ствол, а ветви — это небо. Если огромное дерево связывает небо и землю, то известен ли кто-нибудь, проходивший по стволу? И где оно растет? Никто его не видел. Оно растет посреди Большого Леса.
Лориан спросил:
— Если мир — большое дерево, то куда подевались звери?
— По стволу древа жизни пастух прогнал животных к верхним ветвям. Твари живые там, на синих листьях, — сказал вождь, подняв руку к небу.
Пророк всегда готов был поддержать разговор о грядущем конце света:
— Гибель планет… Белохвост перебил его:
— То, что ты называешь Занавесом Вселенной, — это опавшая листва древа мирового.
— Кто еще верит в древо мировое?
— Многие племена. Только по-разному его называют.
— Как?
— Древо центра мироздания, древо плодородия, древо жизни, древо познания, древо подземной пещеры, солнечное древо, древо смерти, древо богов, древо Илобиса или шаманское древо.
— Достаточно, — взмолился Лориан.
— Мы давно ждем пророка с востока. Один раз ошиблись, впустив плясуна. Второй раз за пророка приняли больного человека, рожденного из ствола пустынного дерева.
— ?
— Мимо проходил безумец по имени Воляпут. Он оставил после себя крест и бредни о живом боге. Поразмыслив, я пришел к выводу, что крест — это упрощенное изображение дерева.
— Удивительно, что безумец не пропал в столь долгом странствии.
— Воляпуту понравился наш обычай привязывать провинившегося к раскидистым веткам дерева. Он сказал, что ему это пригодится, и ночью сбежал на запад.
— Ты не наложил на него заклятия головной болью? Белохвост посмотрел на Лориана.
— На людей с больной головой никакое заклятие не действует.
— Считаешь Воляпута безумцем?
— Разве можно серьезно относиться к человеку, который предлагал называть наши родные края Грибным Лесом? Он считал, что деревья — это большие грибы.
— Под стенами Огромного Оплота в руках у молодежи я видел шесты с тростниковыми птицами. Это, по-твоему, тоже древо мировое?
— Разве нет? — спросил вождь, сощурившись.
— Значит ли, что добро и зло растут на мировом древе из одного корня? А воинство Китовласа? Может, это одна из ветвей на древе мировом? — попробовал Лориан расширить тему разговора.
— Мы Китовласа не боимся. До нашей глуши чужаки редко добираются. Отсидимся. — Белохвост избегал разговоров о Китовласе. Помолчав, он спросил: — Можешь предсказать мое будущее?
Лориан мысленно перебирал комены. Когда узнал ответ, молвил:
— Быть тебе одиноким.
— Не понял. Лориан вздохнул:
— Вождь без племени. Быть тебе изгнанным из племени.
Белохвост, сидевший на корточках, свалился на землю от неожиданного известия.
— Ты серьезно?
— Вполне.
Белохвост потеребил узолки, зажатые в пальцах.
— Занят поисками Страны Живых Зверей? Почему бы тебе не поискать разумное растение?
Лориан не ответил. Почему-то ему не хотелось рассказывать вождю о своем разговоре с Деревом, осуществленном через тело спящей девушки. Вождь по-своему расценил его молчание.
— Меня учили быть благодарным. На твое предупреждение завтра отвечу предсказанием.
На следующий день вождь встретил гостя под тем же деревом.
Предсказание Белохвоста было кратким:
— Один из твоих старых друзей предаст тебя. Если хочешь, можешь присутствовать на вечерних танцах.
— Какой будет исполнен танец?
— Танец волков, выходящих на охоту.
Отходя от землянки вождя древлян, Лориан задумался. Кто из друзей и знакомых окажется предателем? Как это случится? Нейло и Напролик — два ровесника, раньше остальных встретили пророка. О ком из кикуровских пленников шла речь?
— Твоя маска, вождь, лучшая из всех масок Ойкумены, — залебезили подхалимы перед вождем, примеривающим подарок Лориана.
Пророка не было рядом с вождем, он искал сырье для осуществления новой задумки и обустраивал мастерскую под навесом у ствола старого дуба.
Успех Лориана имел, как и всякая маска, оборотную сторону. Изнанка признания обернулась угрозой для жизни. Вновь он увидел человека, которого подозревал в краже первой маски. Вечером к нему в мастерскую под навесом пришел высокий и широкоплечий мужчина. На пожилом крепыше была куртка с короткими рукавами. Очень Лориану не понравился незнакомец в черной маске с нарисованными на спине белыми черепами. Отрывисто и зло говорил тот, кто пришел к нему в мастерскую в маске Илобиса:
— Против моей воли тебя едва не приняли в наш лесной союз. Но знай, что ты будешь моим вечным врагом.
Кряжистый мужчина ввязался бы в противоборство с пророком, вздумай пришелец сказать вызывающее слово. Незнакомец в берестяной маске поиграл крепкими мышцами рук:
— Когда-нибудь ты пожалеешь, что нашел в лесу наше племя. Ты втерся в доверие к моим соплеменникам, а я тебе не верю. Только я помню, что ты подсматривал за нашими плясками, не будучи посвященным.
Прежде чем уйти, незнакомец показал вздутые кровеносные сосуды на руках. Пророк снисходительно посмотрел на руки незнакомца: «Мои веревки под кожей будут побольше». При ироничном отношении к словам черных черепов он не склонен был преуменьшать степень грозившей ему опасности. После ухода любителя угроз подумал: «Попросишь сделать тебе маску, сделаю из степного торогона». Побаивавшиеся степного простора и сторонившиеся любой пустоши древляне торогон не любили. О торогоне говорили: «Стоит дерево ханское, платье шаманское, ветви илобисовы, сучья китовласовы».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
