половину Пустошей, чтобы поговорить со старейшинами известных мне племен. Я сказал им, что если солдаты и прочее атланское подобие воинов гоняются за одержимым, то мы можем объединиться племенами и устроить крупный набег на поселения людишек, не опасаясь скорого возмездия! Я сказал им то, что они жаждали услышать! Легкая нажива и безопасность. Ха! Мы-то знали, что рано или поздно ты придешь к нам и позовешь за собой на битву! На нашу битву! На смерть!
Резким движением воздев секиру, Турогруг громоподобно взревел. Демоны подхватили его воинственный клич, и сухая земля Пустошей задрожала от сотен голосов, взывающих к бою. Ахин думал, что уже привык к душераздирающим демоническим крикам, но этот безумный взрыв яростных воплей едва не опрокинул его.
— Мы готовы сражаться! — брызжа слюной, прорычал Турогруг. Его слова совершенно немыслимым образом всплыли на поверхность какофонии истошного воя и рева. — Свободные от прошлого! Сразимся и умрем с честью! Великая кровавая сеча и славная смерть!
— Славная смерть! — вторили ему демоны, потрясая оружием и вскидывая сжатые кулаки.
— Так не будем же заставлять ее ждать! — вождь с поразительной скоростью взмахнул огромной секирой. Лезвие замерло, указывая на запад. — Собирайтесь, братья! Искупаемся в крови созданий Света! Вернем свою честь! Умрем в бою!
В последний раз разорвав плотный воздух Пустошей воинственными воплями, демоны, утробно рычащие от воодушевления, торопливо разошлись по стоянке. Вскоре со всех сторон послышался шорох сворачиваемых шкур, глухой стук рассохшейся древесины и скрежет металла.
Палатку совета старейшин никто не трогал. Оно и понятно — пожилые демоны, долгое время ведшие свой народ к выживанию, наконец дошли до конца пути. И скорее всего, он их очень сильно разочаровал.
— У меня две с половиной сотни воинов, — спокойно произнес Турогруг, оставшись наедине с одержимым, нежитью и сонзера. — Мы выполним любой приказ и пойдем на смерть ради победы.
«Что-то изменилось, — задумчиво поджал губы Ахин, внимательно рассматривая его. — В нем стало меньше военного вождя и больше… кого?»
— Но я хочу, чтобы ты пообещал мне одну вещь, — продолжил демон, прежде чем одержимый успел ответить. — Это все, что я прошу за свою жизнь и жизни моих собратьев.
«Так его интересует не честь? Не славная гибель в бою? Хм… Кто же ты, Турогруг?»
— Я слушаю, — кивнул Ахин.
— Здесь у нас нет будущего, — понизил голос вождь, глянув на шелохнувшийся от ветра полог палатки. — С каждым годом в Пустошах выживать все сложнее, а армейские патрули на границе все многочисленнее и сильнее. Огромные разломы в земле вытесняют нас с северных территорий, где ранее были карстовые воронки с водой и хоть какая-то живность.
«Шрам растет, — нахмурился одержимый. — Мир трещит по швам».
Поначалу он испытал облегчение — Киатор оказался прав. Ахин верил мудрому сонзера, но получить доказательство теории старика было все же приятно… До тех пор, пока не пришло осознание того, что подтвердилось неизбежное разрушение мира.
— Наши женщины и дети уйдут вглубь Пустошей, — продолжил Турогруг. — Мы отдадим им остатки еды и все необходимое. Некоторое время они еще продержатся. Но я был вынужден убить неспособных держать оружие и несогласных присоединиться к тебе, чтобы избавиться от лишних ртов.
«Так надо», — вспомнился ответ вождя, когда одержимый спросил его о причинах той безжалостной резни. Выходит, так действительно было надо.
— Пообещай же мне, Ахин, — демон подался вперед, нависнув над слабым огнем костра. — Пообещай, что они смогут вернуться. Вернуться в новый мир. Вернуться не жалкими трусливыми кочевниками, а свободными потомками демонического рода.
«Ого… Так ты, получается, спаситель своего народа, принявший сложное решение и готовый пойти на любые жертвы ради оного? Впечатляет. Вот это — настоящий герой. Не то что я…»
— Прости меня, Турогруг. Должен признаться, я недооценил тебя, — Ахин почтительно склонил голову: — Обещаю, демоны найдут свое место в новом мире. Твой достойный род не исчезнет. Даю тебе слово.
— Благодарю, — оскалился военный вождь, положив огромную ладонь на плечо одержимого. — Мы сделаем свое дело, а ты сделай свое. Наша смерть не должна быть напрасной.
Одержимый покосился на трупы старейшин.
— Ничья смерть не будет напрасной.
Глава 15: К Свету
Ферот стоял посреди большой палатки из грубой ткани и шкур. Землю застилали частично занесенные песком циновки, пустые штопаные мешки разевали холщовые рты в желании исполнять свое предназначение, в маленьком очаге лежала кучка угольков и пепла. А вдоль стен сидели окоченевшие трупы старых демонов. Один из них был обезглавлен. Голова валялась неподалеку, опираясь на кривой рог и глядя остекленевшими глазами на полог, который покачивался из-за редких порывов горячего ветра Пустошей.
Устало вздохнув, Ферот тяжело опустился на циновку. Его светлый взгляд бесцельно блуждал по палатке, пока случайно не наткнулся на нечто, что никак не могло быть частью жилища кочевых демонов. Понадобилось некоторое время, прежде чем епископ понял, что смотрит на свою руку, а именно — на грязный рукав некогда белоснежного камзола, ныне обретшего серо-коричневый оттенок.
«Когда я перестал обращать внимание на свой внешний вид?» — печально усмехнулся атлан, уставившись на пустующую петельку. Он только сейчас заметил отсутствие пуговицы. Сложно поверить, что когда-то складка на одежде могла обеспокоить Ферота больше, чем… да вот хотя бы сидящие вдоль стен трупы демонов, например. Впрочем, погибшие порождения Тьмы тоже не сильно его волновали. Сейчас он видел перед собой лишь одну цель, имел только одно желание и стремился к…
«Я повторяю одно и то же. Каждый день, каждый час, каждую минуту. Я устал. Очень сильно устал».
Епископ так часто размышлял об Ахине, о мотивах одержимого и о его дальнейших действиях, что уже начал сомневаться в своей способности думать о чем-либо еще. В какой-то момент он осознал, что уже не преследует опасного преступника, а гонится за идеей. Идеей, способной противостоять доктрине Света. И пусть Ахина ожидает неизбежное поражение, одержимый все равно продолжает сопротивляться и двигаться вперед, хотя не может не осознавать свою судьбу.
«Зачем? Почему? Как?»
Добро всегда побеждает зло. Таков принцип вселенского правосудия, основа справедливости, столп современного общества Атланской империи. Но это всегда звучит постфактум. А что происходит в процессе борьбы добра и зла? Как их распознать до начала конца? Не может ли победившее зло стать новым добром, если добро всегда побеждает зло? Что определяет исход — совокупность маленьких побед, итоговые крупные события, причины и предпосылки или же последствия? Может, все сразу?..
— Ферот.
Епископ подскочил от неожиданности, схватившись за рукоять меча. Сверкнула белая сталь.
— Ой-ой, не убивай меня, пожалуйста, — проворчал Эберн, слегка ударив когтем
