– Я тебе не сборщик кожи. Ты хочешь со мной посчитаться за то, что я отправил твой полк в Ангх. Вот приедем домой – посчитаемся.
Нахарар Рштуни ничего не ответил. Анаит долго ждала, но больше они не говорили ничего. Она поняла смысл их беседы. Сердце ее сжалось, она повернулась и побежала обратно в свою комнату.
– Что случилось, Анаит? – удивился Артак. Анаит с плачем упaлa в объятия мужа. Успокоившись немного, она рассказала ему все.
– Убедим отца не ехать! – предложил Артак.
– Его не убедишь! Он поедет!
– Но если даже и поедет, что с ним может случиться? Анаит заплакала, не отвечав. Взгляд ее объяснил Артаку, как она рстревожена и напугана.
Анаит кликнула служанку и велела укладывать вещи.
– Зачем это, Анаит? -забеспокоился Артак.
– Я тоже еду с отцом! – объяснила Анаит.
– Не пущу я тебя, Анаит! Зачем это?..
– Я поеду, князь! – печально, но решительно повторила Анаит. – Как могу я оставить его одного?
– Но что может сделать с ним Рштуни?
– Не знаю! Но я не оставлю его…
Артак безмолвно и нежно смотрел на Анаит, надеясь, что она передумает, но та резко обернулась к нему и с гневом воскликнула:
– Ведь это мой отец.л И он тоже воин родины! – Она сноса разрыдалась.
– Анаит… Но я ведь ничего не говорю…
– И у него есть душа!.. – сказала Анаит, отерла слезы и решительно докончила:- Я должнапоехать! Разреши мне это, князь. Недолго пришлось нам радоваться!.. Что ж, такова наша судьба. И ты не грусти, князь!..
Артак почувствовал укор совести, ему стало стыдно перед А.наит. Он сознавал, что она права, и не стал противоречить.
Как будто потускнел свет, смолкла песня счастья, и безмолвие воцарилось повсюду…
Приготовления к отъезду нахарара Рштуни послужили как бы сигналом и для других гостей. Все стали готовиться в путь.
Старшая госпожа изъявила желание, чтоб все отъезжающие собрались в большом зале, где справлялась свадьба. Все оделись по-дорожному. Старшая госпожа уселась на возвышении и подозвала к себе Артака, Анаит, Зохрака и девушек.
– Беда нависла над страной Армянской… – заговорила она. – Стереть хотят нас с лица земли… Дети мои стали на путь подвижничества… Кто знает, какие тяготы они несут, каким опасностям подвергаются? Да ниспошлет им помощь господь!..
Старшая госпожа, прослезившись, прижала платок к глазам.
– Аминь! – провозгласили все, крестясь.
– Отчизна взывает к нам!.. – продолжала Старшая госпожа. – Да не останемся мы непричастны к делу, за которое проливают кровь наши близкие! Дадим обет оставаться верными отчизне в час испытаний!
– Обет наш нерушим, Старшая госпожа! – с воодушевлением откликнулась госпожа Ашхен. – Наши мужья проливают кровь за отчизну, – не отстанем от них и мы!..
Нахарар Рштуни с удивлением и раздражением внимал словам супруги Гадишо.
– Да ниспошлет господь силы и удачи нашим близким! – проговорила супруга Нершапуха Арцруни.
– Аминь!.. Аминь!.. – отозвались все.
– Да будет светла жизнь новобрачных! – провозгласила Старшая госпожа и прибавила:- Спасибо тебе и дому твоему, старшая госпожа дома Хорхоруни, да хранит господь Гадишо и Хорена твоего! Ну, нам время двигаться! Уезжающим – путь добрый, остающимся – счастливо оставаться!
Все встали, склонились к руке Старшей госпожи, затем простились друг с другом.
Слуги доложили, что корабль ждет у пристани.
Анаит побежала в свою комнату. Артак последовал за нею:
– Анаит!.. Что же будет дальше?
– Что будет? Разве это мне известно? – со слезами ответила Анаит.
Артак обнял ее:
– Не падай духом, Анаит! Поедешь, все разузнаешь и тотчас дашь мне знать!
– Ох!.. – вырвалось у Анаит; она и сама чувствовала, что расстается с мужем слишком сухо.
– Ничего, князь, все будет хорошо! Приедешь поскорее взять меня домой, – и она поцеловала Артака.
– Приеду, конечно, и скоро!
И, как это бывает часто, когда люди глубоко и сильно взволнованы, Артак и Анаит расстались просто и легко.
Все остававшиеся в замке вышли провожать. Зохрак стоял рядом с молодым сепухом, с которым сблизился в последние дни, славным юношей, другом князя Хорена, и смотрел на Астхик, которая заботливо оправляла одежду на Анаит, поудобнее усаживая ее на палубе.
– Золотая девушка! – шепнул Зохраку молодой сепух, указывая на Астхик. – И сердце у нее золотое…
Зохрак вновь взглянул на Астхик. Но та не смотрела на него.
