– Убирайся вон! – прогремел он. – Ты надоел мне за сегодняшний день!
Комната, в которой мы находились, была спальней. И только тут я заметил возле плотной бордовой шторки испуганную блондинку с короткими волосами. Я сразу её узнал по фотографии. Эта была Лариса Будина. На ней было сиреневое вечернее платье с декольте, на высокой стройной шее сверкающей лентой красовалось ожерелье из мелких бриллиантов. Она была хороша, выглядела восхитительной чародейкой. Её груди вздымались и опускались, глаза блестели и были полны ужаса.
Нас разделяла широкая удобная кровать. Я мельком оглядел комнату. Возле кровати туалетный столик, заставленный какими-то пузырьками, флакончиками и коробочками. На полу персидский ковёр. Освещение было умеренное. В глубине комнаты видна вторая дверь. Рядом стояла вешалка.
Восстановив равновесие, Астахов вновь повторил: – Убирайся вон!
Он указал на дверь рукой, которая покачивалась, словно у безнадёжного пропойцы.
– Я искал вас повсюду, – произнёс я. – Мне надо задать вам несколько вопросов.
– Я не собираюсь отвечать на вопросы, а тем более слушать.
– Как насчёт платинового портсигара с выпуклым золотым сердечком и с гравировкой: «Только для любимого откроется сердечко»? Разве он вам не нужен?
Астахов мгновенно побледнел.
– Я не знаю, о чём вы говорите.
– Нет, вы знаете. Платиновый портсигар, который вы подкинули Фёдору Лапину. Зачем вы это сделали?
Он опрометью метнулся через кровать и дёрнул один из ящиков туалетного столика. Я уже разгадал его, сообразил, что он затевает. Бросившись за ним, я схватил его в тот момент, когда он выхватил из ящика пистолет «Макарова». Моя рука сжала его кисть, когда он поднимал пистолет. В это мгновение что-то тяжёлое обрушилось на мою голову, и я потерял сознание.
***
Когда я очнулся и открыл глаза, то обнаружил себя лежащим на кровати в уютной комнате, со связанными руками. Окна были зашторены, на тумбочке горел ночник, в помещении кроме меня никого нет. Я попробовал вспомнить, что со мной произошло. Постепенно память стала восстанавливать последние события, произошедшие в этой комнате. Интересно, а где Астахов и Будина? Я медленно приподнялся и попытался развязать верёвки зубами. Немного помучившись, мне удалось освободиться. Я прошёл к выходу и толкнул дверь. Она была заперта. Я двинулся к другой двери, которая была в дальней стороне комнаты. Я осторожно потянул дверь на себя и услышал голоса. Я заглянул в щель. В маленькой душной комнате двое парней сидели за столом. Я их сразу узнал, это были вышибалы Егор и Пётр. Они курили и задымили всё вокруг.
Пётр раздавал карты, быстро бросая их на стол. – Время этому парню прийти в себя, – произнёс он гортанным голосом. – Плетнёв хочет поговорить с ним.
– Крепко Лариса съездила ему по голове, – сказал Егор. – Я пойду, проверю как он там.
Он двинулся прямо к двери, я тут же слегка её прикрыл. Всё остальное произошло быстро. Как только дверь распахнулась, я прыгнул на него и правой всадил ему в скулу. Егор не ожидал нападения и отскочил в сторону, но удержался на ногах. Мгновенно среагировав, он выдернул из кармана пистолет, прежде чем он успел выстрелить, я ударил его по запястью. Пистолет выскочил из руки и отлетел к кровати. Егор выругался и разъярённый бросился на меня. Я успел уклониться от его мощного свинга и врезал ему в солнечное сплетение. Он хрюкнул и согнулся пополам. Я ударил его в подбородок, отчего он пошёл кругом по комнате. В этот момент я увидел, как ко мне летит Пётр, я пытался увернуться от его правого кулака, но не успел и почувствовал мощь удара подобный кувалде на своём плече. Я охнул и чуть не завалился набок, но уходя от повторного удара, вовремя сообразил нырнуть ему под правую руку. Его правый кулак просвистел в сантиметре от моего левого уха, я почувствовал, как волосы у меня встали дыбом. Сконцентрировавшись, я нанёс ему сильнейший удар в живот. Пётр замычал и упал на пол. Шатаясь, он стал подниматься с намерением броситься на меня. Выхода у меня не было, я ударил его в лицо. Он схватился руками за физиономию и завыл. Сквозь пальцы ладоней потекла кровь. Я подпрыгнул и ногой саданул ему по корпусу. Он завалился на пятую точку. В этот момент на меня налетел Егор. Я попытался уклониться, но его кулак взорвался на моей челюсти. Ослепительный сноп искр вспыхнул перед моими глазами, теряя сознание, я провалился в темноту.
