Ну а, просто отволочь трупы врагов в лес, окружающий деревню — вернейшее средство привадить сюда хищное зверье со всей округи.
А ведь местным здесь еще жить. Кому доведется вернуться «из эвакуации», конечно.
Здешние края объяты бушующим пламенем и никто из обитателей поселка не может уверенно знать, что с ним и его родными, жилищем и имуществом, может произойти в этом «большом набеге» в любой из ближайших дней.
За отражение сегодняшнего нападения и помощь местным я выхватываю еще двадцатку репы.
На шкале энергии появляется новая циферка 110. Не поражает воображение, но сойдет.
Отряд входит в поселок. Лучше позже, чем никогда. Искренне рад, что все наши в порядке и не нарвались на вражескую сталь.
Ну, а я — просто устал.
Сижу на лавке, во дворе героической тетки Альтуса и правлю клинок своего мачете.
Поздоровавшись с товарищами, отмахиваюсь от просьб рассказать о произошедшем и перенаправляю особенно любопытных камрадов к гордому и довольному собой Моне-одесситу. Пускай этот шлимазл-балабол им в ярких красках картину баталии нарисует. Бывший албанский раб посвистеть любит — хлебом не корми, а я ему немного задолжал сегодня. Уверен, что в его устах, прошедшая стычка будет выглядеть просто мега эпичной! Никак не меньше, чем битва при Ватерлоо, Азенкурское сражение и Ледовое побоище — вместе взятые!
Народ чувствует мое, хоть и вполне ровное и дружелюбное, однако не слишком общительное настроение и не надоедая, отваливает по указанному адресу.
Рядом плюхается на лавку Шептун.
— Ну и рожа у тебя! — в своей обычной манере приветствует меня друг.
— А что с ней не так? — я всецело поглощен работой над клинком и категорически не хочу поднимать глаза и смотреть в лицо художника.
— Усталая, но снова довольная, как у той самой, натрахавшейся собаки!
Мне кажется или сквозь его иронию действительно пробивается грусть?
— Выжили. Победили. Вот и довольная, — пожимаю плечами, а сам понимаю, что надо «колоться». Сейчас. Сразу…
Ох, как не хочется-то!
Вздыхаю. Выпить бы «для храбрости».
Он ведь на нее, как кот на сметану облизывался, а я, сука такая…
— Да ладно — мне бы она все равно не дала, — неожиданно произносит мой лучший друг.
Быстро стреляю ошарашенным взглядом в лицо художника.
Нет. Он не издевается. Все вполне серьезно и искренне. Уж я-то его изучил до мелочей.
— Так что не загоняйся понапрасну, Егор. Все норм. От меня прошлой зимой даже кошка ушла, — он усмехается, — Молодое — молодым. Старый я уже для этакой фемины — ты правильно сказал, — неожиданно признается Шептун. — Сонька мой потолок и лебединая песня.
— Бля, прости меня — суку, старый. Скозлил, признаю. Мой косяк.
— Забей, сказал же! — он спокоен как Будда. — Я реально старый уже. Так, позволил себе помечтать о несбыточном, вот и раскатал губу. Ну, в самом деле — где я и где Арвильда?
— Да брось ты, какой старый-то? Посмотри на себя — ты же настоящий конь апокалипсиса! — горячо возражаю я.
— Хех, я из того вымирающего поколения, которое большую часть жизни провело без интернета и сотовой связи. У нас и стационарный телефон был редкостью, у особо важных. На улицу, в обоссаную будку — звонить ходили. В наше время, вместо тик-тока пацаны дрались район на район, воровали карбид на стройках, угоняли машины. На спор. Не ради наживы, а чтобы хлестануться и доказать всем, что ты круче остальных. Разве что — аккумулятор могли разобрать, чтобы «свинчатку» выплавить. А «дизлайки» оппоненту мы кулаком под глазом ставили.
— Ну и что? Прогресс разогнался в последние тридцать лет. Каким боком это свидетельствует о чем-то еще?
— Да бог с ним, с прогрессом, — он машет рукой, — Нутром чую — тикают часики-то. В последнее время меня даже «алкашка» не шибко радует. Вштыривает, а не радует. Хоть печень на гвоздь вешай! Видать, скоро вы и на мой стакан хлеб положите, — вздыхает друг и торопливо добавляет, — Только последнее пожелание у меня будет — налей туда абсента, Егор. Именно его. Ну, если в тот момент, мы дома будем, конечно…
И снова шумно вздохнув, добавляет:
— Жаль, что так и не довелось пройти через Карпаты. Всегда хотел снова там побывать.