– А как хороша!.. – вздыхая, шептал сепух.
Зохрак взглянул, – и точно какая-то пелена упала с его глаз: перед ним возник новый дивный образ девушки. Астхик точно похорошела. Как это случилось? Произошло чудо? Зохрак не знал, что бывают такие волшебные изменения: довольно случайного слова со стороны, чтобы огненным видением вспыхнула красота, которая ранее не была замечена, именно потому, что она слишком самобытна, необычна, нова…
Зохрак увидел красоту Астхик, увидел -и обрадовался… И пока он радостно и уверенно, с видом человека, сделавшего счастливое открытие, ждал, чтоб Астхик взглянула на него, та повернулась спокойным и печальным лицом ко всем провожающим, склонила голову в приветствии и, не глядя на Зохрака, села рядом с Анаит. Она не подняла головы до самого момента отплытия.
Гедеон твердыми шагами взошел на корабль, который должен был их отвезти прямо в Рштуник.
Прощаясь с нахараром Рштуни, Артак сказал ему: – Скоро увидимся!
– Будем ждать тебя, дорогой свояк! – засмеялся нахарар Рштуни. – Приезжай!
Корабль дрогнул и медленно скользнул в море. Артак весело улыбнулся Анаит, задержался взглядом на Астхик и долго стоял на берегу, пока корабль не скрылся из виду.
Рядом с ним стоял на берегу Зохрак.
В тот же день выехала в Огакан семья Спарапета.
Над азарапетом Михрнерсэ нависла угроза казни. Он утратил свое значение в глазах Азкерта, и для его врагов открылась возможность злословить на него. Во главе их стоял самый заклятый враг и соперник Михрнерсэ – князь Пероз, тот, который советовал бросить нахараров под ноги слонам. Он давно добивался падения Михрнерсэ, чтоб самому стать азарапетом арийцев.
Тревога снедала первого сановника арийской державы. Он сам не мог простить себе роковой ошибки, которую ставили ему в вину, того, что он доверил Васаку марзпанство Армении. Михрнерсэ просиживал ночи напролет без сна, тщетно ища выхода. Выход могло показать будущее, а будущее было покрыто мраком, Нужно было спасать жизнь. Но как?
Тревога снедала также и Вараздухт, которую задержали во Дворце Михрнерсэ, пока не подтвердятся сообщенные ею вести.
Не меньшую тревогу переживал и Варазваган, ждавший распоряжений Михрнерсэ…
Однажды, во время совещания в верховном совете, Пероз обратился к Михрнерсэ:
– Как полагает великий азарапет арийцев, не пора ли предать суду тех, кто ввел его в заблуждение, изображая Васака подходящим кандидатом на должность марзпана?
– Не знаю, государь, мне еще ничего не ясно. Мысль моя в ту чане. Хочу посоветоваться с вами, чтоб вы просветили мысль мою… – Михрнерсэ с деланным смирением опустил голову.
Пероз осмелел и заговорил еще громче:
– Не время ли нам всем засвидетельствовать перед царем царей самоотверженную преданность великого азарапета арийцев? Во всем виноват лишь Васак: пусть Васак и несет должную кару! Нам всем дорого имя великого азарапета, хоть он и допустил большую ошибку…
– Истинно!.. Так! – отозвались со всех сторон.
Михрнерсэ сидел, все так же опустив голову.
Но надо было представить царю царей результаты расследования, надо было предупредить опасность. Надо было обелить Васака, пока не поздно, и лишь затем перейти к дальнейшей самозащите.
В безмолвии глубокой ночи, при свете тройной лампады Михрнерсэ вполголоса говорит с Кодаком, вызванным по его приказанию. Кодак понадобился снова, им уже не пренебрегали…
– Скажешь ему – пусть искупит свою вину. Пусть предупредит гнев царя царей! Пока Себухт еще не вошел в Армению, пусть освободит и отправит в Персию заключенных вельмож и разгромит приверженцев Вардана… Потом все это не будет иметь значения, потом он будет обыкновенным преступником, осужденным на смерть!
– Повелитель, но если марзпан не сможет оправдаться, не жаль разве твоих трудов?
Михрнерсэ остановил на Кодаке тяжелый взгляд и холодно сказал:
– Спасая Васака, я спасаю и тех, кто восхвалял его и ввел меня в заблуждение!
Кодак задрожал: он понял намек.
Не двигаясь с места, Михрнерсэ с ненавистью проводил его глазами, когда он пятился к выходу. Опасность была большая, действовать было трудно. Враги лязгали зубами. Михрнерсэ это видел.
– Приведи ту девушку!.. – приказал он дворецкому.
Вошла Вараздухт. Лицо ее было покрыто смертельной бледностью. Что могло побудить Михрнерсэ вызвать ее в такой поздний час?..
В дверь заглянула Арамаида. Михрнерсэ заранее знал, что сестра не замедлит появиться. Он пригласил ее войти, и Арамаида уселась рядом с ним.
