— Посмотрите, — сказала Элисон.
Она указала на открытые двери. Свет автомобильных фар завернул в ворота «Бердвуда».
Харриет прижала руки к юбке своего зеленого бархатного платья и выпрямилась. Они шли непрерывным потоком.
Тут были столпы деревенского общества, женщины в своих лучших платьях и шерстяных кофтах, как будто они не могли поверить, что в заброшенном доме будет достаточно тепло, и мужчины в плохо сидящих костюмах. Тут были жительницы окрестностей, одетые по последней моде сезона и их мужья в вечерних костюмах, фермеры с женами, пенсионеры и молодые люди, пришедшие большими группами, с шумной и нервной показной смелостью.
Харриет пожала каждую руку и радушно приветствовала каждого прибывшего в «Бердвуд».
Люди растекались по комнатам, разговаривая сначала шепотом и скептически оглядывая театрализованное оформление и слегка подталкивая друг друга, но они сметали бокалы шампанского с серебряных подносов, разносимых молодыми официантами, и громкость разговоров и смеха усиливалась, пока не заполнила все комнаты и не заглушила тихой музыки, исполняемой оркестром.
Приехали Дэвид и Энтони Фелл, привезя с собой двойной контингент своего персонала, и мускулистые, загорелые молодые люди и одетые в черные костюмы архитекторы растворились среди кардиганов и тафты жительниц окрестностей. Харриет, волновавшаяся, что может оказаться слишком большое количество пожилых женщин, увидела, что ее беспокойство было не обоснованным. Энтони Фелл атаковал мисс Боулли и подавал ей в руку второй бокал шампанского. Кто-то коснулся плеча Харриет, она повернулась и увидела возле себя Дэвида.
— Все выглядит очень эффектно. Это как раз то, что убедит их — при желании все может быть сделано.
Она подняла на него глаза. Он не убрал руки.
— Все будет успешно?
— Все уже успешно.
Харриет стремительно перевела глаза с него на окружающую толпу.
— Общайтесь, общайтесь, — попросила она его.
— Я знаю, что делать, — ответил Дэвид.
Он полуулыбнулся ей и направился в толпу. Харриет почувствовала, что следит за ним глазами. Она позволила себя взять бокал шампанского с проплывающего мимо подноса.
Появились и собственные друзья Харриет — Дженни, Чарли, Джейн и с ними Карен. Джейн стояла в большой комнате с колоннами, обвитыми плющем.
Свет свечей струился через ее слегка вьющиеся волосы, создавая нимб вокруг ее головы, когда она рассматривала людей, официантов и музыкантов, снующих под великолепным лепным потолком.
— Господи, — выдохнула она.
— Спасибо, что приехала, — приветливо сказала Харриет.
— Хозяйка поместья приказывает, а мы можем только повиноваться.
— Не нужно так говорить.
Джейн повернулась к ней.
— Я только пошутила.
— Я знаю, но все равно не нужно.
Чарли встал между ними и взял Харриет за руку.
— Покажи мне все, — скомандовал он.
Они пошли между группами болтающих людей, и Харриет энергично показывала построенные за ночь декораций и описывала те работы, которые будут сделаны, которые должны быть сделаны для того, чтобы привести дом в порядок.
— Ты, действительно, любишь этот дом, не так ли? — спросил Чарли.
— Да. Я никогда до этого не чувствовала, что у меня есть дом. Чарли, мне нужно идти и разговаривать с людьми.
Он отпустил ее, весело наблюдая за тем, как она ринулась выполнять свои обязанности.
Харриет ходила по комнатам, разговаривала и смеялась, пожимала руки и представляла одних гостей другим. Отдельные группы стали медленно распадаться и соединяться. Прием развивался под действием своей собственной движущей силы. Харриет выпила еще один бокал шампанского и развеселилась.
Среди личных гостей Харриет здесь были Кэт и Кен. Последний, естественно, потянулся к компании строителей, Кэт примкнула к группам эверденских дам, а Харриет наблюдала за ней краем глаза. После двух бокалов бледная кожа Кэт покрылась румянцем, она ожила и, доверчиво опираясь своей рукой на руку Карен, смеялась над чем-то, что говорил ей Энтони Фелл.
Когда народ начал медленно дефилировать в сторону комнат с накрытыми для ужина круглыми столами, Харриет обнаружила, что она сидит на садовой скамейке рядом с Кэт в одном из гипсовых гротов.
— У тебя все в порядке, дорогая? — спросила Кэт, как она почти всегда делала.
— Да, мама. У меня все в порядке.
— Это очень большой прием. Не то, что я ожидала. Совсем не то.
