Артак Рштуни внимал всему происходящему с тайным озлоблением. Но умение владеть собой и насмешливый характер помогали ему скрывать свои чувства. Он чего-то выжидал, искусно тая свои намерения. Но на этой необычайной свадьбе, где почти отсутствовали мужчины, Артак Рштуни считал неподобающим для мужчины и нахарара омрачать общую радости. Он принял участие в общей беседе и внес много оживления своими шутками.
Осушая одну чашу за другой, Артак совершенно не поддавался действию вина. В противоположность зятю Гедеон восседал на своей подушке торжественно и являл пример воздержания. Ему явно было не по душе, что зять так налегает на еду и выпивку, но он сдерживал себя из почтения к Старшей госпоже.
Со двора доносились песни и гулкий топот пляски. Раздвинув занавес, в зал заглянул замковый шут:
– Старшая госпожа, велишь мне войти вон или выйти внутрь?
– Зайди, Хохоб, зайди – рассмеялась Старшая госпожа – Посмеши, развесели нас!
– Старшая госпожа, меня к вам народ послал: беспокоятся люди, как бы за княжеским столом нехватки не было!..
Он махнул рукой, и в зал вошел красивый молодой парень, несший на голове круглое деревянное блюдо – «хонча», с плодами и цветами, и вслед за ним – смеющаяся девушка; на плече она несла винный кувшин с высоким горлышком. Предшествуемые краснощеким бодрым стариком, они подошли к Старшей госпоже и поставили «хончу» перед ней. Старик выступил вперед, налил вино в чашу и возгласил:
– Примите дар от крестьянина страны Армянской молодым – князю с княгиней!
Старшая госпожа ответила благословением:
– Да будет с вами благословение господне, дети мои! Долгая жизнь крестьянину!..
– Ничего, Старшая госпожа, выживет крестьянин: раз князь за него кушает – долго ему жить! – подхватил Хохоб.
– Ну и язык – режет без ножа! – расхохотались гости.
Cупругa Гадишо наполнила монетами чашу, из которой пил старик. Тот мигнул юноше и девушке. Оставив на столе «хончу» и кувшин с вином, они удалились.
Артак понял намек, брошенный Хохобом, и долгим взглядом проводил удалявшегося старика-крестьянина и его молодых спутников.
Во дворе зшка царило безудержное веселье. За низкими столами прямо на земле сидели крестьяне. Вино развязало им языки, голоса звучали громко. Мишенью для острот и шуток был краснощекий веселый крестьянин по имени Самэл, с которым заговаривали и которого окликали со всех сторон. Вокруг стола вертелся и Хохоб.
– Дядюшка Самэл, видишь, куда тебя пригласили? – крикнул кто-то с дальнего конца стола.
– С князьями смешался, за их стол уселся! – поддел кто-то. – Крепче держись, Самэл, как бы не вылететь…
– И то держусь – чего мне не хватает?.. Под задом у меня-то ведь не подушка – все та же земля! – отозвался Самэл, на которого, видно, подействовало выпитое вино.
– Вот нагрянет Азкерт – из-под тебя землю выдернет!
– Сиди, молчи! Подушки-то он повыдергает, а землю не выдернет!
– Выдернет, Самэл! И не сомневайся! – настаивал собеседник Самэла.
– Смотри, Самэл, зазеваешься, – вытянут из-под тебя страну, и останешься ты без земли, без страны!..
– Пусть себе тянет, сколько хочет: подо мной земля есть, подо мной и останется!
– А князь не на земле, что ли, сидит, Самэл?
– Князь не на земле, а на шее у меня сидит – вот здесь, – ответил Самэл, стукнув кулаком себя по шее.
– Эге, да так у тебя дыхание перехватит, Самэл! – поддел его кто-то.
– Зачем у меня? Дыхание короткое у князя, у него и перехватит. Ему конец, а мне жить да жить…
– Ах, чтоб тебя, Самзл!.. И не жалко тебе князя?
– Мне своей башки жалко; чего ей из-за князя болеть? Крестьяне загоготали.
– Ну, довольно, хватит языками трепать! – остановил кто-то. – Вставайте-ка, спляшем…
В брюхе густо, в башке пусто -
Вот и тянет парня в пляс. – сострил Хохоб, вприпрыжку убегая в замок.
– Ну, погоди ты у меня, Хохоб!.. – воскликнул Самэл, смеясь. Крестьяне поднялись, чтоб поплясать.
Свадебное торжество длилось до самого рассвета. В зале завязалась веселая беседа, прерываемая песнями гусанов и шутками Хохоба. Нахарар Рштуни, на которого уже подействовало выпитое вино, подсел к новобрачному и, вопреки всяким приличиям, стал вышучивать всех присутствующих. Молодые сепухи вели себя пристойно, а гости госпожи Ашхен так увлеклись мирной беседой, словно на свете не было ни забот, ни войны, ни вражды. Казалось, всей стране Армянской суждено вкушать бесконечную и безоблачную радость в объятиях безмятежного мира…
Рядом со Старшей госпожой сидела мать Гадишо. С благосклонной улыбкой на круглом, как луна, лице она оглядывала новобрачных, говорила несколько слов Старшей госпоже и вновь погружалась в сосредоточенное молчание. Остальные гости перешучивались и пересмеивались вполголоса, не желая, чтоб их услышали старшие княгини.
