Услыша такое бахвальство, я рассердился: «Коли ты царя за шесть месяцев обучишь, то я навсегда забуду санскрит, пракрит и местный язык, которыми пользуются здешние люди». А Шарваварман возразил мне: «Непременно я это сделаю, а коли нет — двенадцать лет буду покрывать голову твоими сандалиями!» — и ушел. Пошел и я к себе домой. А царь, убедившись из нашего спора, что его желание осуществимо, успокоился.
Вскоре понял Шарваварман, какое трудное дело он затеял, и, впав в сомнения, рассказал обо всем жене. Огорчилась она и говорит ему: «Не вижу я здесь никакого другого пути, супруг мой, кроме как поклониться владыке Кумаре[155] и просить у него помощи».
На исходе ночи Шарваварман, ни поев, ни попив, отправился в храм Кумары. Узнал я от соглядатая, куда пошел Шарваварман, и сообщил об этом царю, а тот сказал: «Посмотрим, что из этого будет!»
Тут обратился к Сатавахане один раджпут[156] по имени Синхагупта: «Божественный, очень был я удручен, видя немочь, одолевшую тебя. Решил я тогда отсечь себе голову в жертву богине Чандике[157], чей храм стоит за городом. Пошел я туда, и как раз в это время раздался голос с неба: «Не делай этого! Непременно желание царя исполнится!» Думаю я поэтому, что будет тебе, царь, успех в твоем деле!»
Поговорив с царем, отрядил Синхагупта за Шарваварманом двух соглядатаев. А тот тем временем, одним воздухом питаясь, молчаливый и преисполненный решимости, дошел до храма Кумары. Там Картикея[158] возрадовался жестокому подвижничеству Шарвавармана, готового даже телом своим пожертвовать, и наградил его желанным даром.
Посланные же Синхагуптой соглядатаи все это видели и, раньше его вернувшись, рассказали царю об удаче, которая выпала на долю Шарвавармана. При этой вести стало царю радостно, а мне горько, так же как при виде тучи птица чатака веселится, а гусей одолевает печаль[159]. А Шарваварман, щедро одаренный Кумарой, вернулся и стал обучать царя всем наукам, и сам Сатавахана прилежно их изучал. Чего не свершится по милости бога!
Вся страна возрадовалась, прослышав об успехах царя, повсюду начался праздник, и по этому случаю над домами развевались весело флаги. Царь почтил Шарвавармана, как полагается почтить учителя, осыпал его жемчугами, достойными царей, и поставил его правителем над землей Бхарукаччха, раскинувшейся по красивым берегам Нармады. Также сделал он царем и Синхагупту, сообщившего ему с помощью соглядатаев об успехе подвижничества Шарвавармана. Что же касается дочери Вишнушакти, которая была причиной всех событий, то поставил он ее выше всех своих цариц и стала она для него любимой женой».
Вот шестая волна книги «Вступление к рассказу» в «Океане сказаний» великого поэта Сомадевы.
Волна седьмая
Успешно выполнил Шарваварман свое обещание, а я был обречен на молчание[160]. Пришел я как-то к царю, а там какой-то брахман читал стих, им сочиненный. Царь сам перевел этот стих на чистый санскрит, и, выслушав, как он произнес его, все присутствовавшие высказали большую радость. Тогда царь с почтением попросил Шарвавармана рассказать, как Картикея помог ему исполнить обещание. И с соизволения царя Шарваварман поведал о случившемся:
«Ушел я отсюда, наложив печать на уста свои и постясь, и, когда уже немного осталось мне пройти, от трудного подвига ослабев, свалился я на землю без памяти. И почудилось мне, что будто некий муж, держащий в руке копье, подошел ко мне и сказал: «Встань, сын мой, во всем ты преуспеешь!» И от этих слов я, словно орошенный амритой[161], встал, и покинули меня и жажда и голод, и вернулась бодрость ко мне.
Тогда, исполненный преданности и благодарности, дошел я до храма, омылся и вступил с трепетом под его своды. Тут явился предо мной повелитель Сканда[162], и по его воле вошла в мои уста сама Сарасвати. Затем бог с шестью лицами[163], подобными лотосам, изрек шестью ртами сутру[164]. Услышав ее, я по свойственному людям легкомыслию сам придумал и произнес другую сутру. Тогда бог сказал мне: «Если бы ты не произнес ее, это учение сделало бы излишней грамматику Панини[165]. Теперь же по причине своей краткости оно будет называться «Катантра»[166] или же «Калапака» в честь хвоста павлина, на котором я езжу»[167]. Открыв мне в награду новую науку о слове, вот что еще сказал мне бог: «Был твой царь в прежнем рождении[168] мудрецом Кришной, учеником аскета Бхарадваджи[169], и прославился он жестокими подвигами во славу веры. Но из-за того, что однажды увидел он дочь аскета и, пораженный стрелами бога любви, воспылал к ней страстью, прокляли его отшельники. Поэтому родился он теперь на земле, и она, тоже обреченная на земное существование, стала его первой женой. Он-то и есть царь Сатавахана.
