— Будь я проклят, — повторил Адам. — Вот старый черт.
— Так или иначе, ты от всего этого получил кое-какое удовольствие, правда? Или нет?
— А ты нет?
— Дорогой мой, я в жизни ничего более противного не испытала… но раз ты доволен, я не жалею.
— Нина, — сказал Адам немного спустя, — значит, мы все-таки не сможем пожениться.
— Да, боюсь, что так.
— Скука какая, а?
Еще немного спустя он сказал:
— Наверно, этот пастор тоже решил, что у меня не все дома.
А еще погодя:
— Вообще-то шутка получилась неплохая, а?
— Просто божественная.
В поезде Нина сказала:
— Подумать страшно, что я больше никогда, до самой смерти, не увижу, как ты танцуешь вот так, совсем один.
Глава 6
В тот вечер леди Метроленд устраивала прием в честь миссис Мелроз Оранг. Пригласительная телеграмма ждала Адама, когда он вернулся к себе в гостиницу. (Оплаченный ответ Лотти уже успела использовать. Кто-то назвал ей вероятного победителя в ноябрьском гандикапе, и она решила рискнуть, а кличку лошади записать на чем-нибудь, пока не забыла.) Еще его ждало приглашение к завтраку от Саймона Балкэрна.
В «Шепарде» кормят главным образом паштетом из дичи — черным внутри и полным клювов, дроби и каких-то непонятных позвонков — так что Адам был вовсе не прочь позавтракать с Саймоном Балкэрном, хотя понимал, что за этим неожиданно радушным жестом кроется какой-то мрачноватый умысел.
Они встретились в ресторане «Chez Espinosa», чуть ли не самом дорогом во всем Лондоне; там полно клеенок и лаликовского стекла [4], и люди того сорта, которые любят такого сорта вещи, ходят туда постоянно и жалуются, какой это ужас.
— Надеюсь, вы не в обиде, что я пригласил вас в этот ужасный ресторан, — сказал Балкэрн. — Дело в том, что меня здесь кормят бесплатно, а я время от времени упоминаю о них в моих заметках. За напитки, к сожалению, приходится платить. Кто здесь сегодня есть, Альфонс? — спросил он метрдотеля.
Тот подал ему отпечатанный на машинке список, который всегда держал наготове для авторов светской хроники.
— Гм, да. Очень красивый список. Что могу, сделаю.
— Благодарю вас, сэр. Столик на двоих? Коктейли?
— Нет, коктейля я не хочу. У меня и времени мало. А вы как, Адам? Коктейли здесь, между прочим, неважные.
— Спасибо, не хочу, — сказал Адам.
— А может быть, все-таки? — сказал Балкэрн, уже увлекая его к столику. Пока им подавали икру, он просмотрел карту вин.
— Пиво у них тут хорошее, — сказал он. — Вы что будете пить?
— Все равно, то же, что и вы. С удовольствием выпью пива.
— Две полбутылки пива, пожалуйста… А вы в самом деле ничего другого не хотите?
— В самом деле, спасибо.
Саймон Балкэрн хмуро оглядывался по сторонам, изредка прибавляя к списку новое имя. (Удручающая это профессия, при которой, о чем ни заговори, разговор получается служебный.)
Вскоре он сказал вымученно-небрежным тоном:
— Сегодня, если не ошибаюсь, прием у Марго Метроленд? Вы пойдете?
— Вероятно, пойду. У нее обычно бывает нескучно, правда?
— Да… Я вам сейчас скажу одну очень странную вещь, Адам. На сегодняшний вечер она меня не пригласила.
— Еще не поздно. Я, например, получил приглашение только сегодня утром.
— Да… Кто эта женщина, вон, в меховом пальто, только что вошла? В лицо-то я ее отлично знаю.
— Кажется, леди Эвримен?
— Ну да, конечно. — К списку прибавилось еще одно имя. Балкэрн умолк и в полном унынии поел салата. — Дело в том… она сказала Агате Рансибл, что и не намерена меня приглашать.
— Почему?
— Видимо, ее привело в ярость, что я что-то сказал насчет чего-то, что она сказала про Майлза.
— Некоторые люди просто не понимают шуток, — сказал Адам, чтобы его подбодрить.
— Для меня это катастрофа, — сказал лорд Балкэрн. — А вон там кто, не Памела Попхэм?
— Понятия не имею.
— Кажется, она. Приду домой — надо проверить по Племенной книге, как она пишется. Я на днях прямо оскандалился с этим написанием… Катастрофа… Вэнбру она пригласила.
— Он ей, кажется, родственник?
— Такая несправедливость, ей-богу. А мои родственники, как назло, либо в психиатрических больницах, либо живут в деревне и проделывают всякие неаппетитные вещи с лесными зверями… все, кроме моей матушки, а эта еще хуже… Начальство было в ярости, что Вэн опередил меня с этой сенсацией насчет Даунинг-стрит. Если я и сегодняшний прием пропущу, впору совсем распроститься с Флит-стрит. Впору сунуть голову в газовую плиту и на том кончить. Если б Марго знала, как это для меня важно, она бы наверняка позволила мне прийти.
