Хомячок, как мог, помогал Мелисе. Подавал руку, подталкивал сзади. Вот и сейчас, обнаружив очередное разветвление норы, предпочел усадить мастерицу, а сам отправился на разведку. Устроившись поудобнее, Мелиса принялась массировать больные ноги. Високосная змейка, смирно дремавшая на запястье в виде браслета, на секунду выпустила изо рта собственный хвост и куснула мастерицу сначала за одну, а потом и за другую голень. Нестерпимая боль разлилась по ногам.
— За что? — потрясенно простонала Мелиса и уронила голову на грудь. Какое-то время было слышно только хриплое дыхание женщины. Как вдруг послышался непонятный шелест. Мелиса приподняла голову. Приятный холодок щекотно пробежал по коже. Полупрозрачные, не толще волоса змейки, скользили по ногам. На глазах изумленной женщины вздувшиеся вены опали. Мелиса робко провела ладонью по голени. Кожа стала гладкой и упругой. Мастерица взвизгнула и, не справившись с переполнявшими чувствами, звонко чмокнула волшебный браслет. Змейка вновь ожила. Выплюнув хвост, попыталась соскользнуть с запястья. Но Мелиса перехватила беглянку. Уж она и гладила змейку заскорузлым пальцем, и покрывала поцелуями, и баюкала. Маленькая волшебница только вздрагивала и поеживалась. Но когда матушке Мелисе вздумалось подбросить ее к потолку, терпение змейки лопнуло. От яркой вспышки перед глазами поплыли разноцветные круги. Выронив змейку, женщина инстинктивно прикрыла лицо руками. Когда же решилась отнять ладони, густая холодная тьма навалилась на нее. Матушка Мелиса задрожала.
— Змейка! Ау, змеючечка!
Верткий хвостик обидно шлепнул Мелису по щеке.
— Прощ-щ-щай… — насмешливо прошипела змейка откуда-то сверху, и все стихло. Тишина была пугающе глубокой. Мелисе показалось, что она умерла.
— Так, главное не паниковать! — торопливо заговорила мастерица дрожащим голосом. — Ничего особенного. Ну, попала в переплет! Ну, сижу в кротовой норе одна одинешенька. Пиндос ушел… Стоп! Надо сообразить: куда он пошел. Налево? Направо? Я в темноте совсем не ориентируюсь. Страшно-то как! — всхлипнула Мелиса.
Какое-то время в темноте были слышны лишь тяжелые вздохи и шмыганье носом. Наконец, Мелиса нарочито бодро произнесла:
— Что это я? С ума сошла! Вместо того, что бы сосредоточиться и сообразить, где искать хомяка, плакальщицей заделалась! Думай, Мелисочка, думай! Мозги-то у тебя свои, а не Лесной ведьмы. Значит, так …Мы добрались до очередной развилки. Я села передохнуть. Пиндос перевалил через меня и потопал по крайнему ответвлению. Я после его ухода несколько раз пересаживалась. Главное не ошибиться! Он наступил на мою юбку и… Да он же вырвал из нее клок! Какое счастье! Пошарим вокруг… Вот он — обрывок! Слева! Значит и мне надо идти налево, придерживаясь за стенку. Тогда я точно попаду в нужный ход. Нет, идти страшно. Я могу споткнуться, стукнуться головой о выступающий камень. Раз я сравнялась по размеру с хомяком, то не грех прогуляться на четвереньках.
Матушка Мелиса медленно пробиралась вперед, робко призывая хомячка. Путаясь в длинной юбке, она частенько тыкалась носом в утрамбованную землю. Как вдруг, неведомо откуда взявшийся сквозняк, высушил залитое слезами лицо. Мелиса вытянула руку. Впереди была пустота. Очевидно, она добралась до очередного крутого спуска. В какой-то момент ей показалось, что она слышит жизнерадостное попискивание Пиндоса. Мелиса развернулась, легла на живот, спустила ногу вниз и попыталась нащупать пол. Внезапно земля содрогнулась. Пальцы разжались, и Мелиса полетела вниз. Падение было недолгим. Она почти не ушиблась, приземлившись на кучу рыхлого песка. Придя в себя, попыталась встать. Но песок прочно держал ее. Чем больше усилий прикладывала перепуганная Мелиса, тем глубже проваливалась.
— Зыбучий песок! — взвизгнула женщина и отчаянно забилась, пытаясь вырваться из плена.
Все напрасно! Через миг песок поглотил несчастную. Скользя в бездну, Мелиса еще успела почувствовать, как песок сменяется обжигающе-холодной водой.
— Не задохнусь, так захлебнусь, — вяло шевельнулась последняя мысль, и сознание угасло.
— Посмотри, Непкинс. Еще одна, — услышала она тоненький голосок прямо над ухом. Что-то почти невесомое скользнуло по лицу.
— Бедняжка, — равнодушно прошелестел кто-то. Мелисе показалось, что ее шею задел краешек батистового платка.