— А что же ты ожидала?
Когда Кэт рассмеялась своим каким-то оправдывающимся смехом, Харриет вспомнила молодую девушку, которую она однажды мельком рассмотрела за лицом матери. Сейчас она снова увидела эту девушку.
— Что-то больше всего напоминающее деревенские именины. Остывшие пироги, кипятильники для чая и мокрая трава. Мне следовало бы, конечно, догадаться, что это будет, поскольку ты организовывала все это.
Она посмотрела через всю комнату на горящий очаг. Выражение ее лица представляло собой смесь гордости и страха.
— Это, должно быть, стоит огромных денег, — пробормотала она.
Сейчас Харриет увидела тревогу, которая привычно лежала на лице ее матери.
— Все в порядке, — успокоила она ее. — Это важно, а цена не имеет значения.
Кэт выпрямилась, как будто решила сделать признание.
— Я никогда не говорила, что сожалею. Я была неправа, Харриет, но я делала это, потому что считала, что это правильно.
— Я знаю, — Харриет не собиралась говорить, что все было правильно, давая еще одно утешение, потому что его не было. Вместе с Кэт она смогла бы спасти «Пикокс» от Робина Лендуита. — Я знаю, почему ты это сделала.
Кэт кивнула. Они увидели Кена. У него было красное лицо, он лучился удовольствием и манил их к себе, стоя в проеме двери.
— Здесь ваш папа. Он умирает с голода. Он хочет, чтобы вы пошли с ним ужинать.
— Вы идите. Я приду, когда обойду всех остальных.
Она поцеловала мать в щеку и посмотрела, как она уходила, более высокая, чем обычно, благодаря нарядным туфлям на высоких каблуках.
«Не мой папа», — подумала она. И она знала, что хотя они и не говорили о Саймоне, это не означало, что они забыли о нем. Харриет с жалостью вспоминала о нем каждый день.
Она покинула свое убежище в гроте и пошла искать тех своих гостей, которых надо было проводить к столу. Харриет под руку с Энтони Феллом последними вошли в комнату. Он нравился ей все больше, а также она восхищалась тем, что он делал.
Они окинули взглядом заставленные столы. Энтони тихо сказал:
— Это прекрасный пример связей с общественностью. Я думаю, все это не повредит планируемым работам.
— Это не просто связи с общественностью. Я хотела, чтобы люди пришли в «Бердвуд» и почувствовали, что его приобрел не просто человек со стороны. Мне бы хотелось сделать многое и здесь в деревне, когда реставрируем дом. Это место с самого начала было завещано Эвердену.
— Чрезвычайно похвально, — отметил Энтони.
Харриет почувствовала, что он мягко посмеивается над нею, но решила не обращать на это внимания. Она еще не знала, как она будет налаживать связи, не принимая на себя роль хозяйки поместья. Язвительное замечание Джейн попало в цель. Но она решила, что как-нибудь она сделает это.
Через стол мисс Боулли с большим энтузиазмом расправлялась с большим блюдом с уткой. В данном случае она не надела высоких сапог и вязаного берета, но в остальном, казалось, она была одета, как обычно. Она наклонилась вперед и подмигнула Харриет.
— Приятно посмотреть на всех, делящих с тобой угощение, — заметила она.
Это была, наверное, не самая изысканная фраза, которую Харриет надеялась услышать о своем элегантном приеме, но она несла в себе тот дух, который Харриет пыталась создать. Она ответила мисс Боулли:
— Это так. Подольше бы продолжалось.
За обедом была произнесена всего одна короткая речь. Харриет сама произнесла ее, стоя без всякой официальности за своим столом. Она сердечно приветствовала своих гостей в «Бердвуде» и благодарила их за то, что они пришли. Она надеялась, что будет еще много таких вечеров и праздников в Эвердене и новой общине. Она попросила всех поднять свои бокалы и выпить за их объединение. Они выпили и громко зааплодировали.
— Хорошо сделано, — прошептал ей на ухо Энтони, когда она села.
Она не стала убеждать его, что говорила то, что думала.
После ужина начались танцы.
Вместе со своим тостом Харриет выпила третий бокал шампанского. Она уже начала плыть по морю благоденствия. Когда она танцевала со священником, ей казалось, что все лица вокруг нее принадлежали друзьям.
Она видела, что Кэт танцевала с фермером, чья земля примыкала к земле мисс Боулли, а Кен — с самой мисс Боулли. Энтони Фелл танцевал с женщиной, которая на собрании в деревенском зале была в полосатой блузке. Сейчас ее трудно было узнать в синем с переливающимися полосами наряде.
