Лицо Сингха стало пепельно-бледным, несмотря на его смуглую кожу. Он был явно шокирован этой встречей. Однако уже через минуту на его губах появилась вымученная улыбка, но из глубины его темных глаз на Дэниела полыхнуло такой ненавистью, что тот невольно вздрогнул.
Сингх протянул Дэниелу левую руку, поскольку правый рукав ниже локтя был заколот булавкой. Культя просвечивала сквозь тонкую ткань хлопчатобумажной рубашки. Шрамов на лице Сингха не было, но выглядел он плохо. Индиец сильно похудел, как жертва СПИДа, глаза его заметно провалились. Он, очевидно, едва оправился после полученных травм и до конца еще не выздоровел.
Но концы его густой черной бороды были по-прежнему заправлены под сияющую белизной чалму.
— Вы даже не представляете, доктор, до какой степени я рад нашей встрече. — Губы Сингха растянулись в улыбке, однако он не в силах был скрыть ненависть. — Спасибо за слова сочувствия. К счастью, я поправился, хотя руку пришлось ампутировать. Привыкаю с трудом, однако надеюсь, что виноватые получат сполна.
Сингх тотчас отдернул свои холодные, как у лягушки, пальцы и повернулся к Бонни и Кейджо. На мгновение улыбка его заметно потеплела, но при разговоре с Дэниелом выражение его лица опять изменилось.
— Итак, доктор, вы намерены сделать из нас знаменитостей. Будем, как кинозвезды, известны всем… — Сингх глядел на Дэниела, словно удав на кролика.
Дэниел был ошеломлен ничуть не меньше Сингха. Майкл Харгрив говорил ему, что индиец остался жив после нападения леопарда, но это было несколько месяцев назад, а кроме того, он не ожидал столкнуться с ним здесь, в Убомо, за тысячи километров от Малави. Только сейчас Дэниел вдруг сообразил, что ему надо было предусмотреть подобное, ибо там, где появлялся Нинг Чжэн Гон, появлялся и Четти Сингх. Этих двоих слишком многое связывало, и если Нинга назначили главой синдиката в Убомо, то его помощником, конечно же, станет человек, знающий Африку как свои пять пальцев.
Теперь Дэниел прекрасно понимал, что Сингх идеально подходил Чжэн Гону в качестве помощника. Повсюду в Центральной Африке у него были свои люди. Сингх знал, кого можно обворовывать, кому давать взятки, а кого запугивать. Но самое главное, он не останавливался ни перед чем и был до конца предан Нингу, ибо его съедала алчность.
Дэниелу следовало ожидать, что рядом с Чжэн Гоном где-нибудь непременно окажется Четти Сингх, жаждущий мести. И сейчас он вдруг со всей очевидностью осознал, что ему грозит смертельная опасность.
Единственная дорога из Сенги-Сенги находилась под неусыпным контролем компании, и на каждом километре стоял армейский патруль.
Четти Сингх постарается прикончить его как можно скорее. На этот счет у Дэниела не было ни малейших сомнений. Никакого оружия у него при себе не было, а это сводило его шансы почти к нулю. Здесь территория Четти Сингха, сейчас он король положения и не преминет воспользоваться этим в самое ближайшее время, подумал Дэниел.
Повернувшись к Бонни и Кейджо, Четти оживленно заговорил с ними: — Уже слишком поздно, чтобы показать вам, какие здесь ведутся работы. Совсем скоро стемнеет. Так что для начала я отведу вас в специально отведенные вам комнаты. — Улыбка не сходила с лица Сингха. — Кроме того, — продолжал он, — у меня для вас отличная новость. Я только что получил факс из Кагали, в котором сообщается, что президент Таффари завтра утром собственной персоной прилетает сюда на вертолете. Он благосклонно согласился дать вам интервью для фильма. Уверяю вас, вам невероятно повезло. Уговорить президента Таффари на такого рода предприятие очень трудно. И прилетает он не один, а в сопровождении исполняющего обязанности директора ФРУ господина Нинг Чжэн Гона. Пост этого человека говорит сам за себя. Возможно, он тоже согласится сказать пару слов перед камерой…
Глава XXV
Секретарша Четти Сингха повела съемочную группу в их временное пристанище, и в эту минуту начался дождь. Тяжелые капли колотили по тонким крышам строений, а над пропитанной влагой землей поднимались зеленоватые облачка густого, клочковатого тумана, пронизанные светом, проникавшим сквозь крону деревьев-великанов.
Гости шагали по деревянным мосткам, проложенным между домами. Секретарша снабдила каждого дешевым зонтиком с ярким коротеньким лозунгом: «ФРУ — значит лучшая жизнь для всех».
Апартаменты находились в длинном бревенчатом бараке и состояли из нескольких комнат, скорее напоминавших лошадиные стойла, чем человеческое жилье. В каждой клетушке стояли кровать, стол, стул и шкаф для одежды. Общий туалет и душ находились в центре коридора. Дэниел внимательно осмотрел свой номер. Похоже, замок здесь только для бутафории — дверь можно открыть простым пинком. Кроме того, у Сингха наверняка имелся дубликат ключей. Сетки от москитов на окне и над кроватью служили хорошей защитой от крылатых насекомых, но отнюдь не от Четти Сингха. Сквозь тонкую внутреннюю перегородку до Дэниела доносились шаги капитана Кейджо из соседней комнаты.
Судя по всему, Дэниелу предстояло провести здесь веселую ночь.
— Ладно, ребята, давайте посоревнуемся, — мрачно хмыкнул Дэниел. — Попробуем вычислить, когда Четти Сингх попытается разделаться со мной. Отгадаю и, глядишь, еще поживу! Первой премией будет неделя пребывания в Сенги-Сенги. Второй — две недели.
Гостей и персонал компании уже ждал ужин в симпатично обставленной столовой с баром.
Дэниел и Бонни с удивлением увидели, что зал полон тайваньскими и английскими инженерами и техниками. В столовой висела синяя завеса из дыма, и за гулом голосов трудно было что-либо разобрать. На Дэниела практически никто не обратил внимания, но Бонни, как всегда, произвела фурор. Очень многие, в особенности среди тех, что потягивали пиво в баре, повернули голову в ее сторону.
Сразу же бросалось в глаза, что тайванцы держатся особняком и отношения между ними и англичанами весьма натянутые. Какой-то англичанин, заговорив с Дэниелом, подтвердил, что с тех пор, как главой синдиката в Убомо стал Нинг Чжэн Гон, британских специалистов под любым предлогом старались заменить тайванцами.
Тут же несколько англичан пригласили Бонни сыграть с ними в дартс.
И когда после ужина Дэниел направился к выходу, Бонни язвительно прошептала ему: — Наслаждайся одиночеством, любовничек.
— А я никогда не любил толпу, — ледяным тоном парировал Дэниел.
Он осторожно ступал в темноте по скользким деревянным мосткам и никак не мог избавиться от мерзкого ощущения, что за ним кто-то крадется и что в любой момент ему могут всадить нож в спину.
