Мелиса покорно кивнула. Незнакомка раздвинула поредевшую толпу теней и, направилась к дальнему концу пещеры. Мелиса в жизни не видела такой странной походки. Незнакомка сделала несколько обычных шагов, потом засеменила, едва касаясь ногами зеркальной брусчатки. И вдруг взмыла в воздух. Мелиса осторожно тронулась следом, опасливо поглядывая на свое отражение. Но вскоре успокоилась и прибавила шаг. Пещера еще не успела оказать на нее губительного воздействия.
Глава четырнадцатая
В которой выясняются кое-какие особенности пещеры Забвения
— Садись, — повелительно произнесла незнакомка, указывая на влажный мутно-фиолетовый валун. Мелиса покорно кивнула. Подобрав юбки, попыталась перешагнуть через канавку окружающую камень, но оскользнулась и свалилась в воду. Тихонько чертыхаясь, мастерица неуклюже полезла по гладкой, словно отполированной поверхности валуна. Кое-как взобравшись наверх, всплеснула руками: перед ней открылось чашеобразное углубление, заполненное мутной маслянистой жидкостью. Мелиса умоляюще посмотрела на незнакомку, но она лишь недоуменно подняла бровки. Проклиная непреклонную мраморную красавицу, Мелиса осторожно сползла задом в ледяное озерцо. Охая и постанывая, постаралась кое-как угнездиться. Зверская гримаса перекосила и без того противную физиономию, доставшуюся ей от Лесной ведьмы. Но тут обнаружилось еще одно неприятное обстоятельство: по макушке весело забарабанила капель. Мелиса завертелась, пытаясь отстраниться. Но напрасно. Она отклонялась вправо — капель смещалась вправо. Мелиса откидывалась назад — траектория полета капель мгновенно менялась.
— Бесполезно, — зевнула незнакомка. — Успокойся. Повернись лицом к стене и постарайся сосредоточиться.
— Сосредоточишься тут, — лязгая зубами, огрызнулась Мелиса. — Ангина мне, как пить дать, обеспечена! Сижу в нефтяной луже. Кап-кап… Голову того и гляди продолбят. Плюх-плюх… Кстати, когда-то существовала подобная пытка. Люди от нее сходили с ума.
— Не сахарная, не растаешь! — досадливо поморщилась незнакомка. — Если хочешь, как можно дольше помнить, придется потерпеть. День за днем, будешь приходить сюда, дожидаться своей очереди, забираться на валун, смотреть на экран…
— На экран? — недоуменно захлопала ресницами матушка. — Не поняла…
— А ты соизволь обернуться! Видишь — ниша в стене. Она…
— Отличается по цвету, — неуверенно начала Мелиса, — серебрится и как будто рябит.
— Верно. Это и есть экран. Смотри прямо в центр. Сосредоточься. Отбрось сомнения и страх. Думай только о любимых людях. Представляй их как можно более живыми, объемными.
Мелиса заерзала, расплескивая студеную воду. Противная мелкая дрожь сотрясала тело.
— Нет, здесь уже не ангиной пахнет, — лязгая зубами, прохрипела она. — Бери выше! Пневмония, плюс нефрит, плюс цистит, плюс… Место на кладбище… Мелиса звучно высморкалась в передник.
— Марципан уверяет, что самовнушение — великая сила. Ну что ж… Самовнушение, так самовнушение! Все равно терять нечего.
Мелиса залихватски улюлюкнула, барабаня кулаками по грудине. Незнакомка, никак не ожидавшая подобной прыти от древней старухи, шарахнулась в сторону. Придя в себя, постучала по беломраморному лбу костяшками пальцев. Но, расхулиганившись, Мелиса показала язык.
— Эй ты, мокрая курица! — задиристо завопила почтенная мастерица, делая энергичные махи руками.
Бледно розовые пятна выступили на щеках незнакомки. Она осуждающе взглянула на новую приятельницу, но тут же тихонько ахнула и прижала тыльную сторону ладони к щеке.
— Ну-ка, не смей раскисливаться! — продолжала бодриться Мелиса, посылая в нокаут невидимого врага. — Мне тепло, даже жарко! Я принимаю горячую пенную ванну. Чувствуешь аромат жасмина?
— Ага, — неожиданно отозвалась незнакомка. Некое подобие улыбки мелькнуло на хорошеньком бледном личике. — На мой вкус, ты переусердствовала с пеной для ванны. Вполне хватило бы и четверти флакона. Смотри, что бы голова от жасмина не закружилась.
Мелиса прекратила боксировать и озадаченно уставилась на незнакомку, которая теперь изучала собственную ладонь.
— Можно подумать, ты увидела свою ладошку впервые в жизни, — в отместку съязвила мастерица.