Ясный осенний полдень сиял над морской гладью. Волны, точно, исполняли какую-то языческую пляску. Поднявшись на башню, Артак и Анаит любовались видом.
Артак глядеч на далекие берега, на горы, на тающие в небе золотые тучки, на чаек, мелькавших над морем и похожих издали на огромные хлопья снега. Смотрел и не ощущал действительности: он чувствовал на своем плече легкое прикосновение теплой руки, и его подхватывала на своих крыльях мечта, точно песня или дуновение ветерка.
Как во сне протекали дни… Артак пытался очнуться, но мысли отступали перед мечтой, и душа вновь плыла по морю счастья, как по волнам Бзнунийскою моря.
– Теперь я готов идти в бой! – произнес Артак, глядя вдаль и чувствуя у своего плеча лиио Анант.
– Я так люблю жизнь! Я готов умереть за нее… Как дорого мне все, все это – вон тот голубоватый дым крестьянских ердиков, эти пласты чернозема, вывернутые из земли, это солнце, этот народ.. Отчизна!
Он замолчал; на башню поднимались Артак Рштуни и Гедеон. Так захотелось нахарару Рштуни, который ни на минуту не расставался с Гедеоном. Он громко пыхтел и не переставал смеяться.
– Привет «царю» с «царицей»! – весело приветствовал он новобрачных. – Не заботитеси вы о нас, смиренных ваших подданных – Мы знаем, что наши подданные о себе сами позаботятся! – отозвался Артак и почтительно пошел навстречу Гедеону, зная, каким строгим блюстителем обычаев является его тесть.
Анаит подхватила отца под руку и усадила на свою подушку.
– Отцу почет, а зятю нет? – упрекнул ее нахарар Рштуни.
– Тебе почет от нового родственника! – отозвался Артак, предлагая свояку свою подушку.
– Вчера поехал на охоту, – начал рассказывать нахарар Рштуни. – Тебя не стал приглашать, ведь ты свою охоту закончил Удачно!.. Но никакой дичи я не встретил. Видно, владетель Хорхоруника припрятал всю дичь в надежном месте… Ха-ха-ха!..
Гедеон хмуро и сосредоточенно разглядывал каменный пол башни, будто это было самое интересное для него зрелище на свете.
– Взгляни-ка, отец, – воскликнул Артак Рштуни, указывая ему на какое-то пятнышко, появившееся на вершине далекой скалы. – Орел там сидит…
Гедеон медленно и спокойно повернул голову.
– Козел это! – определил он решительно и безоговорочно.
– Орел, отец! – настаивал нахарар.
– Козел! – невозмутимо повторил Гедеон.
– Почему ты упорствуешь, отец? – не уступал нахарар Рштуни. – Ясно видно, что орел; сейчас взлетит!
– Пускай взлетит, все равно козел! – твердил свое Гедеон. Артак незаметно мигнул свояку. Тот сделал своеобразную оговорку:
– Может быть, это и козел, но он взлетит…
В глазах шутника нахарара вспыхивал, но быстро потухал недобрый блеск.
Нахарар Рштуни недолго оставался на вышке, – он был не из любителей красивых видов. Он встал. За ним поднялись и Артак с Анаит, так же как и Гедеон. Спустившись, все разошлись по своим комнатам. Анаит сказала Артаку, что хочет пойти навестить Олимпию. Проходя под окном нахарара Рштуни, она невольно остановилась: Артак Рштуни и Гедеон как будто спорили о чем-то, хотя нахарар по своему обыкновению говорил посмеиваясь.
– Так, говоришь, это был козел, да?.. Ха-ха-ха!
– А ты хотел бы, чтоб орел? – пробурчал Гедеон.
– А как же?
Анаит заинтересовала эта странная беседа. Она стала слушать.
– Ладно, оставим. А вот почему ты домой не возвращаешься, разреши тебя спросить? – спросил нахарар.
– Дело у меня есть.
– Ах, дело?.. А может быть, боишься?
– Чего мне бояться?
– Откуда мне знать!
– Не боюсь я ничего! – глухо произнес Гедеон.
– Боишься, – дразнил нахарар. – А если не боишься, возвращайся домой!
– И вернусь.
– Не вернешься!
– Вернусь, говорят тебе! Вставай, едем сейчас! – предложил Гедеон.
Артак Рштуни, помолчав, заявил:
– Поедем завтра. Давно следовало тебе приехать, нужно кожу для войска собрать.
– Я тебе не сборщик кожи. Ты хочешь со мной посчитаться за то, что я отправил твой полк в Ангх. Вот приедем домой – посчитаемся.