На этот раз я очнулся на полу. Я медленно повернул голову. Пётр и Егор сидели за столом на прежнем месте и курили. Моё движение привлекло внимание Петра. Он повернулся ко мне, на его лице сиял большой синяк. Нос был залеплен пластырем. Я притворно прикрыл глаза. Но он вовремя заметил.
– Не пытайся хитрить, – произнёс он своим гортанным голосом. – Для тебя это может плохо закончиться.
Мне пришлось открыть глаза. – Надеюсь, мне можно встать.
– Уже давно пора, – произнёс Пётр. – Надо о нём сообщить шефу.
– Хорошо я схожу к нему, – сказал Егор и поднялся со стула. Он приблизился ко мне, окинул меня свирепым взглядом и медленно двинулся к выходу.
– Куда исчезли Астахов с блондинкой? – спросил я, осторожно прикасаясь пальцами к опухшей челюсти.
– Не тревожься о них, – ответил Пётр. – Беспокойся лучше о себе.
Я уже встал, намереваясь броситься на него. Но он вынул пистолет и направил на меня. По тому, как он его держал, мне стало понятно, что он непременно выстрелит, если я попытаюсь напасть на него.
– И всё—таки я тревожусь о них. Такой уж я человек. Скажи, где они?
– Не задавай лишних вопросов, пока я не заехал тебе вот этим.
Я взглянул на часы. Было без четверти полночь. Значит, я пробыл в клубе почти два часа. Было ясно, что для меня этот вечер может закончиться плохо.
Пётр держал меня под прицелом пистолета и курил. Он настороженно наблюдал за мной, не давая мне ни малейшего шанса застать его врасплох.
Дверь в комнату распахнулась, и вошёл Устин Плетнёв, за которым следовал Егор. Плетнёва я знал в лицо. Его физиономия была расклеена на выборах в прошлом году, когда он баллотировался депутатом в городской Совет. Пистолет в руках Петра мгновенно исчез. Вошедший был невысокого роста худощавый мужчина. Ему было около пятидесяти лет. Вытянутое лицо обрамляла шапка седых волос. Пергаментная кожа обтягивала жёсткие черты лица: высокий лоб, глубоко запавшие синие глаза, орлиный нос, характеризующий честолюбие и тщеславие, рот почти без губ и мощный подбородок. Одет он был в серую с коричневым галстуком рубашку и тёмные брюки. Плетнёв медленно в развалку словно делал одолжение, приблизился ко мне. Я поймал на себе его холодный изучающий взгляд. Он стоял рядом. Я почувствовал исходивший от него запах дорогого одеколона. Первые его слова ошеломили меня.
– Григорий, почему вы не сказали охранникам кто вы? Я приношу вам извинения. Конечно, вы тоже себя вели не надлежащим образом, – строго сказал он. – И тем не менее я вас понимаю. После удара по голове вы были дезориентированы и вместо этой стервы, которая вас ударила, накинулись на моих парней. Ну что ж, такое бывает. Вам немного досталось, да вижу и моим парням тоже. Я полагаю, вы расквитались.
– Я не в претензии, – сказал я и потёр пострадавшую скулу.
Плетнёв ядовито усмехнулся. – У вас не было разрешения на посещение третьего этажа, – произнёс он. – Это мои личные апартаменты.
– Я искал Виктора Астахова. И случайно его увидел, – сказал я. – Хотел задать ему пару вопросов относительно убийства Фёдора Лапина. Слышали, наверное, об этом?
Он утвердительно кивнул. – Сейчас весь город говорит о двойном убийстве, дело которое ведёт полицейское управление. А вы здесь причём?
– Убит мой сотрудник, я хотел выяснить кое—какие детали.
– Ну и как выяснили?
– Не успел.
– Может быть, я чем-то смогу помочь?
– Я хотел поговорить с Астаховым, – произнёс я.
Мне интересно было наблюдать за его непроницаемым лицом.
– Я прогнал его, – сказал Плетнёв. – Он надоел здесь. Мало того, что он задолжал мне крупную сумму, так он ещё устраивает пьянки и дебош.
– Сколько же он вам должен?
– Два миллиона рублей наличными и кое-какие драгоценности, – ответил он.
– Какие ценности, если не секрет?
– Зачем вам это?
– Ну всё—таки скажите?
– К примеру, платиновый портсигар с золотым сердечком, – нехотя произнёс он. – Это вам о чём—то говорит?
– Это как раз один из тех вопросов, которые я хотел ему задать, – сказал я.
– Неужели моя вещица в чём—то замешана?
– В том—то и дело.
– Может быть, вы более детально изложите. В чём именно?
– Попробую, но только наедине.
– Тогда следуйте за мной, – он развернулся на каблуках и пошёл на выход. – А вы тут оставайтесь, – немного повернув голову к охране, проговорил он.