— Ко мне вернулось чувство юмора, — как ни в чем не бывало, пояснила незнакомка, ни на миг, не отрываясь от странного занятия, — Я научилась краснеть. И, мне кажется… Нет, я уверена — моя линия жизни стала длиннее на несколько миллиметров.
Воодушевленная приятной новостью Мелиса уставилась на экран. Небольшое усилие воли и она забыла и о холоде, и о капающей воде. Перед ее внутренним взором предстал домик на Фиолетовой улице. Она явственно услышала заливистый детский смех; шипение раскаленного масла на сковороде; воркотню тетушки Патоки и задумчивое бормотание мужа. Почувствовала едкий запах реактивов. И вдруг, неведомая сила втянула ее в нишу. Она оказалась в коридоре собственного дома. Легко взбежав по лестнице, распахнула дверь в комнату Маковки. Трое ребят с визгом бросились к ней на шею.
Когда Мелиса пришла в себя, она обнаружила, что незнакомка сидит у стены, опустив голову на колени и обхватив тонкие щиколотки руками.
— Какое счастье оказаться с любимыми людьми, даже если это происходит всего лишь в воображении, — глухо проговорила она, пряча лицо. — А вот я вижу на экране то неясные тени, то обрывки событий, смысл которых не понимаю. Стыдно признаться, но я не знаю, даже как меня зовут. Существо без рода, без племени, без вчера, без завтра. Правда, с каждым днем мои видения становятся более отчетливыми и длятся все дольше.
Неожиданно, незнакомка порывисто поднялась на ноги.
— Подвинься-ка, — приказала она.
Мелиса и глазом не успела моргнуть, как та вскарабкалась на валун и шлепнулась рядом.
— Ух, ты! Как раскалилась! — тоненько пискнула незнакомка, отодвигаясь на самый краешек фиолетового камня. — Какая сила чувств! Вот что значит: недавно попала в пещеру!
Мелиса приложила ладонь ко лбу. Она горела, как в огне. Платье высохло. Надоедливые капли теперь испарялись, едва коснувшись раскаленной макушки. От отполированной поверхности валуна поднимался пар. Маслянистая жидкость исчезла, оставив после себя радужный след на стенках углубления. Кряхтя, Мелиса сползла с валуна. На сей раз она обошлась без бодрящего купания.
— Давненько себя так замечательно не чувствовала! — промурлыкала она. — Даже есть не хочется! А хочется… Вот! Хочется прыгать на одной ножке.
Мелиса дурашливо взбрыкнула и, подцепив подол, пошла выделывать коленца. Как вдруг кто-то осторожно тронул Мелису за локоть. Разгоряченная матушка круто развернулась, так что юбка заполоскалась парусом, и едва не сбила с ног мужчину. Судя по слегка размытым контурам, пещера уже успела подорвать его силы.
— Простите, — залопотала Мелиса, подхватывая миловидного незнакомца.
— Это вы меня простите, — потупился он. — От вас веяло такой жизненной силой. Я не смог устоять. Хотелось хоть на миг ощутить человеческое тепло. Это бесчестно: воровать чужую энергию. Мне нет оправдания.
Легко выскользнув из рук мастерицы, бедняга поспешил прочь.
— Какой чудак, — хмыкнула Мелиса. — Не могла бы ты… гм… вы мне объяснить, — обратилась она к своей новой приятельнице, да так и замерла с открытым ртом.
На экране была отчетливо видна фигура юноши. Самым поразительным было то, что у него отсутствовало лицо. Вместо лица — плоский блин с острым выступом вместо носа. Но при внимательном рассмотрении можно было пересчитать пуговицы на его куртке. Мелиса стиснула руки, да так, что побелели костяшки пальцев. Значит, совсем недавно она точно так же сидела с отсутствующим выражением, раскачиваясь из стороны в сторону, а на этом проклятом экране отражались ее мысли — ее дети, ее кровиночки. И незнакомка могла наблюдать за ними. То-то ее скукожило. Обзавидовалась!
Мелиса поджала губы, но тут же укорила себя за подобные мысли. По здравому размышлению завидовать было нечему. Если верить пленникам пещеры, ее память скоро начнет давать сбои. Значит образы Маковки, Изюмчика и Батончика будут проецироваться на экран в таком же жутком виде. Мелиса наклонилась, оперлась руками на колени, замотала головой. Низкий, утробный рев пронесся под сводами пещеры. И сразу же вслед за ним тихий вскрик и всплеск воды. Мелиса приподняла голову. Незнакомка лежала ничком в канавке с водой. Гладкие волосы, собранные в строгий узел, рассыпались. Мелиса как завороженная, следила за прядями, которые, темнея на глазах, расплывались по водяной глади и извивались, как живые.
— Ма-ма-мамочка, — пролепетала мастерица. — Что со мной? Ополоумела на старости лет. На кудри любуюсь, а у владелицы кудрей лицо под водой! Она же задохнется!
