И он явно намерен остаться здесь, пусть даже в роли мужа хозяйки поместья. Чем это может мне грозить? Да ничем особым, если не полезет в управление имением. Что тоже вряд ли, он ведь вояка, хозяйственными вопросами никогда не интересовался, по словам Рини, даже когда бывал дома. Впрочем, там ему никто и не дал бы развернуться при наличии отца и старших братьев. Ладно, посмотрим, буду держать ухо востро, если что. Додумать мысль не дал слегка извиняющийся голос "мужа".
— Мэри, прости, я понимаю, что вы давно поужинали, но, может, осталось на кухне немного еды? Я сегодня ел только рано утром, перед отъездом из Кастль-Дуглас.
Я удивилась.
— Ничего вы круг дали! Почему через Даблитти не поехали? Ближе ведь!
Потом спохватилась, хозяйка я или где?
— Да-да, я сейчас распоряжусь насчёт ужина для вас… для тебя — поправилась, не знаю, как они с Мэри обращались друг к другу, да и с местным этикетом у меня туго.
В доме уже было тихо, большинство уже спали, книжку Уилли почитала Рини, видя такие события в доме, она приняла правильное решение не волновать ребенка перед сном. Только из-под дверей, ведущих в комнаты Крессы и Кестера, пробивался свет, они все ещё не спали. Кстати, Бернис они также переселили к себе поближе, в бывшую комнату Элизи. Ну и хорошо, пусть ребенок живёт с бабушкой и дедушкой рядом. Я тихо прошла на кухню и так же негромко позвала.
— Липа! Будь добра, у нас ведь что-то осталось после ужина? У нас гость, поэтому нам бы ужин на одного и чай на троих, с чем-нибудь. Кузька, выходи, ни за что не поверю, что ты не подслушивал!
Раздалось виноватое хмыканье и за столом на кухне проявились все мои брауни, сидевшие за чаем и явно что-то горячо перед этим обсуждавшие. Ясно, хозяевам скелет надраивали (идиоматическое выражение, соответствует русскому "мыть косточки").
Липа уже суетилась у плиты, гремя крышками, Кнопка шустро ставила чашки — тарелки на поднос, Кузя вызвался ей помочь доставить все это в столовую и сервировать там стол. Джентльмен, однако!
Когда все было готово, я пригласила всех в столовую, погрозив пальцем Кузьке, который явно намылился погреть уши. Тот понятливо кивнул и исчез. Впрочем, большой уверенности в конфиденциальности мне это не прибавило — ведь Нафантию я не запрещала! А он на кухонном собрании присутствовал.
Мы с Иннис воспитанно вначале отпивали чай, пока Гленн ужинал. Потом я махнула рукой на этикет, придвинула к себе вазочку с клубничным вареньем и с нервняка умяла половину содержимого, продолжая свои размышления, если он потребует свое право мужа, то есть супружеский долг, только теперь они перешли в пикантную плоскость. Что мне делать? Меня с души воротило от одной мысли об этом. Было почему-то стойкое убеждение, что я буду изменять себе самой с чужим мужиком! Ну не могу я вот так! Я его совсем не знаю, вижу первый раз в жизни и здрасти! Приехали! Устраивай незнакомому мужику ночь любви и страсти! Ну, уж нет! Отправлю-ка его пожить в гостевую спальню, благо, они сейчас все отремонтированы и приведены в порядок, белье там чистое, тепло, ванну попрошу Кузю организовать, если он на меня не дуется на кухне. А в дальнейшем посмотрим, как жизнь будет складываться, может, и привыкну. Как ни странно, полного отвращения к этому мужчине я не испытывала, что-то все равно меня в нем привлекало, если даже как бы и не тянуло к нему. Тьфу на тебя, дура — баба! Кто о чем, а вшивый о бане! То есть, мы, женщины, все о любви и сильном мужчине грезим. А тут такой экземпляр, такой генофонд почти бесхозный! Хотя чего это я? Очень даже хозяйский!
Ел Гленн быстро, видно было, что очень голоден, но аккуратно, не жадно. Так обычно ел мой Мишка, оголодавший после целого дня суеты по своим бизнесменским делам и забывший даже про обед. Наевшись, он отстранялся от стола и говорил — Ну, вот, накидался, теперь и чаю можно попить. С пирожком.
Опять мне Миша пригрезился, грешные мысли, видимо, воспоминания пробудили. К моему удивлению, Гленн, закончив ужин, отстранился и сказал.
— Теперь бы чаю попить! Ваш чай так вкусно пахнет!
Ага, а мне бы с ним поговорить наедине, обсудить некоторые нюансы. Я взглянула на своих домашних. Они понятливо кивнули и попрощались. Мы остались вдвоем, у меня остывал в чашке чай, у Гленна был горячий, и он подвигал к себе поближе блюдо с несколькими эклерами, оставшимися от ужина. Подозреваю, что их Липа нагло умыкнула из-под носа Нафантия и Кузи, больших любителей сладкого. Я откашлялась и храбро начала.
— Гленн, понимает… понимаешь, тебя долго не было, ты жил с чужой женщиной, а я так сразу не могу! Да не смотри ты на меня так! Я тебе не изменяла! — я уже рассердилась на свое косноязычие и начала говорить прямо — Я практически отвыкла от тебя и не могу вот так сразу лечь с тобой в одну постель! Сейчас для меня тыпочти чужой! Дай мне время все вспомнить и вновь привыкнуть к тебе! Я не знаю и не хочу сейчас даже говорить о том, было ли что у тебя с той женщиной или не было, пока что дело касается только меня. Надеюсь, ты меня понял. Поживаешь пока что в другой комнате.
Гленн молча выслушал мою сумбурную речь, внимательно разглядывая меня. Потом медленно кивнул головой.
— Я тебя услышал и понял. Не возражаю, нам обоим необходимо время. Оправдываться не