Матушка Мелиса приподняла веки. Осмотрелась сквозь ресницы. Прямо над ней колыхались две мутно серые тени. Не успела мастерица, как следует испугаться, как они исчезли. Мелиса резво вскочила на ноги. Она находилась в зале, сине-фиолетовые стены которого подозрительно напоминали застывшую воду. Да, да. Не лед. А именно застывшую воду. Если бы волшебник мог раздвинуть толщу воды, соорудив посередине пустое пространство, то это и был бы зал, в котором оказалась заплутавшая мастерица. Мелиса запрокинула голову. Над ней, сквозь водяную прослойку, был виден клубящийся серый песок. Мелиса взглянула под ноги. Из каждого камня зеркальной брусчатки на нее смотрела собственная перекошенная физиономия. Мелиса потерла кулаками глаза, старательно помигала и вновь повторила осмотр. Нет, ей не привиделось. Водяные стены, потолок из зыбучего песка и зеркальная брусчатка под ногами. Мелиса прикоснулась ладонью к стене. Ледяной холод тысячей иголок впился в кожу, сердце тоскливо заныло. Мелиса попыталась убрать ладонь, да куда там! Она словно примерзла. Перепуганная мастерица рванулась, что было сил, оставляя клочки кожи на ледяной стене. И тут же забыла об изуродованной руке. Потому что мимо нее скользнула полупрозрачная женская тень. Мелиса отшатнулась. И тут же почти наступила на мутно-серый призрак юноши, который, кажется, даже и не заметил ее. Мастерица застыла на месте, широко раскрыв глаза и тяжело дыша. Вокруг нее суетились какие-то странные создания. Одни из них походили на прозрачные льдинки; другие радовали глаз всеми оттенками серого цвета; третьи, таких было меньше всего, почти ничем не отличались от обычных людей. Вот только не было в их лицах ярких красок. Словно кто-то пригасил живой блеск глаз и чуть размыл контуры. Собравшись с духом, Мелиса обратилась, было, с вопросом к одной из серых фигур. С таким же успехом она могла взывать к брусчатке или к песку. Тогда она попыталась остановить одну из теней, но ее рука лишь схватила пустоту. Ледяной обруч сковал голову мастерицы. По телу побежали мурашки. Сердце сжалось от дурного предчувствия.
— Где я? — заголосила она, но водяные стены погасили крик, превратив его в шепот.
— В пещере Забвения, — прошелестело сразу несколько голосов.
— Я погибла?
— Да… — безучастно подтвердили те же голоса. — Из пещеры Забвения нет выхода. Попавшие в пещеру Забвения вскоре перестают чувствовать. И наши родные и близкие, как бы далеко они не находились, подчиняясь чарам пещеры, начинают забывать о нашем существовании. В них умирать память о нас, а мы обесцвечиваемся. И чем быстрее идет процесс, тем скорее мы превратимся в прозрачные льдинки, а потом и вовсе исчезнем.
— Исчезнем, исчезнем, исчезнем…
Пещера наполнилась разноголосым шепотом. Мелиса закружилась на месте. Со всех сторон ее обступили тени.
Исчезнем, исчезнем, исчезне…
— Не-е-ет! — зажав уши, закричала Мелиса. Ей казалось, что если она немедленно не оборвет этот безнадежный скорбный шелест живых мертвецов, ее сердце разорвется.
Зажмурившись (лишь бы не видеть безжизненные лица с механически движущимися губами), она выкрикивала отрывистые фразы, словно пыталась убедить в своей правоте не столько окружающих, сколько саму себя. — Нет! Слышите? Нет! Меня не могут забыть! Меня похитили, превратили в птицу, потом в ведьму! Но обо мне помнили! Меня ждали! Меня узнали! Понимаете, узнали в облике Лесной ведьмы! И сейчас не забудут! Не предадут! Ни-ког-да! Ни за что! Вы просто смирились! Умерли раньше смерти! Поставили на себе крест! Струсили! Вы так испугались забвения, что сами перестали верить в свое существование!
Чьи-то ледяные пальцы сжали запястья матушки. Мелиса открыла глаза и озадаченно уставилась на стоящую перед ней женщину, похожую на изящное мраморное изваяние. В отличие от остальных обитателей пещеры Забвения, у нее был живой острый взгляд. Женщина легко отвела в сторону руки Мелисы, приблизила бескровные губы к уху. Мастерицу так и передернуло. От незнакомки веяло могильным холодом.
— Не все так безнадежно, — едва слышно прошелестела женщина. — Недавно я была почти прозрачной. Во мне оставалось жизни не больше, чем на пару суток. Я уже думала с трудом. И вдруг ощутила прилив энергии. Догадываешься почему? Обо мне вспомнили. Значит, власть пещеры не беспредельна! С каждым днем ко мне возвращаются чувства. Сначала самые простые: холод, жажда. Потом посложнее: усталость, печаль. А сегодня, когда мне захотелось утешить тебя, я поняла, что во мне проснулось сострадание. Пойдем со мной. Я покажу тебе кое-что.