В глазах его стояли слезы, готовые перелиться через край.
— Всю эту неделю, — сказал он, — я был вынужден сочинять мои заметки по Гербовнику и Придворному календарю… Никто меня больше не приглашает.
— Вот что, — сказал Адам. — Я знаком с Марго довольно близко. Если хотите, я ей позвоню и спрошу, нельзя ли мне прийти с вами.
— Правда? В самом деле, Адам? Вы готовы это сделать? Так идем позвоним ей сейчас же. Кофе и ликеры по боку, некогда. Скорей, скорей, позвонить можно из моего кабинета… Да, вон ту черную шляпу и зонт… нет, номерок я потерял… нет, не эта, рядом, поскорее, пожалуйста… да, такси.
Адам и слова не успел сказать, как они очутились на улице и в такси. Скоро они попали в затор на Стрэнде, а еще через некоторое время добрались до редакции Балкэрна на Флит-стрит.
Они поднялись в крошечную комнату, на стеклянной двери которой значилось «Высший свет». Внутренность ее плохо соответствовала вывеске. Там был один стул, пишущая машинка, телефон, несколько справочников и кучи фотографий. На единственном стуле восседало непосредственное начальство Балкэрна.
— Здрасьте, — сказала она. — Явились. Где вы были?
— У «Эспинозы». Вот список.
Редакторша прочитала его.
— Китти Блекуотер отставить, — сказала она. — Мы давали ее вчера. Остальные годятся. Абзаца на три-четыре. Как они были одеты, вы, конечно, не заметили?
— Напротив, — заверил ее Балкэрн. — Во всех подробностях.
— Ну, это все равно не влезет. Нужно оставить как можно больше места для вечера у леди М. Я даже герцога Девонширского выкинула. Между прочим, фотография которую вы дали вчера, — это не нынешняя графиня Эвримен, это старый снимок вдовствующей. Они обе сегодня оборвали нам телефон. Опять у вас накладка. На вечер приглашение получили?
— Нет еще.
— Так поторопитесь. Мне до сдачи в печать нужен рассказ очевидца, понятно? Да, а вот об этом вы что-нибудь знаете? Получено сегодня, от горничной леди Р. — Она взяла со стола листок бумаги. — «Расторгнута помолвка, по слухам заключенная между Адамом Фенвик-Саймзом, единственным сыном покойного профессора Оливера Фенвик-Саймза, и Ниной Блаунт, Даутинг-холл, Эйлсбери». Никогда про таких не слышала. Их помолвка, по-моему, и объявлена не была.
— Вы лучше спросите его самого. Познакомьтесь, Адам Саймз.
— А, здравствуйте, прошу меня извинить, если что… Так как же?
— И объявлена не была, и не расторгнута.
— В общем, пшик, так я вас поняла? Значит, это идет сюда. — Она бросила листок в корзину для мусора. — Последнее время эта девица присылает нам сплошную чепуху. Ну, я пошла завтракать. На всякий случай — буду в Гарден-клубе.
Редакторша вышла, хлопнув дверью с надписью «Высший свет», и, насвистывая, удалилась по коридору.
— Вот видите, как меня тут третируют, — сказал лорд Балкэрн. — А ведь первое время на руках носили… Нет, лучше умереть.
— Не плачьте, — сказал Адам. — Это же свихнуться можно.
— А что мне делать?… Войдите, войдите. — Дверь с надписью «Высший свет» отворилась, и вошел мальчик-посыльный.
— Внизу дворецкий лорда Периметра. У него несколько помолвок и один развод.
— Пусть оставит.
— Слушаю, милорд.
— Единственный человек в этом учреждении, который разговаривает со мной вежливо, — сказал Балкэрн, когда посыльный скрылся. — С удовольствием оставил бы ему что-нибудь в завещании, да нечего… Ну, звоните Марго, тогда я буду хотя бы знать, что надеяться не на что… Войдите!
— Внизу джентльмен, зовут генерал Страппер. Желает видеть вас по срочному делу.
— По какому еще делу?
— Не могу сказать, милорд, только он с хлыстом. Видно, очень чем-то расстроен.
— Скажи ему, что у редактора «Светской хроники» перерыв на завтрак… Ну же, звоните Марго.
Адам сказал в телефон:
— Марго, можно мне привести с собой одного знакомого?
— Ой, Адам, лучше бы не нужно. Я и так не представляю себе, где я всех размещу. Вы не сердитесь, ради бога, а кто это?
— Саймон Балкэрн. Ему страшно хочется к вам попасть.
— Верю. Но я этого молодого человека недолюбливаю. Он писал про меня всякие вещи в газетах.