Когда теперь он встретится с тобой, то, согласно твоему желанию, одолеет все науки. Ибо усилия счастливых людей венчаются успехом благодаря высоким достоинствам, свойственным им в прежних рождениях». После этих слов бог исчез, а я вышел из храма и жрецы поднесли мне риса. Пошел я, царь, обратно, но вот чудо какое: каждый день ел я рис, однако оставалось его всегда столько же, сколько мне дали». Умолк Шарваварман, а Сатавахана, радостный, пошел совершать омовение.
Из-за взятого на себя обета молчания оказался я в стороне от государственных дел. И хотя не хотел отпускать меня царь, упросил я его знаками — ведь говорить-то я не мог — освободить меня от его милостей.
Сопровождаемый двумя учениками, я покинул город и, решившись на жизнь, полную религиозных подвигов, пошел поклониться Виндхийской богине[170]. Явилась она мне во сне и велела идти в этот страшный Виндхийский лес, чтобы увидеть тебя. Спрашивая о дороге встретившихся мне по пути людей, пришел я сюда и увидел великое множество пишачей[171]. Прислушиваясь к их болтовне между собой, усвоил я их речь и по этой причине избавился от немоты, так как их язык не санскрит, не пракрит и не местное наречие. Узнал я из их разговоров, что отправился ты в Удджайини, и стал тебя ждать. А как увидел тебя, приветствовал на пайшачи и вспомнил сразу былое свое рождение. Вот и вся моя история».
Умолк Гунадхья, и тогда говорит ему Канабхути: «Слушай же, как узнал я о твоем приходе сюда:
Есть у меня друг, ракшаса[172] Бхутиварман, обладающий даром провидения. Пошел я в Удджайини в лес повидаться с ним и спросил его, когда кончится лежащее на мне проклятие. А он так мне ответил: «Нет у нас, ракшас, днем никакой силы. Вот подожди до ночи, и я тебе скажу». Прошел день, и, когда настала ночь, я его спросил: «Почему духи радуются наступлению тьмы?» — «Слушай, — отвечал мне Бхутиварман, — расскажу я тебе о том, что сказал Шанкара[173] Брахме. Нет у них силы днем, потому что изнуряют их солнечные лучи, оттого радуются якши[174], ракшасы и пишачи, когда наступает ночь. Не приближаются они к тем местам, где живут добродетельные, которые не едят мяса. Никогда не могут одолеть они чистых, мужественных и разумных». И сказал Бхутиварман в заключение: «Ступай к себе, пришел Гунадхья, который избавит тебя от проклятия».
Поспешил я сюда и увидел тебя. Расскажу я теперь тебе повесть, которую поведал мне Пушпаданта. Но сначала утоли мое любопытство, объясни, по какой причине прозвали его Пушпадантой, а тебя Мальяваном?»
Так ответил ему на это Гунадхья:
Рассказ о Пушпаданте«Есть на Ганге деревня Бахусу варнака, и там, рассказывают, жил когда-то брахман Говиндадатта, а его жену, верную супружескому долгу, звали Агнидаттой. Она со временем родила ему пятерых сыновей. Выросли они красивыми, но глупыми и заносчивыми.
Случилось однажды, что пришел в гости к Говпндадатте другой брахман по имени Вайшванара, который и вправду казался воплощением Бога огня[175]. Говиндадатта ушел куда-то из дому, и гость, войдя в дом, поприветствовал его сыновей. Но они только засмеялись в ответ на приветствие. Тогда, разгневавшись, брахман решил покинуть дом. В это время возвратился Говиндадатта и спросил, что случилось. На это, распаленный яростью, брахман сказал ему: «Глупы твои сыновья, да и ты, наверное, не лучше. Поэтому никакого угощения я у тебя не приму, не то придется мне совершать обряд очищения». Стал уверять его Говиндадатта, что ничего у него нет общего с такими дурными сыновьями и не будет. И жена вслед за ним, желая гостю угодить, то же самое сказала. Только тогда после долгих колебаний согласился Вайшванара вкусить предложенной ему пищи.
Видя, что дело оборачивается плохо, один из сыновей по имени Девадатта стал раскаиваться. Поняв, что отвергнут он отцом и матерью, преисполнился он отвращением к жизни и отправился совершить покаяние в обитель Бадарику[176]. Там он жил, сначала питаясь листьями, а потом одним дымом, и воз-радовал своим долгим и суровым покаянием супруга Умы[177]. Явился к нему Шамбху и оказал ему милость, воскликнув: «Познаешь ты все науки, насладишься земным счастьем и исполнятся твои желания!»
