Он со своим напарником Дейвом Робертсом (сейчас спавшим в квартире этажом выше) уже давно обсуждали эту чертову плотину. Неделю лил проливной дождь. Уровень воды в Снейке поднялся высоко. Допустим, старая плотина решит прорваться. Тогда плохо дело. Громадная стена воды обрушится на Копперфилд, и старину Бобби Терри вместе со стариной Дейвом Робертсом запросто может смыть в Тихий океан. Они долго болтали насчет того, чтобы сходить к плотине и посмотреть, нет ли там трещин, но в конце концов не осмелились. Указания Флагга были четкими: «Стоять на страже».
Дейв заметил, что Флагг мог находиться где угодно. Он вообще был большой путешественник, и уже все места облетели истории о том, как он мог неожиданно появиться в каком-нибудь крошенном, стоявшем на отшибе городке, где всего-навсего дюжина людей чинила линию электропередачи или собирала оружие в армейском складе. Он материализовывался как призрак. Только это был черный, ухмыляющийся призрак в пыльных сапогах со скошенными каблуками. Иногда он был один, а порой его сопровождал Ллойд Хенрид, сидевший за рулем огромного «даймлера», черного и длинного, как катафалк. Иногда он появлялся на своих двоих. Вот только сейчас, сию секунду, его не было, а в следующее мгновение он уже был. Сегодня он мог находиться в Лас-Вегасе (так по крайней мере утверждали), а завтра мог дойти до Бойсе… пешком.
Ног как заметил Дейв, даже Флагг не мог находиться в шести разных местах одновременно. Один из них мог запросто смотаться к этой проклятой плотине поглядеть, как там и что, и приехать обратно. Шансы на успех были — тысяча против одного.
«Хорошо, валяй ты, сделай это, — говорил ему Бобби Герри. — Даю тебе разрешение»: Но с вымученной усмешкой Дейв отклонял предложение. Потому что у Флагга был способ узнать обо всем, даже если он и не объявится в магазинчике. Некоторые говорили, что он обладает сверхъестественной властью над хищниками в царстве зверей. Женщина по имени Роза Кингман утверждала, что видела, как он щелкнул пальцами нескольким воронам, сидящим на телеграфных проводах, и вороны, по словам этой Розы Кингман, слетелись к нему на плечи и, как дальше божилась она, принялись каркать: «Флагг… Флагг… Флагг…» — снова и снова.
Это было в высшей степени неправдоподобно, и он знал это. В это могли поверить только какие-нибудь идиоты, но мать Бобби Терри, Делорес, никогда не производила на свет идиотов. Он понимал, как искажались все эти россказни, вылетая изо рта одного попадая в ухо другого. И с какой радостью темный человек поощрил бы подобные россказни.
Но все равно эти истории вызывали у него легкую атавистическую дрожь, словно в сердцевине каждой из них лежала крупица правды. Кое-кто говорил, что он может созывать волков и вселять свой дух в тело кошки. В Портленде был человек, рассказывавший, что он таскает ласку или куницу, а может, и что-то еще, чему нет названия, в своем старом, грязном бойскаутском рюкзаке, болтающемся у него за плечами, куда бы он ни шел. Чушь это все, но… если предположить, что он может разговаривать со зверями, как тот сатанинский доктор Дулиттл… И что будет, если он или Дейв сходят поглядеть на эту чертову плотину, откровенно нарушив его приказ, и их увидят…
Наказанием за непослушание было распятие.
Как бы там ни было, Бобби Терри надеялся, что старую плотину не прорвет.
Он вытащил сигарету «Кент» из валявшейся на столе пачки, закурил и сморщился от горячего сухого дыма. Еще месяцев шесть, и эти чертовы сигареты уже нельзя будет курить. Скорей всего так и случится. Все эти ё…е штучки так или иначе исчезают.
Он вздохнул и вытащил очередной комикс из пачки. Какая-то странная ё…я штуковина под названием «Маленькие черепашки ниндзя». Черепашки ниндзя, видно, были «героями в панцирях». Он швырнул Рафаэля, Донателло и всех их дружков-долбоё…в через весь магазин, и начиненный ими комикс приземлился, встав домиком, на кассовый аппарат. Вот такие штуковины вроде маленьких черепашек ниндзя, подумал он, заставляют тебя поверить в то, что миру все-таки настал конец.
Он взял следующий комикс — «Бэтман», там хотя бы действовал герой, в которого по крайней мере можно поверить, и как раз переворачивал первую страницу, когда увидел голубой «скаут», проезжавший прямо перед ним и направлявшийся на запад. Его большие колеса поднимали вокруг себя брызги грязной дождевой воды.
С отвисшей челюстью Бобби Терри уставился на то место, где сейчас проехала тачка. Он никак не мог поверить в то, что автомобиль, который они все ищут, только что проехал мимо его поста. Сказать по правде, где-то в глубине души он подозревал, что вся эта затея — одна лишь говенная выдумка.
Он ринулся к входной двери, распахнул ее настежь и выбежал на тротуар, все еще держа в одной руке «Бэтмана». Быть может, все это лишь галлюцинация. В голове мелькнула мысль, что Флагг мог наслать глюки на кого угодно.
Но это была не галлюцинация. Он уловил взглядом силуэт крыши «скаута», когда тот спускался со следующего холма и выезжал из городка. Тогда он ринулся обратно в пустынный магазинчик, во всю силу своих легких зовя Дейва.
Судья яростно сжимал руль, пытаясь притвориться, что не бывает такой штуки, как артрит, а если и бывает, то не у него, а если и у него, то он никогда не беспокоит его в сырую погоду. Он не пытался развивать это дальше. Поскольку дождь был фактом — свершившимся фактом, как сказал бы его отец, и не было никакой надежды, кроме Холма Надежды.
Не достиг он большого успеха и в других своих фантазиях.
Последние три дня он продирался сквозь пелену дождя. Порой ливень стихал до моросящего дождичка, но по большей части это был старый добрый дождище, льющий как из ведра. И это тоже было свершившимся фактом. В некоторых местах дороги почти размыло, и к следующей весне по ним вообще уже нельзя будет проехать. Много раз за эту короткую экспедицию он благодарил Бога за «скаут».
Первые три дня мучений на I–80 убедили его в том, что он доберется до Западного побережья к 2000 году, если не свернет на второстепенные трассы. Случалось, региональное шоссе бывало зловеще пустым на очень длинных отрезках, местами ему удавалось лавировать среди застывшего транспорта на второй передаче, но сколько же раз ему приходилось подцеплять лебедкой «скаута» какую-нибудь тачку за задний бампер и сволакивать ее с дороги, чтобы проделать дыру, через которую можно было протиснуться.
Возле Ролинза терпение его лопнуло. Он свернул на I–287, обогнул Большой Бассейн и двумя днями позже разбил лагерь в северо-западном уголке Вайоминга, восточнее Йеллоустона. Здесь, наверху, дороги были почти пусты. Езда через Вайоминг и западный Айдахо была жуткой и похожей на сон. Он никогда не мог представить себе, что ощущение смерти могло такой тяжестью давить на эту пустынную землю и на его собственную душу. Но оно присутствовало здесь — зловещий покой под всем этим огромным западным небом, под которым когда-то бродили олени. Оно было тут, в телеграфных столбах, рухнувших и непочиненных; оно было тут, в холодной неподвижности застывших в ожидании маленьких городков, через которые он проезжал на своем «скауте»: Ламонт, Мадди-Гэп, Джеффри-Сити, Ландер, Кроухарт.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