— А когда ты в прошлый раз успел? — удивляюсь я. О такой странице биографии Валентина я до сегодняшнего дня был не в курсе.
— В армии. На срочной службе. Даже девушка у меня там была. Ганка. Ганнуся! Ох, и хороша была дивчина! Огонь!
— Ну, все — расчувствовался! Захандрил, терминатор! Брось сопливить, Валя! Не рви меха!
— Не хочу помирать здесь, Егор, — неожиданно тихо и проникновенно признается друг, — И дома не хочу. Хочу лежать у нугари — там, около озера. Только не у самого поселка, а с другой стороны. Ты учти это мое пожелание, если что.
«Трындец — сказал отец»!
Так, пора срочно съезжать с темы. Не нравится мне это настроение и глаза его не нравятся. Как у сенбернара больного.
— Что, купился, Егорка? — внезапно решает соскочить Шептун, — Повелся! Вижу.
— Ага. Купился. Ты же парень талантливый. Актерище! Глыба! Только меня, брат, не обманешь. Ты сейчас искренне говорил. А после устыдился своей слабости и решил на дурака с темы съехать. Так что не виляй тверком — меня не запутаешь. Зачесывай кому другому.
— Да, не пошел бы ты? Еще один мозгоклюй отыскался! Выпивка в этой деревне хотя бы есть? Не зря бились-то?
Вот и поговорили…
Еще до прибытия отряда, я и Арвильда пообщались с местными и переговорив в чате с ближними, приняли решение — двигаться по берегу протекающей неподалеку речушки, вместе с деревенскими, погрузив наших раненых на лодки жителей, которые решили временно эвакуироваться из своего поселка.
По реке и её берегам, можно было, почти по прямой, добраться до самого крупного атрейского города в здешних «ничейных» землях. Да и недалеко до него было. Меньше полусотни земных километров к северо-западу отсюда.
Ну а там, не только торговый и экономический центр здешних краев. Там, как говорят — настоящая крепость. Безопасное место, где и раненых оставить можно и лошадьми разжиться.
В качестве трофеев нам уже достался десяток гиворских лошадей. Но на всех этого не хватало, естественно.
А знатные кони у кочевников! Не мой Порш, конечно, но тоже ничего! Не сравнить с теми клячами полудохлыми, что Чера в прошлом поселке на трофейное оружие выменял.
Ночь прошла спокойно, как на заброшенном кладбище. Даже в зоне действия локатора, нашего потомственного менталиста, Арвинда, сына Арворна — ни один сектант не появился. Хоть нормально выспались и отдохнули от трудов ратных.
Вышли из деревни ранним утром, а к вечеру уже приближаемся к цели.
Еще на подходе, становится понятно, что в городе ожидают нападения.
На дорогах заставы. Лица, до ушей экипированных и до зубов вооруженных бойцов, на этих «блок-постах», предельно серьезны и не слишком радушны к проходящим и проезжающим мимо них беженцам, тянущимся под защиту городских стен со всех направлений.
Видать, уже не по-детски здешний край пылает! Вражеское вторжение расходится быстро, как степной пожар.
Мы со своими темными рожами и волосами и субтильные нугари, естественно, оказываемся в объективе пристального внимания всех окружающих атрейцев — белокожих, светловолосых и преимущественно высоких и крепких.
Однако, пока продвигаемся к городу беспрепятственно. Слухи о вполне дружественных инопланетянах, добрались сюда уже раньше нас самих.
Их принесли спасшиеся жители поселка у болот. С их слов — этого населенного пункта больше нет.
Те, кто не сумел убежать — уничтожены. Все разграблено.
Грустно…
Сам город расположился на невысоком, но просторном холме.
На мысу — при впадении реки, вдоль которой мы сюда добирались, в другую, гораздо более широкую и полноводную.
Что ж, грамотно — помимо всего, владельцы крепости контролируют и водные артерии края.
Кручу головой и с вороньим любопытством оглядываюсь на триста шестьдесят градусов, когда миновав вымощенные бревнами предместья города, мы проходим в ворота первой линии оборонительных сооружений, состоящей из частокола с редкими вышками.
