Они говорили друг другу: «Я люблю тебя» и сами верили в это, хотя никогда даже не останавливались, чтобы задуматься, были ли эти слова правдивыми. Они знали, что по сравнению с другими парами их проблемы были ничтожными, они были только следствием стрессов, усталости, большого количества работы и напряженного графика. Они верили, что во всем была виновата работа. И если никто из них не видел средства для улучшения ситуации, то Катринка, по крайней мере, была полна решимости не ухудшать ее. Она бросила проспект отеля в Довиле в мусорную корзину.
Позже, когда они уже одевались к ужину, Катринка рассказала Адаму о своем решении, и он, конечно, не согласился с ним. Он придерживался философии Уоллстрита – покупать по более низкой цене, продавать по более высокой, и не только считал, что она делает глупость, упуская такую сделку, но и полагал, что ее отказ последовать его совету означал несогласие с его мнением в вопросах бизнеса. Его раздражение из-за этого было совершенно очевидным, но Катринка решила не спорить. Она просто пожала плечами и сказала, что у нее и так в настоящее время было больше чем достаточно работы, и вообще она искала возможность несколько снизить свои нагрузки. Ей хотелось бы, сказала она, чтобы они взяли большой отпуск этим летом и отправились бы только вдвоем в круиз на «Леди Катринке» куда-нибудь, где они еще не бывали.
Обычно перспектива провести время на воде казалась Адаму хотя бы соблазнительной, и Катринка ожидала, что он одобрит эту затею и постарается все устроить. Но вместо этого он оторвал глаза от узла, который завязывал на галстуке, и посмотрел на ее отражение в зеркале. Хотя его густые волосы и были тронуты сединой, а лицо было покрыто морщинками, в зеркале на нее смотрел моложавый красивый мужчина, чьи энергия и самонадеянность были по-прежнему очень обольстительны. Он взглянул на нее с усмешкой и сказал:
– Извини, дорогая, это невозможно. Бизнес сейчас слишком неустойчив, чтобы я мог отрываться от дел.
Отрываться от дел, подумала Катринка, и это с телефонами, факсами и посадочной площадкой для вертолета на яхте? И снова она не стала спорить, потому что знала, что хотя он и не признался бы в этом, по крайней мере ей, его очень беспокоило состояние дел в «Олимпик пикчерс». Хотя показатели продажи билетов на два последние фильма, вышедшие летом, были неплохими, ни один из них не имел необходимого кассового успеха, и хотя Адам и руководители его компании во всеуслышанье заявляли, что дела идут хорошо, в беседах между собой они признавали, что было много пустой траты времени и денег. Студия была бездонной бочкой, требовавшей бесконечных финансовых вливаний. Без крупного успеха добиться прибыли в условиях расшатанной экономики было нелегко. Все надежды теперь были связаны с фильмами, которые должны были выйти к Рождеству, и желание самому проследить за их производством мешало Адаму согласиться на путешествия.
– Может быть, на следующий год, – сказала Катринка.
Адам кивнул головой.
– В этом году у меня будет время только на гонки «Фастнет» в июле Ты поедешь со мной в Коуз или побудешь в Кап-Ферра?
Она беспокоилась бы за него в любом случае, но в Кап-Ферра ей, по крайней мере, не нужно будет притворяться, что она получает удовольствие, как это всегда происходило в Коуз в окружении всех этих яхтсменов-энтузиастов.
– Думаю, я буду в Кап-Ферра.
– Как хочешь, – сказал Адам и, повернувшись, посмотрел на нее. – Ты выглядишь замечательно, – сказал он без всякого энтузиазма.
Грэхемы обедали с принцем Халидом и Натали в их доме на Чейн-уок в той части набережной Челси, которая выходила на Темзу и где когда-то имел дом Мик Джаггер, а Поль Гетти-младший жил и сейчас. Это был большой красивый дом из красного кирпича, в стиле конца восемнадцатого – начала девятнадцатого века, с большими окнами, разделенными на девять частей, и фронтоном над дверью. Внутри дому не хватало уюта и некоторой запущенности и хаоса типичного английского жилища. Он весь был выкрашен в бледный кремово-белый цвет, на фоне которого индийские серебряные кресла, португальские комоды, инкрустированные черным деревом и слоновой костью, резко выделялись. На поверхности мебели ничего не было, кроме одного или двух тщательно подобранных предметов – китайской бронзы или персидской вазы. Создавался эффект легкости, пространства и безмятежности всего жилища, что совершенно не сочеталось с импульсивной личностью Натали.
На обеде присутствовали восемнадцать гостей, среди них Ага Хан с женой, посол Саудовской Аравии в Лондоне, несколько деловых партнеров Халида, а также Дэйзи Бьерн Линдстрем, Александра и Нейл, Лючия и Ник и Грэхемы. За исключением посла и его жены, все съехались в Лондон на Ройял-Аскот – пятидневные конные соревнования, которые вместе с выставкой цветов в Челси, Уимблдонским теннисным турниром, регатой в Хенли и парусными гонками в Коуз были основными летними светскими событиями в Лондоне.
Рассеянно беседуя с Ага Ханом, Катринка подумала, что Дэйзи выглядит неважно. Она только что вернулась из Нью-Йорка, куда ездила повидаться со Стивеном, у которого несколько месяцев назад обнаружили СПИД; он заразился им не от Шугар, а от кого-то из своих многочисленных партнеров-гомосексуалистов, к общению с которыми он пришел благодаря Шугар, или из-за его экспериментов с наркотиками. Он жил один в небольшой квартире на Восточной Семьдесят первой улице, которую держал для редких приездов вместе с Шугар в Нью-Йорк. За ним ухаживали добровольцы из общества помощи больным СПИДом. Его часто навещали дети, которые, на удивление, сплотились, узнав, что он заболел, и Дэйзи. Катринка тоже время от времени заходила навестить его. Он был худым и бледным, таким же галантным и любезным, как всегда, но очень грустным, не потому, что он был болен и умирал, а потому, что так мало успел сделать за свою жизнь и столь многим причинил боль.
Обед подавали многочисленные слуги-арабы, которые незаметно, но быстро и тихо сновали между столовой и кухней, принося золотые подносы с бараниной и рисом, а также с приготовленными по-арабски овощами. Спиртных напитков не было, а так как Катринка раньше видела, что Халид их пьет, то решила, что сегодня это было сделано из уважения к Ага Хану. Этот духовный лидер мусульман-исмаилитов был одет вполне по-европейски – в цилиндре и фраке. Общим у всех собравшихся было одно – интерес к деньгам. Поэтому в беседе гости старались избегать опасных тем религии и политики и неизменно говорили о бизнесе. По окончании застолья Натали встала и сделала знак в традиционном английском духе, означавший, что дамам пора удалиться и оставить мужчин наслаждаться бренди и сигарами, хотя в данном случае подразумевались крепкий турецкий кофе и сигареты.
